Забей стрелку в аду!

– О, я понимаю! – невпопад поддакнул Хоукс.

– Не думаю, – с легкой грустью усмехнулся темноволосый и спросил на ходу: – Вы иностранец?

– Да, американец. Инженер компании «Локхид – Мартин». Приехал работать к вам над очень важным проектом. Я очень люблю Россию, – инженер не успевал за своим спасителем.

Его трусы, превратившиеся в тряпку неопределенного цвета, постоянно сползали. Хоукс прихрамывал, но старался забежать вперед, чтобы преданно заглянуть в лицо незнакомцу и таким способом выразить свою безграничную благодарность. Он то и дело спотыкался и никак не мог догнать своего спасителя.

– Вам надо одеться. Покажитесь врачу, заштопайте раны и уезжайте отсюда. Любить Россию можно и из Штатов. Говорят, что большие расстояния только усиливают это чувство. Вас, уважаемый, вряд ли оставят в покое. Эту породу людей я знаю не понаслышке, – усталым приглушенным голосом произнес незнакомец.

Остановившись у джипа, он подобрал ружье. Осторожно, почти нежно стер прилипшие к стволу из вороненой стали желтые крупинки песчинок. По движениям, а главное – по обращению в незнакомце угадывался знаток оружия. Так настоящий мастер берет в руки хороший инструмент, испытывая удовольствие от одного лишь прикосновения к нему. Проверив, заряжено ли ружье, темноволосый повторил:

– Торопитесь. Русские долго запрягают, но быстро едут. Если к вам возникли претензии, то будьте уверены, ваши знакомые не станут откладывать дело в долгий ящик. А после сегодняшней встречи тем более.

С этими словами он открыл капот машины. Заглянув внутрь, незнакомец непродолжительное время осматривал двигатель джипа, что-то потрогал и, оставив капот открытым, отошел.

Внизу, под колесами «Исудзу-Труппера», зашевелился главарь неудачливой команды. Ствол ружья плавно опустился вниз, когда взлохмаченная голова Лишая приподнялась у правого переднего колеса машины. Лоб бандита, очнувшегося так некстати, покрылся холодным потом. Он очень натурально представил, как разлетится его башка, когда палец незнакомца нажмет на спусковой крючок. Лишай крепко зажмурился, вжимая голову в плечи. Он хотел молить о пощаде, но слова застревали у него в глотке, вырываясь наружу в виде какого-то овечьего блеяния.

Но незнакомец поступил вопреки ожиданиям бандита. Он не стал фаршировать свинцом ополоумевшего от ужаса Лишая. Темноволосый явно брезговал бессмысленными убийствами и не любил пачкаться кровью. Прицелившись, он выстрелил в черный провал под капотом, туда, где располагался двигатель японского внедорожника. Оттуда незамедлительно вырвался сноп искр. Раздался противный металлический скрежет. Потом внутри что-то зачавкало, будто машина пробовала переварить пулю, и вырвался клуб черного дыма.

– Жалко. Хороший аппарат испортили, – с сожалением произнес темноволосый и добавил, обращаясь к обделавшемуся Лишаю, выкатившемуся из-под загоревшегося джипа: – Пешком прогуляетесь. Погода чудесная, а испорченную игрушку на мой счет запишите. На счет Святого!

Подхватив под локоть ошеломленного американца, темноволосый двинулся по направлению к кустарнику.

За его спиной черными клубами удушливого дыма коптил небо горящий джип. Возле машины сидел на корточках Лишай, ощупывающий разбитую челюсть. В уголках узких, свиных глаз бандюги скапливались бисеринки слез и, прочерчивая влажные дорожки, сбегали по бульдожьим щекам к подбородку.

Впервые в жизни Лишай плакал. Бессильная злоба смешивалась в его душе со страхом и выходила наружу слезами. Нет, он не жалел о загубленном джипе. Машина – дело наживное, и деньги у Лишая водились. Но позор унижения никакими «бабками» не сотрешь. Такого Лишай никогда не испытывал. Он сидел, нюхая собственное дерьмо, и ненавидящим взглядом буравил спину рыбака.

– Святой… – повторял Лишай, массируя ладонью челюсть.

Он уже знал, что, докладывая шефу о случившемся конфузе, первым произнесет именно это слово, и будь что будет…

Под громкий хлопок лопнувшего масляного фильтра темноволосый и американец скрылись в кустах. Зеленая стена сомкнулась. По тонюсенькой, петлявшей у самой воды тропинке они вышли к крохотной площадке с деревянным мостком, с которого рыбачил спаситель Хоукса.

Быстро подобрав куртку и серую потрепанную сумку из кожзаменителя, незнакомец ступил на угрожающе поскрипывающие доски мостка.

– Извините, мы даже не познакомились. Я Стивен Хоукс. Можно Стив… Как вам больше нравится, – с заискивающими интонациями в голосе произнес американец.

Незнакомец достал садок, в котором плескался улов. Рыба сияла серебром чешуи, отражая свет яркого летнего солнца. Темноволосый молча любовался добычей, держа садок в вытянутой руке.

– Вы ведь не оставите меня, – испуганный молчанием, как-то по-детски промямлил американец. – Мне действительно нужна помощь.

– Позвоните в милицию, в свое посольство. У нас охотно помогают иностранцам. Пообещайте щедро отблагодарить. Тогда ваших обидчиков точно найдут и накажут. А лучше всего сматывайтесь из России. Здесь слишком суровые условия для людей из благополучных стран. Здесь особый климат.

Незнакомец явно не собирался заводить дружбу с инженером. Он не требовал никакой благодарности, не задавал лишних вопросов, но и не гнал толстячка, трясущегося от пережитого, прочь. Это вселяло в Хоукса надежду. Американец не отставал, цепляясь за незнакомца, как тонущий за соломинку.

– Я не могу уехать из страны. Контракт и некоторые обстоятельства мешают убраться мне в Штаты, – торопливо бормотал Хоукс.

Темноволосый подал ему куртку:

– Набросьте.

Инженер суетливо примерил, но никак не мог попасть в рукава. Он брел за темноволосым, повесив куртку на одно плечо, по тропе, уводившей от речного берега к редкой березовой роще. Американец вдруг стал забывать русский язык, хотя лихорадочно пытался установить контакт со своим неразговорчивым спасителем. Он сменил тему:

– Святой? Странное прозвище?! Вам подошло бы скорее Терминатор или Рэмбо. Вы профессиональный спортсмен, военный?

– Давно уже любитель, – уклончиво ответил незнакомец, убыстряя шаг.

Через три минуты ходьбы они достигли цели. У старой березы с посеревшим от времени толстым стволом стоял такой же древний мотоцикл. Подобные конструкции Хоукс видел в журналах по истории техники. Но, несмотря на свой почтенный возраст, мотоцикл выглядел великолепно. Очевидно, его разобрали до винтика, перебрали каждую деталь, обновили все одряхлевшее и неисправное вплоть до сиденья, а затем заботливо сложили в единое целое. В результате получился аппарат ручной сборки, достойный стать украшением любой коллекции раритетных средств передвижения. Единственное, что не стыковалось с общим видом механического старичка, был движок, взятый от современной модели.

– Лучше, чем «Харлей-Дэвидсон». Прокатимся с ветерком? – поглаживая огромный блестящий черным лаком и хромированными боками бензобак, предложил темноволосый. – Не волнуйтесь, изумительная штуковина. По дороге не развалится, если не взлетит. «Урал» одной из первых серий выпуска. Уникальный мотоцикл.

Перебросив ногу, незнакомец уселся в седло. Хоукс продолжал стоять, загораживая дорогу. Куртка соскользнула с его плеча, открывая багровое пятно кровоподтека от подмышки до поясницы. Всклокоченные волосы торчали хохолком вокруг исцарапанной лысины инженера. Он подошел к мотоциклу и вцепился в руль.

– Послушайте, помогите мне, спасите мне жизнь, – просипел Хоукс, заглядывая в глаза незнакомцу.

Костяшки пальцев инженера побелели. Он стоял ссутулившись и ничего больше не говорил. Казалось, Хоукс готов улечься под колеса мотоцикла, если не получит ответа. Одновременно жалкий и смешной, американец видел в незнакомце свою последнюю надежду найти проводника, который поможет выбраться из кошмарного лабиринта, где на каждом повороте притаилась смерть.

Темноволосый прервал затянувшуюся паузу:

– Садись.

Хоукс послушно шлепнулся на сиденье. Мерно зарокотал движок. Сизая струйка дыма вырвалась из выхлопной трубы. «Урал» плавно тронулся с места, подминая колесами молодую зелень травы. На выезде из рощи незнакомец крутанул ручку газа, заставляя мотоцикл резко рвануть вперед.

Чтобы не упасть, мистер Хоукс покрепче вцепился в своего спасителя.

Они выскочили на грунтовую дорогу, ведущую к дачному поселку. Встречные воздушные потоки омывали ездоков тугими, хлесткими струями прогретого воздуха.

– …Рогожин, Дмитрий Рогожин… – ветер донес до американца слова темноволосого. – А Святой, считай, мое второе имя…

Глава 2

Окна фешенебельного особняка, притаившегося под разлапистыми елями, отсвечивали багровым светом. Двухэтажное здание стояло на отшибе квартала вилл, примыкавшего к Рублевскому шоссе. Изящный, ажурный забор чугунного литья, окружавший здание, был достаточно высок для мелких воришек и в меру открыт для соседей. Хозяин дома как бы подчеркивал этой деталью: «Мне нечего скрывать от людских глаз. Я весь как на ладони». Фонари, сработанные под старину, заливали светом площадку перед парадным входом особняка. Надраенная до зеркального блеска медная ручка двери, сделанной из дуба и африканского железного дерева, отбрасывала золотистые блики даже в фиолетовом сумраке теплого летнего вечера.

Благоухающие цветочным ароматом клумбы брали здание в разноцветное кольцо. Двор, вымощенный серой брусчаткой, сверкал чистотой, как палуба крейсера перед визитом командующего флотом. Для случайного прохожего дом казался оазисом благополучия и порядка. В таком жилище мог жить человек, ценящий комфорт превыше всего.

Никаких излишеств в виде мраморных фонтанов, древнегреческих колонн, статуй львов у лестницы на территории виллы не наблюдалось. В оформлении особняка присутствовали стиль и чувство меры, которых так недостает «новым русским». Дом выглядел солидно. От него прямо-таки исходил дух спокойствия и уверенной непоколебимости здания, построенного если не на века, то надолго. В таком здании мог обитать преуспевающий банкир или вовремя ушедший в отставку член правительства, продолжавший оказывать коммерческим структурам незаменимые, щедро оплачиваемые услуги.

Впрочем, острый глаз профессионала мог подметить и другие существенные особенности особняка. Например, помимо главной подъездной дороги с идеально положенным асфальтом к дому примыкали еще два малозаметных пути. Один, теряясь в сумраке, уходил в сторону леса, второй, огибая петлей престижный квартал вилл, убегал в западном направлении от столицы. При желании хозяин особняка мог покинуть свою резиденцию незамеченным.

Профессионал отметил бы и солидные меры безопасности, призванные уберечь дом от вторжения непрошеных гостей. По углам здания гнездились видеокамеры. Видеодетекторы активизировали аппаратуру при изменении положения на наблюдаемом объекте. Другими словами, даже мышь не могла прошмыгнуть по площадке, оставаясь незамеченной. Ночью зоркость видеокамер усиливалась инфракрасными осветителями, а вся информация скрупулезно записывалась на видеомагнитофоны и отражалась на экранах мониторов.

Стальные роллеты, поднятые в этот летний вечер, могли быть опущены одним взмахом руки. Стоило только нажать кнопку электронного подъемника – и стальные полосы, слившись в сплошное полотно, блокировали бы окна. Кстати, элегантная дверь из ценных пород дерева была не просто данью моде или хорошего вкуса. Прослоенная высокопрочными листами стали, словно торт «Наполеон» кремом, снабженная шведскими замками и запорными механизмами, дверь могла выдержать лобовой таран грузовика.

Внутри виллы тоже имелась кое-какая интересная электроника, даром не нужная простому обывателю, но жизненно необходимая человеку, играющему в рискованные игры. Все телефоны в доме имели индикаторы линии, позволяющие обнаружить подключение посторонних ушей к разговору, предназначенному для двоих. Тонированные окна, не позволяющие проникать любопытным взорам с улицы, были дополнительно оснащены устройствами, вызывающими вибрацию стекла с различной частотой. Ни один направленный микрофон не смог бы зафиксировать ни слова, произнесенного в комнате с закрытым окном подобного типа.

В доме вообще было много электронного оборудования. Компьютеры, сетевые фильтры, сканеры, модемы, приборы для шифрования и раскодировки информации заполняли комнаты, мансарду и помещения цокольного этажа. Оборудования вполне хватило бы для средней станции электронной разведки или компьютерного центра небедного банка.

Обслуживали все это хозяйство пятеро технарей, двое из которых прошли стажировку в западноевропейских центрах крупных компьютерных фирм, но после августовского кризиса оказались без работы. А подобрал их Сергей Ястребцов, хозяин уютной виллы, аппаратуры и хитроумных примочек.