Поэзия жизни

Тот – неразумен и свинья:
Есть в общей пользе и твоя!

    Конец.

Стихотворение в прозе

По определению (фр. Po?me en prose, petit po?me en prose) – литературная форма, в которой прозаический (не осложнённый, как в стихе, дополнительной ритмической организацией) принцип развёртывания речи сочетается с относительной краткостью и лирическим пафосом, свойственными поэзии.

Злоречивый язык выдает безрассудного, надо думать немножко вперёд, к чему может подвигнуть собеседника твоя не очень приятная речь.

Клеветы и злоречья надо остерегаться, как ядовитой гусеницы на кустах цветущей розы – они (клевета и злоречье) бывают скрыты тонкими и лощенными оборотами, за которыми не всякий различит их вредную основу.

Когда уходит с небосклона солнце, всё омрачается вокруг, – и так же будет мрачным разговор однообразный, лишенный некой дерзости в словах, как будто света, и пользу та беседа мало принесёт.

Иногда ты бранишь других лишь потому, что сам боишься ситуации такой, в которую попал твой оппонент, желаешь сам быть дальше от того, за что другим ты выговариваешь.

Кто хочет соблюсти благопристойность в насмешках и шутках, тот должен понимать различие между болезненным пристрастьем человека и здравым увлечением его: насмешки над больными оскорбляют, насмешки над привычками поменьше обижают, от них (от некоторых привычек) избавить бывает и не грех…

А вот намёк, бывает и опасен, вреден:

Курносый или горбоносый быть может
Только усмехнется, если над его носом пошутить.
И лысые снисходительны к подшучиванию
Над их недостатком волос,
А вот косоглазому – шутки над ним неприятны.

И вообще различно отношение людей к своим внешним недостаткам: одного тяготит одно, другого другое…

Поэтому, кто хочет, чтобы его поведение в обществе было приятно окружающим, должен учитывать их характеры и нравы в своих шутках:

То, что вызовет смех в обществе друзей и сверстников, (скабрезный юмор) – будет неприятно услышать в присутствии жены, или отца, или учителя… Очень важно также следить за тем, чтобы насмешка пришлась к обстановке общего разговора или события или в ответ на шутку или чей-либо вопрос, а не вторгалась в застолье как нечто чуждое совсем и неуместное (ну, кто пошутить изволит на похоронах?).

И лесть подобна тонкому щиту
Расцвеченному краской:
Приятно на него смотреть,
Нужды же в нём нет никакой.

Мы часто задаем вопрос не в ответе нуждаясь,
А стремясь услышать голос и снискать расположение
Другого человека, лишь желая
Получить поддержку голоса его.

Опережать с ответами других пытаясь,
Стремясь захватить чужой слух, занять чужие мысли, —
Это всё равно, что лезть целоваться к человеку,
Жаждущему поцелуя другого,
Или устремлённый на другого взор
Стараться привлечь к себе.

Научись слушать, прежде чем говорить – и ты сможешь извлечь пользу, даже из тех, кто говорит плохо в этот момент.

Не обидна бывает насмешка, – если она в какой-то мере относится и к самому говорящему её.

Но ни одно произнесённое слово не принесло столько пользы, сколько множество не сказанных слов – молчание золото. Но человек вынужден говорить, общаясь – тогда и нужно раскидывать серебро слов прекрасных вокруг, серебро ничуть не хуже бывает!

    Конец.

За письменным столом

О книгах и поэзии.

Книги как корабли мыслей, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению.

Немножко о красоте.

Молодые люди плохо знают, что такое красота: им знакома только страсть, как инстинкт заложенная природой.

Чувство прекрасного – это нечто такое. Что принадлежит вкусу и вкусы воспитываются годами детства, годами взросления, – поэтому и понятия красоты разные у разных народов, также, как разнятся вкусы пищевые, – китайцам и полинезийцам нравится перец и все острые блюда, а для европейца – перец сжигает ротовую полость.

Даже прекраснейшая из обезьян безобразна для людей.

Другое дело красота природы. Красота природы не нуждается в дополнительных украшениях – больше всего природу красит отсутствие украшений, она прекрасна сама по себе.

Красота телесных форм всегда совпадает с понятием о здоровой силе, о деятельности жизненных энергий. Очарование – это всегда красота в движении.

Идеальная красота, самая восхитительная наружность – ничего не стоят, если ими никто не восхищается. Идеал – выступает, как кульминационный пункт логики, подобно тому, – как красота есть не что иное, как вершина истины. Так сказал один философ.

Высота чувств находится в прямом отношении с глубиной мыслей. Сердце и ум – это два конечных баланса. Опустите ум в глубину познания – и вы поднимете сердце до небес.