Я выжил

Аслан кивнул. Умалта он, конечно же, помнил. Шебутной парнишка с горячей кровью и импульсивным характером. Такие либо идут в армию, либо становятся преступниками. Поэтому, когда новость о его уходе в отряд Лудаева достигла Аслана, он даже не удивился. А что еще оставалось делать парню с горячей кровью в разрушенной до основания республике, где толком не было ни власти, ни закона? Зачем долго думать? Для чего ехать в другие места, учиться? Когда можно просто взять автомат в руки и уйти в горы. Большие порции адреналина, высокая зарплата, уверенность в завтрашнем дне. Если только доживешь до этого самого «завтрашнего дня».

– С ним еще трое чеченцев. Остальные арабы и иорданцы. Говорят, наемников русские сразу к Аллаху отправляют, – продолжил речь Висхан.

– А как Ваха? Не попался? – для чего-то спросил Аслан, хотя, положа руку на сердце, ему было абсолютно все равно.

– Не! – уверенно покачал головой Висхан. – Ваху не взяли. Да и был ли он там вообще! Я не думаю, что он сам участвует в рядовых вылазках. На это есть заместители.

Парнишка вынул из кармана пачку сигарет и извлек из нее одну.

– Будешь? – спросил он, протягивая Аслану руку.

– Не. Я не курю, – покачал головой Аслан. – Да и ты завязывай.

Висхан прикурил сигарету, выпустил облако дыма и посмотрел на соседа.

– Ну, как ты после смерти отца? – спросил он заботливо. – Мамка успокоилась?

– Да вроде получше, – вздыхая, ответил Аслан. – Хотя плачет еще.

– Ну, вы держитесь. Если что помочь нужно, зови, – серьезно и по-мужски за-явил Висхан.

– Спасибо, – кивнул Аслан, оставляя ребят и протискиваясь через их строй в магазин.

Внутри оказалось тихо и безлюдно. У прилавка, как всегда, стояла незаменимая тетя Рая. Иногда Аслану казалось, что она здесь и живет, и спит, и проводит свободное от работы время. Ведь за все время, что он помнил себя, за прилавком этого магазина никто, кроме тети Раи, не стоял. Будь то выходные, праздники, лето, зима, мирное время, война.

– Мне белого булку и булку черного, – по привычке сказал Аслан, протягивая продавщице деньги. Черный всегда брали для отца. И от этого слегка кольнуло в сердце.

– Держи, Асланчик, – грустно ответила тетя Рая, протягивая парню товар и сдачу. – Как мама?

– Нормально, держится! – привычной фразой ответил Аслан, складывая хлеб в пакет. – Зарема только постоянно плачет.

– Бедная девочка, – покачала головой тетя Рая. – Какое горе.

Аслан еще раз что-то буркнул про «нормально, держится» и вышел на улицу. Соседских мальчишек уже и след простыл. И лишь дымящиеся в урне окурки говорили об их недавнем присутствии. Послонявшись еще немного по улице и не встретя никого из знакомых, Аслан вернулся домой.

– Погулял? – спросила мама, как только сын переступил порог дома.

– Да, все нормально.

– Тебе когда на работу?

– Только во вторник. Шах Ахмедович дал отпуск. Мансур сказал, что подменит без проблем.

Мама шумно вздохнула в ответ.

– Есть будешь? – спросила она, убирая принесенный сыном хлеб.

– Нет, спасибо. Пойду реферат писать, – ответил Аслан, проходя в комнату с компьютером.

– Ой, ты в крови! – вскрикнула мама. – Что случилось?

Она бросилась к сыну, как бросается тигрица к детенышу при появлении опасности, и схватила его за рукав. Аслан удивленно посмотрел на толстовку. Ее рукав действительно оказался запачкан кровью. Наверно, это осталось от раненого парня, когда Аслан помогал ему добраться до дома Жансари, практически таща на себе. Лихорадочно соображая отговорку, он принялся выкручиваться:

– Мам. Да это… Я не знаю… Наверно, когда лазал по валуну. Я руку ободрал… Да ничего страшного. Так, чуть-чуть. Царапина.

Мама пристально взглянула на сына, потом на кровь и печально ответила:

– Зачем ты меня обманываешь. Если бы только твой отец…

Говорить дальше она не смогла. Поток слез и рыданий выплеснулись из ее души и обрушились на Аслана. Его сердце будто сжало тисками.

«Осёл, баран, тупица!» – выругал Аслан себя в сердцах.

– Мамуля, прости. Не плачь! – Он бросился к матери и крепко прижал к себе. – Не поверишь. Помогал Анзорику из погреба доставать продукты. Пакет упал и по носу. Хорошо, хоть не сломал. Но ты не переживай, пожалуйста. Все в порядке. Подумаешь, кровь немного…

Мама смахнула слезы и посмотрела сыну в глаза.

– Будь, пожалуйста, аккуратней. Я тебя прошу. Сам знаешь почему.

Она поцеловала сына в лоб и отправилась во двор к хозяйству. Аслан, вымыв руки, побрел в свою комнату писать реферат по литературе. Его неоконченное среднее образование никак не давало покоя пытливому уму и настойчивости, неоспоримо являющейся замечательным двигателем. Конечно, если бы не война, Аслан уже давно бы учился в Грозном или Томске. Однако, учитывая обстановку в родной республике, все его планы накрылись, как говорится, медным тазом. Поэтому учеба на заочном факультете Инженерного техникума являлась самой оптимальной программой по выходу в «люди».

Потыкав с полчаса в кнопки на старенькой, посеревшей от времени клавиатуре от такого же древнего «Пенька-II» [3 - Пентиум-2.], Аслан тихо выругался и выключил ненавистный аппарат. Мысль никак не шла. А без нее в русской литературе делать, как известно, нечего!

– Аслан, Аслан, мне страшно! – послышался голос сестры.

Парень вздохнул и выбрался из-за стола. Маленькая! И за что только на ее голову выпало подобное?

Зарема сидела на диване и, уткнувшись личиком в разноцветную подушку, тихонько всхлипывала. Аслан опустился рядом.

– Зара, не плачь. Чего тебе страшно?

Сестренка оторвала голову от подушки и громко всхлипывая, ответила брату:

– Я боюсь. Они убили папу. А если они придут и нас убьют?

– Что ты, глупенькая, – прижимая сестренку к себе, стал успокаивать Аслан. – Не придут. Я вас защищу.

– А если они и тебя убьют?

– Кто?

– Эти страшные кафиры, которые не боятся гнева Аллаха.

Аслан сжал зубы. Злость и гнев закипели в его крови. Неужели он действительно не способен защитить своих близких? Огонь и кровь захлестнули его родную землю. А он сидит здесь, в доме убитого отца, хлюпает носом и плачет! Разве это по-мужски? Нет! Нужно обязательно разобраться, найти убийц и пустить этим шакалам кровь! Решено! Надо ехать в Грозный к раненому дяде Бола. Вот только мама вряд ли отпустит. Особенно после произошедшего с отцом.

– … точно защитишь нас?

Парень встрепенулся. Зарема с детской наивностью и верой в мокрых от слез глазах глядела на брата.