Крот против оборотня

– Это да, – рассмеялся Николай и откинулся на спинку кресла. – Я все тогда умел делать красиво. И говорить, и ухаживать. Ты ведь чуть-чуть… Эх! Молодость, наивность. До сих пор никак не пойму, почему ты выбрала Генку, а не меня.

– Ты всегда был нахальным, – отрезала она, – а женщинам нахальство нравится только в определенных дозах.

– Помнится, что тебе оно нравилось во всех дозах, – вдруг серьезно и тихо ответил Николай. – Я помню эти минуты, помню, как ты…

– Жучков! – Глаза Вероники метнули темные молнии. – Мы, кажется, договаривались с тобой раз и навсегда! Что было, то было. И не вспоминать и не обсуждать!

– А забывать мы договаривались? – устало спросил Николай. – Вот я и не могу забыть.

– Коля, прошу тебя, давай не будем.

– Конечно, – улыбнулся полковник, – я для тебя могу сделать все что угодно. Приказывай! Хотя такое приказывать нельзя, жестоко это. Могу только молчать и улыбаться, как самый обыкновенный друг юности и друг семьи.

Они поболтали еще минут двадцать, выпили по второй чашке кофе, после чего Вероника заторопилась. То ли от чувства облегчения, что эта встреча наконец закончилась, то ли навеяло в самом деле что-то, но она наклонилась, позволила мужчине поцеловать себя в щеку, чисто по-дружески, и направилась к выходу.

Полковник Жучков посидел некоторое время, барабаня пальцами по столу и глядя вниз на людской поток. Потом его из состояния оцепенения вывел звонок мобильного телефона. Коротко обменявшись незначительными фразами, он отключился, оставил на столе деньги и поспешил к другому выходу.

Серая «Хонда» миновала МКАД и понеслась дальше, уверенно маневрируя в потоке машин. Ближе к Коломне она сошла с трассы и углубилась в лес. Примерно через час вынырнула из лесного массива и остановилась на берегу Москвы-реки. Здесь водная гладь просматривалась далеко в обе стороны. На противоположном берегу местами желтели песчаные пляжи, с обилием кустарников и невысоких деревьев.

Николай Анатольевич Жучков неторопливо выбрался из машины, сунул руку под сиденье и достал старенький, истертый до белизны пистолет «ТТ». На ствол оружия был плотно накручен глушитель, судя по металлу, недавно изготовленный. Сунув пистолет себе под рубашку за спину, Жучков пошел по берегу в сторону невысокого обрыва и извилистой дорожки, сбегавшей к воде.

Старого друга Геннадия Бельшицкого он увидел издалека. Мужчина стоял, подперев плечом дубок, и задумчиво курил. Жучков посмотрел под ноги Бельшицкого. Там валялось уже три окурка. Или нервничает старый друг, или давно приехал.

– Гена! Ты здесь? – позвал Жучков.

Бельшицкий обернулся, кивнул, бросил окурок себе под ноги, тщательно его затоптав, и проворчал:

– Наконец-то. Что за игры в шпионов, Коля? Как будто я не знаю, чем мы занимаемся.

– Не скажи, – рассмеялся Жучков и приобнял друга за плечи. – Это не мы играем, это заказчик играет. А они все люди пуганые, куста боятся. Но это я образно, потому что тут кустов как раз хватает. Пошли, я, кажется, его машину слышал.

Бельшицкий кивнул и не очень весело побрел по тропинке к спуску.

– Так в чем там дело? – не оборачиваясь, спросил он.

– Опять таможня, – недовольно вздохнул сзади Жучков. – Делов на пять копеек, а препятствий как перед танковой колонной Гудериана. Там и документы в порядке, и разрешения все есть, и справки. Человек даже за канитель готов заплатить. Он ведь коллекционер, а не перекупщик, приятнейший дядька, между прочим.

– А ты уверен, что там все чисто с документами?

– Ген, я ведь для этого тебя и прошу вмешаться. – Жучков догнал друга и пошел рядом. – Мне криминал не нужен, тебе криминал не нужен, а уж нашему иностранному другу тем более. У тебя люди на таможне свои есть, ты их просишь, чтобы они быстренько убедились без всякой волокиты, что документы в порядке, и пропустили гостя. Все! Никаких неприятностей, кроме приятностей в виде зеленых банкнот. Он богатый, Гена, ему спокойствие и респектабельность дороже.

– Ох, подведешь ты меня со своими аферами, Коля, – проворчал Бельшицкий. – Если сам факт нашей тайной встречи так далеко от Москвы станет достоянием гласности, это уже будет подтверждением преступных намерений. Во что ты ввязался!

– Вот здесь мы его и подождем, – вдруг остановился Жучков, обходя по краешку узкую полоску берега.

В этом месте река вдавалась в берег глубоким заливом. В таких вот заливах часто образуются омуты, которые очень любят сомы. Жучков покрутил головой, прислушиваясь и всматриваясь в противоположный берег. Кажется, никого и ничего постороннего нет.

– А меня ты зачем ему привез? – снова стал ворчать Бельшицкий. – Вполне могли сами договориться.

– А затем, – ответил Жучков, глядя в спину друга, – что ты меня аферистом считаешь, и дела мои аферами, а на него посмотрел бы и понял, что он вполне приличный человек.

Бельшицкий махнул рукой и пошел вдоль воды, глядя в нее унылым взглядом. Жучков проворно вытащил из-под рубашки пистолет, поднял его на уровень глаз и дважды выстрелил другу в спину. Тихие хлопки нельзя было расслышать и в десяти метрах. На рубашке, на уровне левой лопатки, тут же стали расплываться пятна крови вокруг рваных дырочек. Бельшицкий остановился, скособочившись на левую сторону, попытался обернуться, но силы и сознание покинули его, и он боком упал в воду с недоумением на лице.

Жучков некоторое время постоял, прислушиваясь, достал из кармана платок, тщательно протер оружие и с небольшим размахом швырнул его в воду. Потом подобрал небольшой камень, завернул его в платок и тоже швырнул подальше от берега. Неторопливо отойдя к деревьям, прибавил шагу и, прячась за деревьями, поспешил назад к своей машине.

Старший научный сотрудник Анна Николаевна Славина готовила экспозицию к возвращению в Лувр. Представители французской стороны в лице мадам Валери торопились, ссылаясь на то, что планы приходится менять. Они, видите ли, не удовлетворены итогами аукциона, и теперь им нужно корректировать свои коммерческие планы в ущерб планам культурного обмена.

Завотделом, Ольга Геннадьевна Липатова, торопливо проходила мимо, раздавая указания сотрудниками, когда ее окликнула Славина.

– Да, что у вас?

– Ольга Геннадьевна, я что-то не пойму. Вот эти подвески, диадема и перстень, я хорошо их помню…

– Что случилось, что с вами?

– Это подделка! – побледнев, заявила Славина.

– В смысле? – нахмурилась Липатова, сведя к переносице тонкие брови. – А нам какое дело… Что?

– Подделка. Кажется, за время выставки их кто-то подменил. Я не берусь судить, потому что слишком волнуюсь, но нам нужно срочно провести экспертизу и… Вызывать ми… полицию.

Среди сотрудников, находившихся рядом и слышавших этот разговор, воцарилась тишина. Липатова тут же подозвала всех к себе и самым строгим голосом велела держать язык за зубами. Еще ничего не известно, и каждое оброненное неосторожно слово может нанести музею такой удар по репутации, что… Сотрудники, переглядываясь с перепуганными лицами, согласно кивали и разглядывали украшения французских монархов. Славина подозревает подмену в пяти экспонатах, а если больше? Вот это скандал!

Совещание для руководства ГУВД Москвы собрали в кабинете начальника. За длинным столом сидели руководители управлений, заместители начальника ГУВД, а также несколько офицеров из МВД. Полковник Борисов тоже сидел на этом совещании и не понимал, зачем устраивать этот спектакль здесь. Вызвали бы виновных и потенциально виновных к ним на Житную, прополоскали бы мозги, а потом взялись тихо за работу. К чему этот показательный скандал?

Представитель кадровой службы рубил воздух ребром ладони и требовал самого тщательного разбирательства, самого строгого осуждения и еще чего-то, чему Борисов объяснения не нашел. Туманно говорил представитель и, если разобраться, абсолютно безграмотно. Обсуждать было рано, потому что обстоятельства гибели офицера полиции Петра Козлова пока не ясны. То, что его тело лежало рядом с телом вора, ни о чем еще не говорило и обвинением быть не могло. И вообще, вину определяет суд, а не административный гонор.

Слово взял заместитель начальника городского управления Лазарев и строго наказал провести служебное расследование, а также тесно взаимодействовать со следствием. МУР, по его словам, просто обязан разобраться в этом деле и расставить соответствующие знаки над соответствующими буквами. В общем, толок воду в ступе, потому что эти тирады большинство из присутствующих из уст полковника Лазарева слышали уже не раз.

Потом поднялся еще один полковник, чьего присутствия Борисов поначалу не заметил. Оказалось, что он из главка уголовного розыска и наконец-то, пролил свет на цель этого мероприятия.

– Товарищи офицеры. – Басовитый голос полковника заглушил шелест страниц ежедневников и блокнотов. – Тут мои коллеги много говорили об ответственности, об обязанностях и другие важные слова. Я просто поясню, что дело не только в гибели старшего лейтенанта Козлова и не совсем в том, что его тело нашли рядом с телом известного уголовника Сени Морячка. Случиться там могло всякое, и следствие разберется в обстоятельствах этой трагедии в Марьиной Роще.

– Мы тоже должны выводы сделать… – буркнул с места представитель кадров.

– Сделаем и выводы, и все остальное, – пообещал полковник. – Дело это, как можно предположить, имеет связь с другим шумным делом, которое может стать шумным и неприятным для всех нас. Вчера вечером обнаружилось, что часть экспонатов выставки ювелирных изделий из коллекции Лувра, выставлявшихся у нас в Пушкинском музее, оказалась подменена на дешевые подделки.

– Ничего себе, – не сдержался кто-то из офицеров. – Вот это работа. Две недели дешевка лежала среди дорогущих исторических ценностей, и никто не замечал.

– Когда я сказал, что подделки дешевые, – пояснил, не смутившись, полковник, – то имел в виду истинную цену коллекционных экспонатов. Подделки выполнены на очень хорошем уровне, выполнены мастерски. И догадался о подмене только специалист, и то лишь при ближайшем рассмотрении, когда экспозиция уже готовилась к отправке во Францию. Давайте не будем обсуждать эти нюансы, оставим их женским языкам для кухонных разговоров. Считайте, что поставлена задача оперативными силами городского УВД в кратчайшие сроки раскрыть это преступление и вернуть похищенные украшения.

– Кратчайшие – это сколько? – снова раздался голос из-за стола.

– Через две недели выставка должна отбыть во Францию. Вот и считайте сами! Отбыть в полном комплекте и без подделок. Дольше задерживать ее в России нельзя во избежание скандала на всю Европу. В противном случае, а я не сгущаю краски, полетят головы и погоны. И не только у нас в министерстве, но и в вашем управлении. Это дело нашей чести, товарищи офицеры.

Колдун он, что ли? Борисову пришли на ум вчерашние слова Антона Копаева, и он поежился. Может, у них там на Урале в самом деле живы еще всякие шаманские штучки? Шутка, конечно, но как он там вчера намекал на свои ощущения? Что начался «Год ювелира»? Тут подмена, там умер старик – мастер, каких свет не видывал, тут убили вора – специалиста по ювелирным кражам, там воткнулся в другую машину на оживленном проспекте консультант по ювелирному искусству.

Он вспомнил, как солидно внушал молодому капитану о совпадениях и о том, что нельзя хвататься за одну версию. А капитан-то, кажется, не сильно и ошибался. Если вообще ошибался. Ладно, пусть парень работает. Надо ослабить поводок и посмотреть, как и куда его нюх выведет. А работа полковника в этом деле – официальная сторона.