Кавказский транзит

– Дай закурить, – помолчав, сказал он майору.

Лавров достал сигарету из пачки и протянул командиру. Некоторое время два офицера молча дымили, глядя, как по направлению к столовой движется рота. В раскаленном воздухе четко слышались в такт шагу слова песни:

Мужчиной стал он в армии:
Смелый взгляд, руки сильные.
С бесстрашным взглядом прыгал он
Решительно в бездну синюю.

Солдаты входили в одноэтажное здание столовой.

– Да, заварилась каша. Давненько такого не случалось… Ну, что, майор, я тебе так скажу: ты еще хорошо отделался. Могли в лучшем случае на гражданку отправить, а то и срок в перспективе дать, – наконец заговорил комдив.

Докурив сигарету и не найдя, куда бросить окурок, он рассерженно прищелкнул языком, кинул окурок на землю и раздавил ногой.

– Ну, я им устрою – урну не могут поставить… Однако все офицеры за тебя вступились, написали петицию. Все, кроме Шекочихина.

– А он был против? – задал вопрос Батяня.

– Нет, не против. Воздержался, – пояснил комдив. – Такое единодушие на сегодняшний день нечасто встретишь. Естественно, тебе сильно повезло, что все случившееся видели столько человек. Свидетели в кафе подтвердили твою правоту, тем более что старший по званию первым полез в драку. Тут все, как говорится, было на ладони, так что от реальных вещей не уйдешь. Да и Авдеев был пьян. Да ты погоди! – махнул рукой комдив, видя, что Батяня собирается что-то сказать. – То, что он был «под мухой», тебя, конечно же, не оправдывает, но несколько смягчает твою участь.

– Вот как, – иронически заметил Лавров. – Уже разговоры об участи пошли. Мне как – последнее желание дадут высказать или так к стенке поставят?

Сарказма у Батяни за последние дни накопилось достаточно.

– Все шутишь? Юмор висельника? – покачал головой начдив. – А вот мне не до шуток.

– А что мне остается? Только шутить.

– Ну да, ну да… Короче говоря, все эти детали тебя спасают. К тому же у тебя – блестящий послужной список, правительственные награды, благодарность Главкома в приказе и так далее. Есть такое? Вот именно. Так что, опуская всякое-разное, решено – ходатайствовать о неполном служебном. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит? – прищурился комдив.

– Не маленький, понимаю, – отозвался майор.

– Вот именно. Это тебе «звонок». Еще один залет – и выгонят из армии. Но я это тебе, естественно, говорю не для того, чтобы постращать. Ты не лейтенант желторотый, чтобы я тебе прописные истины расписывал. Эй, эй, вы что ж делаете? – замахал он руками на двух солдат, устанавливавших очередной фанерный щит.

Те испуганно оглянулись.

– Не видите, что криво ставите?! – кричал комдив, отводя душу. – Какие вы художники, черт вас побери, если не умеете картину ровно повесить? Выше левый край! Еще выше. Вот так. Командир дивизии должен за вас работу выполнять?

Художники, «взбодренные» комдивом, поспешили сделать все максимально ровно.

– Да, за каждым нужен глаз да глаз. Если сам все не проверишь, не увидишь – такого наворотят…

– Конечно, – кивнул Батяня, ожидая продолжения темы «о главном».

– Так вот, Лавров, послушай теперь меня внимательно, – комдив перешел на доверительный шепот.

Батяню он ценил и как офицера, и как человека, поэтому сегодня тоже приложил немало усилий, чтобы все закончилось в пользу майора. Но о своем личном участии комдив сообщать не стал.

– Я думаю, ты сам понимаешь, что без потерь в таком деле не обойтись. Так что пришлось кое-чем и пожертвовать. Тебя и твоих бойцов на пару месяцев оставляют здесь. Передают в оперативное подчинение. Иначе бы я не смог тебя отстоять…

– А задача какая? – поинтересовался Лавров, понимая, что ему вряд ли придется спокойно сидеть здесь положенный срок.

– Задача следующая, – пригладил волосы комдив, – граница с непризнанной республикой Артви, проходящая здесь совсем рядом, естественно, существует, зафиксирована, но она не полноценная, открытая для контрабанды. Обустраивать границу по полной программе не позволяет политическая ситуация.

– А что ж так?

– Ну, это не наш уровень. Все ведь решается там, наверху. Политики говорят, мол, не затем мы им российские паспорта давали. Ты же знаешь, как события здесь разворачивались: дескать, стоило ли огород городить, идти на такие шаги, нести огромные затраты, демонстрировать конкретную позицию, чтобы затем идти на попятный? А теперь, когда ввоз кавердинских вин в Россию запрещен, контрабанда хлынула потоком – перегоняют из Каверды в Артви вино и продают в Россию под видом артвинского. Все просто, и на каждый замок находится соответствующий ключик.

– Законы создаются для того, чтобы их обходить? – иронично сказал майор.

– Что-то вроде того. Но теперь уже и непризнанная республика свою квоту выбрала. А спиртное гонят и гонят. Это же золотая дорога получается. Здесь столько всего закручено… Но если бы это было только вино! – покачал головой комдив. – Этим дело не ограничивается. Просачиваются и вооруженные группировки.

– А что же те, кто этим должен заниматься, – спят, что ли?

– Со стороны моря, по железной дороге и шоссе все перекрыли, – пояснил комдив. – Но большие деньги есть большие деньги…

– Это же не дело военных. Есть пограничники, МВД… – пожал плечами Батяня. – Каждый должен заниматься своей спецификой.

– Все это понятно. Но тут вот какое дело: есть огромная дыра – заброшенный полигон, расположенный на самой границе. Хотя по бумагам он все еще числится в действующих. Местную милицию ставить там бесполезно: коррупция страшная, и все куплено. Ходить по золотому дну и не поднять с него что-то – далеко не каждый выдержит такое искушение. Вот и решили повесить ответственность на военных. Мол, полигон ваш, вы и охраняйте, просто наглухо перекройте все въезды со стороны границы. От воинской части при полигоне осталось совсем ничего, некомплектная рота, ею все дырки не закроешь. К тому же происходят странные вещи…

При этих словах Батяня насторожился.

– Что же там – привидения завелись? Призраки появляются?

– Да нет, и без мистики проблем хватает. На отдаленный пост совершено дерзкое нападение, солдат убили, – задумчиво пояснил комдив. – Артвинские спецслужбы утверждают, что это диверсанты из Каверды. Возможно, так оно и есть. Дошло до того, что срочники отказались идти в караул.

– Впечатляет, – покачал головой майор. – Так-таки отказались?

– Именно так. А что ты хочешь – кому интересно своей жизнью рисковать? Вот и надавили на меня, – перешел к конкретике комдив, – решили на время усилить, а практически заменить твоими бойцами общевойсковую часть. Разобраться с проблемой, так сказать. Пришлось согласиться. Такой вот компромисс… Вообще, хочу сказать, что ситуация вокруг непризнанной республики накаляется. Тот мир, который установился там, бывшую метрополию, Каверду, не устраивает, да и никак не может удовлетворить по определению. Естественно, она никак не может согласиться на потерю такого лакомого куска, как Артви. По последним данным, вот-вот может и война начаться, как в начале девяностых. Хотят нас с артвинцами поссорить.

– На войне, как на войне, – философски заключил Батяня, – служба у нас такая.

– Это еще не все, – предостерег комдив. – Имеется для тебя один сюрприз. Знаешь, кто будет твоим непосредственным командиром?

– Неужели?.. – покачав головой, усмехнулся Батяня.

– Да, майор. Авдеев. Это ему тоже типа в наказание, – «порадовал» Лаврова командир.

Глава 6

После тяжелой и кровопролитной войны, стоившей жизни тысячам людей и подорванной экономики, в крае воцарилось хрупкое равновесие. Республике Артви хоть и не удалось добиться официального признания от мирового сообщества и своих ближайших соседей де-юре, то хотя бы в некоторой степени удалось сделать это де-факто. Точка зрения на этот вопрос резко отличалась у двух сторон конфликта. Бывшая метрополия Каверда считала, что ни о какой самостоятельности не может быть и речи. Там были твердо уверены в том, что все это – явление временное и о какой бы то ни было законности правительства республики говорить не приходится. Но после неудачной для Каверды войны, когда небольшая по площади республика наголову разбила войска бывшего центра и очистила от них свою территорию, о решении конфликта военным путем надолго можно было забыть. Так что теперь подобные рассуждения перешли в плоскость дипломатическую, пропагандистскую и информационную.

Республика тоже была уверена, но только в своей правоте. Дорвавшись до независимости, полученной в результате тяжелых испытаний, огромных материальных утрат и многочисленных людских жертв, отказываться от нее Артви, естественно, не собиралась. Таким образом, баланс был установлен. Впрочем, равновесие это недаром часто называлось хрупким, поскольку что-либо гарантировать в таких условиях было невозможно. Республика считала себя теперь самостоятельной, однако Каверда придерживалась совершенно другого мнения, считая, что эта проблема – всего лишь временное досадное недоразумение. Политики не находили общего языка, военные желали воевать, а мирные люди мечтали о спокойной жизни – все, как всегда и происходит в этом мире.

Главным достижением этой спорной ситуации при всей ее сложности было то, что окончилась сама война, уносившая столько людских жизней, не разбирая, где молодой, старик, женщина или ребенок. Каким бы он ни был – это мир, и этим все сказано.

Великолепная природа края, ласковое теплое море словно бы сами удивлялись тому, что на этой земле, где всем хватит места, происходит столько несчастий и невзгод в последнее время. Удивлялись тому, что люди, еще совсем недавно жившие бок о бок в близком соседстве, не задумываясь о том, кто из них какой веры, национальности, подняли оружие друг на друга. Разоренная в войну местность постепенно возвращалась к жизни. Люди прилагали все усилия к тому, чтобы поднять страну не только в своих глазах, но и в глазах соседей, всех тех, кто мог бы стать здесь желанным гостем.

Местность неподалеку от границы с Россией представляла собой живописный ландшафт. Впрочем, чего-чего, а живописности здесь повсюду хватало с избытком. На горе почти правильной геометрической формы высился особняк. С первого взгляда на него любому становилось понятно, что живет здесь человек очень небедный. Два этажа с мансардами, огромный двор с хозяйственными постройками, высокий каменный забор делал этот дом целой крепостью. Вообще, дом на Кавказе – это паспорт хозяина. По нему сразу же можно определить, какое место в жизни занимает его владелец. Традиция, складывавшаяся на протяжении многих столетий, оставалась практически неизменной. Среди основных позиций, которые должны были демонстрировать успешность, состоятельность мужчины, были жена, дом и конь. Времена менялись, однако все оставалось почти таким же. Вот только коня сменила машина. А важность дома – как и прежде. В данном случае было нетрудно догадаться, что его владелец занимал в обществе явно не последнее место. Толстые стены, большие окна, высокая крыша из красной черепицы, выраставшая из-за высокой каменной стены, выглядели внушительно и солидно.