Сафари как страшный сон

– Не знаю, Олег, я начинаю сомневаться в успехе. Боюсь, мне нечем будет порадовать Аркадия Валентиновича.

– Ну что ты, Стас, брось! Если произошло что-то непоправимое, то это, конечно, не по нашей вине, а если нет, то мы еще поглядим.

За разговором они въехали во двор усадьбы. Посигналив пару раз, все вышли из машины и стали ждать появления хозяев. И они действительно появились. Навстречу вышел средних лет мужчина, который внимательно стал разглядывать незнакомых ему людей. Рядом с ним стояла девочка лет двенадцати, и судя по тому, как она прижималась к ногам мужчины, она была его дочерью. Видя, что гости так и стоят на своем месте, они подошли к ним ближе. Обратив внимание на то, что перед ним не только африканцы, разговор мужчина начал на английском, который, впрочем, у него был не на высоте.

– Мое почтение. Вижу, вы остановились тут отдохнуть, – пытаясь придать своему лицу дружелюбное выражение, начал незнакомец.

– Да, местечко вполне приемлемое, – ответил за всех Савичев.

– Спасибо, что вам понравилось. Мне это очень приятно. Прошу вас в дом. У меня часто останавливаются проезжающие. Дальше такой ровной дороги уже нет. Впрочем, если хотите, то располагайтесь здесь, – он указал на небольшую беседку, стоящую в тени деревьев, в маленьком саду рядом с домом.

– Да здесь даже лучше. – Савичев первым направился к ней. Внутри беседки были лавочки, а посередине стоял круглый столик.

– Я сейчас, вы пока располагайтесь, – ответил незнакомец и вернулся в свой дом. Немного погодя он снова возвратился, неся в руке плетеную корзину, которую поставил у ног Савичева. Тот с заметным любопытством наблюдал за его действиями. Нуем и Саша, наоборот, не проявляли к этому никакого интереса. Наконец из корзины был явлен белому свету большой кусок копченой баранины, а также весомая доля овечьего сыра. В большом глиняном кувшине было налито охлажденное молоко.

– Вот, угощайтесь, – произнес незнакомец и снова всем улыбнулся.

– Очень мило. Смотри, Санек, как надо вести себя с иностранцами, а то ты мне вначале почти испортил впечатление о своей стране. Вижу, я заблуждался. Значит, с продовольствием у нас полный порядок, осталось только познакомиться. – Своим раскладным ножом Савичев начал резать ровные куски баранины для себя и своих товарищей.

– Я, как видите, развожу овец. Меня зовут Ботото. Сегодня возил в соседний городок свой товар, но почти ничего не продал. Не беда, когда начнется сезон дождей, товар пойдет лучше. Люди сидят дома и от безделья много едят. – Ботото негромко засмеялся.

– Ты парень с юмором, это хорошо. Значит, говоришь, живешь здесь… Дом у тебя действительно хороший, и дочка, вижу, тоже. Но мы тебя побеспокоили все же по другому вопросу. Может, ты что-нибудь слышал о парне и девушке, которые недавно пропали в этих местах? Один весьма уважаемый человек посоветовал нам обратиться именно к тебе, – сказал Савичев, одновременно энергично пережевывая вполне неплохую баранину.

– О парне и девушке? Не знаю, ничего такого я не слышал. В наших краях давно стало спокойно. Конечно, бывает, что кто-то погибает в саванне – правда, нечасто. Но лучше поодиночке и без оружия сюда не соваться.

– Неужели так страшно посидеть одному в покое и тишине на травке?

– Я вам этого не советую. От машины без надобности дальше нескольких шагов отходить не следует. Львы и леопарды не всегда бывают покладисты. Вот, поглядите, – Ботото задрал брючину, и все увидели большой шрам от колена до самой ступни. – Это мне один молодой лев на память оставил. Он посетил моих овец, а я хотел его прогнать. Хорошо, что другие выстрелами его отогнали, а то бы мне конец. А уж если с самцом носорога встретитесь, то вообще замрите и не дышите. Это животное по-хорошему с вами себя вести не будет. Правда, сейчас их стало мало. Браконьеры постарались.

– Спасибо тебе за консультацию, дорогой, но давай вернемся к ребятам. Значит, говоришь, тебе ничего про них не известно?

– Которые пропали, таких не знаю. Недели полторы назад через мою ферму проезжали люди на двух джипах. Среди них были двое европейцев, как раз парень и девушка, кстати, очень красивая. Здесь они не задерживались, взяли немного продуктов. Они даже из машины не вылезали. Помню, все смотрели по сторонам. Как мне пояснил один из тех, кто был с ними, они обыкновенные туристы, и их возят на экскурсию по саванне. В иной день такие проезжают по несколько раз мимо меня. Правда, сейчас не сезон. Так вот, они купили у меня немного продуктов и поехали дальше. А о том, что кто-то пропадал, ничего не знаю. Моя дочка растет без матери и, наверно, по этой причине подходила к той девушке. Та даже взяла ее к себе на колени и гладила по головке. Сразу видно, хорошая девушка. Вот вроде и все.

Когда он закончил, все дружно переглянулись, только Савичев ничем не выдал своей заинтересованности. Даже поглощение баранины и сыра не было им приостановлено.

– Не все, папа, – неожиданно заговорила девочка, до этого момента незаметно стоящая в стороне, – та женщина подарила мне тетрадку с цветками.

– Что подарила? – переспросил ее Савичев с набитым ртом.

– Тетрадку. Я ее сейчас принесу.

Девочка быстро побежала в дом. Затем она вернулась, неся в руке толстую тетрадь.

– Вот она, – она дала тетрадь Савичеву.

Он полистал ее и понял, что это обыкновенный гербарий из засушенных цветков различных растений. Но особое внимание он обратил не на это. Под некоторыми цветками очень аккуратным почерком были сделаны надписи. Они давали краткое разъяснение к тому или иному виду растений.

– Стас, ты, случайно, не знаешь почерк дочурки Аркадия Валентиновича?

Стас подошел и поглядел на несколько строк.

– Как она пишет, я не видел. А может, не обращал внимания.

– Угу, очень содержательный ответ. Ладно, не напрягайся слишком, я твои сомнения развею.

– Это как?

– С помощью достижения цивилизации и моего незабвенного шефа.

Ответ Савичева мало что говорил, и Стас благоразумно решил не продолжать. Раз знает, что делать, то пусть и делает, а там будет видно. Савичев же достал свой сотовый и сделал несколько снимков с одного листа из тетради. Убедившись, что снимки получились вполне хорошими, он со словами «Привет моему шефу» отправил их по ММS понятно кому.

– Так, теперь ждем поклевки, – прокомментировал он свое действо.

Все, кто здесь был, внимательно наблюдали за его манипуляциями. Не прошло и двух минут, как у Савичева зазвонил телефон. Он с улыбкой поднес его к уху.

– Привет, шеф, как там у нас погодка? Здесь вполне ничего.

– Ты что мне за письмена прислал, тебя случайно солнечный удар там не хватил?

– Спокойно, шеф, все в порядке. Это образцы. Мне нужно выяснить, не принадлежит ли этот почерк Алине – или Толику, на худой конец. Тебе срочно надо съездить к Юрчину.

– Олег, порой мне начинает казаться, что я схожу с ума. Но, кажется, только когда я разговариваю с тобой. Может, ты нормально мне объяснишь?

– Да, шеф. Если коротко, то, значит, так. Нам сказали, что недавно нашли два трупа; мы съездили, разобрались – точно два трупа есть. Дальше…

– Это не они? – быстро перебил его Крыжовников.

– Я же говорю тебе, шеф: разобрались, вышла ошибочка. Потом мы поговорили с одними хорошими людьми, и немного погодя я держал в руках тетрадь с сушеным сеном. Между прочим, неплохо пахнет. Так вот, у меня большое подозрение, что эта тетрадь принадлежала нашим ребяткам. Теперь понятно?

– С большой натяжкой будем считать, что так. Жди, через час перезвоню.

– Сгораю от нетерпения.

Но шеф уже отключил связь.

– Вот так, любезный, – Савичев, кладя телефон в карман, обратился к Ботото. – Может случиться так, что твоя дочурка подарит нам надежду. Но независимо от результата, теперь уже стараниями шефа, я просто обязан ее отблагодарить.

В руках у девочки оказалась горка любимых Савичевым карамелек и пятидесятидолларовая банкнота. Малышка растерянно глядела то на свои подарки, то на отца. В глазах того можно было прочесть гордость за свое чадо.

– Я буду только рад, если это вам поможет, – наконец произнес он и взял девочку на руки. – Если так пойдет дело, то кормилицей в доме будешь ты, – Ботото поцеловал дочку в щечку.

Чтобы скоротать время, Савичев вплотную занялся бараниной, запивая ее молоком. Его товарищи еще не успели проголодаться и с некоторой завистью глядели на то, как он расправляется с деликатесом. Ботото, почти не переставая, рассказывал им разные истории из своей аграрной жизни и о местных новостях и происшествиях. И его почти никто не перебивал. Не имея постоянного общества в этом уголке, он энергично растрачивал весь накопившийся словарный поток. Савичев время от времени поглядывал на свои часы; хотя отведенный шефом час давно истек, вестей от него пока не было. Наконец зазвучала долгожданная мелодия. Савичев быстро достал телефон и прислонил трубку к уху.

– Ну что, везунчик, поздравляю, это ее почерк. Юрчин от радости чуть меня в объятиях не задушил. Я его, конечно, попытался немного остудить, сказав, что это только первые шаги, но из этого вышло мало проку. Так что планку ты взял, так ее и держи.

– Шеф, еще немного, и я расплачусь. Для этого осталось всего ничего – только сказать, что мой оклад стал чуть-чуть ближе к достойному.

– Облизнешься. Вот сделаешь работу, а там поглядим.