Привычка побеждать

– Я, очевидно, не вовремя, – заметив настроение офицеров, произнес Лавров извиняющимся голосом, с явным желанием хоть как-то разрядить обстановку, – но у меня к вам есть несколько вопросов.

– Ну, что вы, что вы!.. Какие могут быть церемонии между нами? – отеческим тоном произнес капитан, несмотря на то, что был он, безусловно, младше по возрасту. – Природоохранные проблемы не только вам, экологам, но и нам, военным, далеко не безразличны.

– Наша цель – в короткие сроки подготовить заключение о состоянии окружающей среды, – начал объяснять офицерам Андрей Лавров. – Для этого мы будем брать пробы грунта, вести мониторинг состояния воздуха и воды. У нас есть определенные подозрения, что израильские войска могли в ходе конфликта применять фосфорные бомбы и боеприпасы с сердечниками из обедненного урана. Вы здесь дольше находитесь. Случайно от местных жителей ничего про это не слышали?

– Да вроде не приходилось, – безразлично пожал плечами горец.

Особист же, в свою очередь, изобразил на своем холеном, тщательно выбритом лице крайнюю степень заинтересованности вопросами охраны окружающей среды, но почему-то скромно промолчал.

– Ну, ничего. Как-нибудь разберемся. Команда у нас серьезная – из различных научно-исследовательских институтов специалистов подбирали. Причем в основном тех, кто ранее уже работал по этой тематике в Югославии. Вот только оборудование, к сожалению, полевое, но что-нибудь придумаем, – уверенно сказал Андрей, предвосхищая вопрос, почему у экологов нет серьезной лаборатории. И, не давая никому вставить слова, продолжил: – А еще у меня просьба: не поможете ли мне осмотреться в этих каменоломнях? Знаете, в такой компании как-то безопаснее себя чувствуешь...

Несмотря на то что обоим офицерам в последней фразе послышалась плохо скрытая издевка, разве можно было отказать такому обаятельному и увлеченному своей работой человеку?

Около полутора часов разговорчивый эколог никак не мог удовлетворить свое любопытство. Даже рахметовцы, не говоря уже про Ивана Ивановича, несколько выбились из сил. А он все без устали карабкался по горизонтам открытого карьера, отбирал в пакеты пробы грунта и образцы камней, делая при этом какие-то записи в блокноте. И даже не преминул с интересом заглянуть в темные входы старых выработок.

Наконец его энтузиазм иссяк.

Когда благодарный эколог вместе со своими взмыленными провожатыми уже почти поднялись наверх, они заметили машину с бурильной установкой, которая двигалась им навстречу. Сойдя на обочину, чтобы пропустить ее, вся группа была вынуждена остановиться и прижаться к отвесной скале.

«В кабине – двое», – машинально отметил Андрей.

В этот момент водитель, уже разминувшись с российскими военными, внезапно резко затормозил и начал сдавать назад. Его маневр в этой ситуации был настолько неожиданным и странным, что бойцы Атгериева даже взяли свои «калаши» на изготовку. Однако автомобиль так же неожиданно остановился и почти тут же, как будто взяв разгон, снова лихо рванул вперед.

– Может, крупный булыжник объезжал? – высказал догадку бледный, как полотно, особист.

«Царица Савская», – про себя повторил Андрей Лавров логотип, который успел прочесть на борту странного встречного автомобиля, – где я это имя слышал?»

* * *

Еще дома, перед тем как отправиться в эту южную, хоть и находящуюся на Ближнем Востоке, но все же далекую страну, Батяня для начала решил познакомиться с ней хотя бы теоретически. Он отправился в библиотеку, где набрал ворох различной литературы о Ближнем Востоке вообще и о Ливане в частности. Не успев толком почти ничего прочесть, а только наскоро перелистав некоторые книжки, он несколько из них просто прихватил с собой.

Сейчас, вернувшись в расположение воинской части после знакомства с каменоломнями, Андрей решил по горячим следам полистать эти книги. Он надеялся найти что-нибудь о царице Савской, но, к сожалению, в изданиях о Ливане это имя совсем не упоминалось. И все же его не покидало ощущение чего-то смутно знакомого.

Но, как говорят, нет худа без добра. Десантник не на шутку увлекся чтением и просидел за этим занятием почти до самого вечера. Наверное, если бы ребята не позвали на ужин, и кусок ночи прихватил бы. Он, конечно, не надеялся с помощью книжек полностью вникнуть в обстановку на Ближнем Востоке. Хотелось в общих чертах знать, с какими действующими здесь силами, возможно, придется ему столкнуться.

К своему удивлению, Батяня узнал, что больше половины населения Ливана являлись христианами. Среди них были и католики, и православные, и даже какие-то марониты. Про такую конфессию он никогда до этого даже не слышал. И уж, конечно, не знал смысла этого слова.

С мусульманской частью населения дело обстояло еще сложнее. Здесь незнакомыми оказались почти все слова. Сунниты, шииты, друзы. Конечно, первые два слова он неоднократно встречал в различных телепрограммах и газетных статьях, посвященных событиям в мусульманском мире. Но было впечатление, что даже некоторые авторы этих материалов не вполне понимают смысл этих слов. К счастью, объяснение им почти сразу нашлось в его книжках.

Сунниты при решении вопроса о главе мусульманской общины, имаме-халифе, интересовались мнением всех членов сообщества. Шииты были публикой более ортодоксальной. Единственными законными преемниками пророка Мухаммеда, а соответственно и халифами, они признавали только Али и прямых его потомков.

Вряд ли Андрей предпринял бы отчаянную попытку разобраться в этих религиозных тонкостях, если бы не прочел, что со всем этим теснейшим образом связано устройство государственной власти в Ливане. Оказалось, что по удивительно сложным законам этой страны президентом мог быть избран исключительно христианин-маронит, премьер-министром – суннит, а председателем парламента – шиит. Сам же парламент избирался по очень сложной системе строгих квот для всех даже совсем малочисленных религиозных течений.

Когда Батяня вычитал, что здесь проживают приверженцы шестнадцати религиозных направлений, настроение у него явно ухудшилось. Когда же вдобавок ко всему узнал, что в Ливане действовали около семи десятков фронтов, организаций и партий, а едва ли не каждая вторая создала при себе собственную милицию, и все это к тому же происходило в крошечной по российским меркам стране, на площади в четыре с лишним раза меньшей, чем Московская область, он в отчаянии захлопнул книжку и отложил ее в сторону.

«А я-то, наивный, думал в два счета разобраться в такой ситуации!..» – подтрунивал над собою Андрей, отправляясь на крыльцо, чтобы выкурить сигарету.

Стоя под куполом ночного неба с таким непривычным расположением знакомых созвездий, поневоле задумаешься и о бесконечности этого черного пространства над головой, и о тайнах мироздания. Если и есть Некто, сотворивший все это великолепие, размеры которого ни наука, ни даже воображение постичь не в состоянии, то какими же мелкими и ничтожными кажутся Ему все глобальные земные проблемы.

Что уж говорить о мелочных склоках и кровавых разборках между сторонниками разных религиозных течений, которые усиленно провоцируют их лидеры...

* * *

Иногда сотрудникам филиала «Шин-Бет» в Хайфе казалось, что их старая начальница никогда не покидает стены офиса. Было совершенно непонятно, когда она ест, пьет, а тем более спит и делает ли это вообще. Создавалось впечатление, что, кроме работы, в ее жизни не было ровным счетом ничего.

Сегодня, когда все иудеи по божьему наказу должны были отмечать день окончания рабочей недели – священный праздник шабат, – в офисе контрразведки работали только дежурные специалисты.

Правда, Хайфа в этом отношении город не совсем обычный. На сегодняшний день это было, пожалуй, единственное место в Израиле, где по субботам функционировал городской транспорт. Даже многие увеселительные заведения не закрывались в этот день, как это происходило во всей остальной стране. Возможно, это объяснялось еще и тем, что большую часть трехсоттысячного населения составляли не коренные израильтяне, а выходцы из различных уголков земли. Публика весьма разношерстная, некогда бывшая в своих странах так называемым пролетариатом и трудовой интеллигенцией. И все же вечерней порой даже это не совсем ортодоксальное еврейское население обязательно садилось за празднично накрытые столы, чтобы отметить шабат.

Однако и этим субботним вечером Голда Шейтельбаум, как всегда, сидела в своем «аквариуме» за монитором компьютера. В уголке ее толстых губ совершенно бесполезно дымилась сигарета, о существовании которой она, кажется, тоже забыла. Ее черные глаза поверх массивных очков в неуклюжей оправе внимательно вчитывались в текст нового донесения:

«Источник в Южном Ливане сообщает, что подразделение мусульманского спецназа контролируется представителями российских спецслужб. В задачу недавно прибывшей из Москвы группы десантников, легендированной под видом экологов, по всей видимости, входит осуществление разведывательных действий.

Источник в «ХАМАС» предполагает, что в ближайшее время возможна тщательно подготовленная провокация с целью дискредитации присутствия России в демилитаризованной зоне. Необходим регулярный мониторинг и аналитическая проработка событий в районе дислокации и ответственности российского воинского контингента».

Загасив сгоревшую до фильтра сигарету и еще раз бросив взгляд на монитор, Голда Шейтельбаум привычным движением руки нажала кнопку селекторной связи.

– Далида, зайди, – не наклоняясь к микрофону, отдала она краткое распоряжение и снова погрузилась в свои мысли.

Через минуту бесшумно открылась стеклянная дверь, и на пороге появилась элегантная молодая женщина – секретарь офиса. Строгий темно-синий костюм был ей очень к лицу, тем более что он эффектно подчеркивал привлекательность ее стройной фигуры.

– Завтра с утра я выезжаю в демилитаризованную зону, – откинувшись на спинку кресла и водрузив свои почти мужские руки на подлокотники, произнесла начальница, – может быть, наведаюсь и в Палестинскую автономию. Если не случится каких-нибудь неожиданностей, скорее всего, буду к концу недели. До моего возвращения – свободна. Можешь отдыхать. А сейчас соедини меня с министром обороны.

– Не забудьте, что на пятницу у вас назначено совещание в Иерусалиме, – мягко напомнила Далида, уже выходя из «аквариума».

– Спасибо, я помню...

У старой контрразведчицы были свои серьезные планы, для воплощения которых ей необходима была помощь военных. Но до поры до времени она решила не посвящать в их содержание даже самых ближайших и доверенных сотрудников.

Хотя разве могли быть какие-либо другие в такой серьезной и важной организации, как контрразведка?..

* * *

Древний город Бейрут, основанный тысячелетия за полтора до рождения Христа, знавал в своей истории и лучшие времена. Выгодное географическое положение на пересечении торговых путей, с одной стороны, позволяло городу бурно развиваться, но с другой – всегда привлекало многочисленных захватчиков. Городские стены помнили времена Финикийского царства, расцвет империи Александра Македонского, власть могущественного Рима, походы крестоносцев, борьбу Византии с Персией, владычество Оттоманской империи и многое другое. Конечно, завоеватели есть завоеватели, но в то же самое время и финикийская, и византийская, и римская культура оставила в неповторимом облике города свой след.

О столице Ливана люди, побывавшие здесь, отзывались по-разному. Кто-то, отдавая должное развитию местных банков, называл Бейрут ближневосточной Швейцарией. Кто-то, очарованный европейской архитектурой, прекрасными магазинами, уютными кафе и ресторанами, считал, что этому городу более всего подходит название Парижа Средиземноморья. Однако все сходились на мысли, что это настоящая жемчужина Ближнего Востока.

Двадцатый век по-своему распорядился и этим наследием, и славой знаменитого города. Десятилетняя гражданская война практически превратила столицу Ливана в руины. Правда, к концу столетия город, как сказочная птица Феникс, восстал из пепла. В христианских кварталах о гражданской войне напоминали только несколько зданий со следами разрывов артиллерийских снарядов. Постепенно отели вновь стали заполняться туристами, которые любили эту небольшую страну за ее живописное расположение на берегу Средиземного моря у подножия высоких гор.

Но наступил двадцать первый век. Для города он начался не лучше. Не успев как следует оправиться от страшных последствий религиозных междоусобиц, он снова подвергся разрушениям. И хоть так называемой «зеленой линии», что во время прошлой гражданской войны делила город на две части, сегодня не было, напряженность продолжала сохраняться. Ливанские христиане и мусульмане жили в столице как бы в двух параллельных мирах, которые старались без крайней необходимости не пересекаться.

За чудом выстоявшей с XIII века мечетью Джами аль-Омари по традиции ютились мусульманские кварталы, и в мирное время не очень благополучные. Сегодня ситуация здесь была просто ужасающая.

Израильские вооруженные силы во время последнего конфликта нанесли ряд точечных ударов по столице Ливана. Их целью были в основном офисы движения «Хизбаллах» и места дислокации военизированных формирований этой партии.

Однако, как и в любой войне, пострадали и жилые кварталы. На улицах среди руин и завалов битого кирпича играли чумазые оборванные детишки. Люди часами простаивали в длиннющих очередях у автомобильных цистерн с питьевой водой.

И все же в этом грешном мире люди не могут жить без вождей. Заповедь «не сотвори себе кумира» так и осталась «гласом вопиющего в пустыне».