Семья

– Мам, прекрати, ты всегда меня поддерживала. Все наладить, я обещаю больше не портить вам жизнь.

Обняв ее, Мария продолжила:

– Ты не жалеешь? Марков был ошибкой. Мы все это сразу поняли. Но жизнь твоя. Подумать только, больше 10 лет на него ушло.

– Нет. Мам, я еще молодая, все можно исправить. Я только сейчас поняла, как ты переживала. Ты в жизни всего добилась сама, а я, сидя у тебя на шее. И, наверное, самое страшное для меня – потерять тебя.

– Конечно, больше дуры не найдется оплачивать все твои расходы.

– Просто ты сильная. Ты все время идешь дальше. Ты ни от кого не зависишь. А я зациклилась. Причем на парне, который по большому счету для меня ничего не значит.

– Дорогая моя, ты ошибаешься. Я, конечно, осуждаю все твои вот эти вот похождения… по мужикам. Но я тоже не сама. У меня тоже были мужчины. И я ими воспользовалась. Зато благодаря этому вся наша семья обеспечена до конца дней. Это меня успокаивает. Иначе было бы очень тяжело.

– И где сейчас эти мужчины?

– Далеко. В прошлой жизни. Я не представляю себя без Толи. Так же как Света без Дениса. После его исчезновения я это осознала. Мужа мне никто не сможет заменить.

– Ты мне это рассказываешь, чтобы я не переживала из-за Шурки?

– А я уже просто так посекретничать с дочерью значит, не могу?

– Мам, он моя ошибка. Я всегда сравнивала его с Максом. Раньше они были похожи, хотя и ненавидели друг друга. А сейчас он просто стал подобием своего папаши.

– У них с Максимом никогда ничего общего быть не могло. Как воспитывали Шурку, я вообще не знаю. Неужели Семен не понимал, что ребенку нужна мать? И наш Максим, которого тетя Света опекала постоянно. Все идет из семьи. Сейчас это стало особенно заметно.

– Мам, наша семья тоже не идеальна. Даша иногда брошенная сидела. Андрей вытворял…

– Что есть. Во многом я сама виновата. Но про меня в городе так никто никогда не скажет. Мне все завидуют, хотят быть похожими. А Марков со своей шайкой лейкой только все портит. В том числе пытался разрушить и мою семью. Но ничего, тебя у них я отбила. И буду дальше бороться, чтобы сохранить репутацию своей семьи. Как ты, начала исправлять ошибки и не о чем не жалеть. Теперь я лично буду следить за тобой и Машенькой, а не надеяться на кого-то.

– Как же я тебя люблю. – Ответила Машка, прижавшись к матери еще сильнее.

Глава 41

1990е годы.

Света пришла с работы уже ближе к ночи. К новому году нужно было закончить со всеми делами: сдать ведомости с оценками, провести родительское собрание, сопроводить класс на елку. Еще как назло началась метель. В тонком пальто было очень холодно, волосы намокли от снега. Да еще и район у них не самый подходящий чтобы ходить так поздно. Войдя в общежитие, она немного успокоилась. Несмотря на весь ужас, творившийся здесь, он стал для нее домом, конечно, в котором были свои проблемы, зато присутствовало ощущение чего-то родного, хотя бы способного укрыть от остальных проблем. В комнате на удивление никого не было. Старшая сестра еще не вернулась из Москвы, в декабре торговля шла хорошо, товар привезла она из Турции еще в ноябре, и его хотелось продать как можно быстрее, чтобы слетать за новым. Дети не видели мать больше двух месяцев. Толя наверняка как всегда бухал на работе. Родители одноклассницы разрешили Машке переночевать у них. Она ненавидела общежитие и постоянно ныла, особенно когда приезжала мама. Поняв, что Андрея тоже нет, Света начала волноваться. Разговаривать с ним в последнее время стало бесполезно. Он обещал ей не влазить ни в какие разборки, но все равно делал по-своему.

Прямо в пальто она прошла в комнату и села за стол. Из окна сильно дуло, батареи практически не грели. Замерзнув еще на улице, раздеваться ей совершенно не хотелось. Вытянув ноги, чтобы снять сапоги, она под столом наткнулась на какие-то вещи. Это оказались вещи Марии, которые она привезла кому-то по заказу, но почему-то до сих пор не отдала, и еще практически целый ящик водки, укрытый от Толи клетчатыми сумками. Этим напитком Свете в школе выдавали премию и оплачивали покупку методической литературы. Ликероводочный завод в городе закрывался, вот и надо было как-то по-быстрому сплавить оставшуюся продукцию. Продавать водку Света не собиралась, в принципе, как и пить тоже. Она служила прекрасной валютой, когда местный алкаш прибывал полки в комнате, доставал с завода сетку – рабицу родителям в деревню и выталкивал Жигули Марии из сугроба.

Решив поесть, впервые за день, не считая чая в школьной столовой, она заглянула в холодильник. Пусто. Осталась лишь открытая банка сгущенки. Мария давно не высылала деньги, обещала привезти из Москвы все сама: колбасу, майонез, консервы, курицу и сладости. Уже недели две после того, как закончились последние вкусности, они питалась картошкой. Та, слава Богу, росла у родителей в огороде, была бесплатной и в огромном количестве.

Света прекрасно знала, что Мария отдает долг бандитам, поэтому заработанных денег хватает в Москве только на проживание.

И как дальше жить – непонятно. Постоянные неурядицы, нищета, серость и убожество вокруг. У Светы внутри что-то выгорело. Мария была сильной. Она не раскисала, а в любой ситуации пахала как лошадь – и это помогало решить проблемы. Света же, изо дня в день, убеждая себя в переменах к лучшему, окончательно отчаялась. Перемен по-прежнему не наблюдалось. Ничего не радовало. Работа, племянники, общежитие. Вот и все, что она видела. Денис вроде бы как был, но в тоже время стал абсолютно равнодушным. Решив не навязываться человеку, она сама перестала с ним общаться. Личная жизнь не налаживалась. Света поняла, что слишком много времени она посвящала родителям, дому, учебе, пока другие девочки гуляли с мальчиками. А может быть, отношения просто не ее? Зато директор хвалил – ученики побеждают на олимпиадах, в классе идеальный порядок. Да и в комнате ни пылинки.

«Получается, я больше ни на что не способна» – с горечью произнесла вслух Светлана. Сколько она себя не убеждала, но занятия с чужими детьми, нескончаемая уборка, дотаскивание до дома вечно пьяного Толи не могли сделать ее счастливой. Для кого эти красивые платья, привезенные сестрой из Польши, пылятся в шкафу? Она всех жалеет, всем помогает, поддерживает, окутывает своей теплотой и любовью, заботиться, переживает больше чем за себя, а кто ее хотя бы обнял за последнее время? Сказал как она дорога? Благодарности от учеников не дождешься.

Поджав губы, слезы покатились из ее глаз. Рыдать она не могла. Какой-то комок скопившейся внутри тяжести не давал. Боль в душе не проходила. Ни слезы, ни маленькие радости в жизни – ничего не помогало. Казалось, этот сумрак вечен. Загнанная в клетку из проблем, Света рвалась, старалась хоть что-то сделать, только вот ничего не получалось. Самое страшное, что об этом она не могла ни с кем поговорить. Сестра далеко, да и зачем ей слушать Светино нытье, когда она сама погрязла по самое не хочу. Дети не поймут, а подруг особо и не было. Все счастье как будто осталось там, в деревне, в прошлой жизни, о которой можно было лишь вспоминать.

Услышав шаги у двери и скрип в замочной скважине, она моментально вытерла слезы. Андрей тихонько вошел, наверное думая, что все уже спят.

– Андрюш? Что случилось?

Света вскочила со стула и подбежала к племяннику. Куртка порвана, лицо в крови, руки разбиты.

– Теть Свет, все в порядке. Сейчас умоюсь и все. Пара царапин останется.

– Воду отключили еще утром. Раздевайся и садись на стул. – Сказала она, добавив серьезным тоном – сейчас мне все расскажешь. Думаешь, а не понимаю, во что ты ввязался?

Послушно сняв куртку, он прошел и сел. В это время Света намочила водкой старое полотенце и начала протирать ему лицо и руки.

– Ай! Щиплет, – вздрогнул он.

– Терпи. Обалдеть! Пара царапин называется. Синяки огромные. А кровищи-то сколько!

– Пожалуйста, маме не рассказывай.

– Мне тебя конечно очень жалко, но знаешь, я Марии обо всем расскажу. Пускай тебя на место поставит. Андрей, так же нельзя! У Галины Васильевны ученика в классе только вчера похоронили после ваших разборок. Ты также хочешь? Или просто сесть решил?

– Теть Свет, я тебе обещаю, со мной ничего не случится.

– Когда ты вообще в это ввязаться успел? Андрей, я не думала, что ты вырастишь вот таким человеком.

– Бандитом ты хотела сказать?

– Да. – Произнесла Света, глядя ему прямо в глаза.

– Вообще-то…

– Андрей, я не осуждаю. Ты мой любимый мальчик. Я очень волнуюсь за тебя. Ты добрый, заботливый, это не твое. Я видела тебя в школе. Ты пытаешься казаться каким-то злым, грубым, жестоким. Зачем?

– Затем, что вот таких добрых нагибают в первую очередь.

– Ну веди себя как считаешь нужным, раз тебе так легче, только зачем ты общается с этими уголовниками?

–Теть Свет, я не хочу быть как эти парни с золотыми цепями, приезжающие к маме на бэхе за деньгами. Меня никто не трогает. Я сам решаю с кем мне общаться.

– Я прекрасно знаю, что в этих разборках ты участвуешь уже не в первый раз. Бандиты что-то делят между собой, а ты там просто так что ли?

– Иначе Макса убили бы.

– О Боже. Почему он в это ввязался? Нормальный же парень.

– Им с матерью жрать нечего. Вот они пацанами с района собрались, и ларьки ночами трясут, ну и прохожих, кто посолиднее. Местная крыша вот стрелу и забила.

– Совсем обалдели что ли? Вы же еще дети!

– Теть Свет, там половина бригады наши ровесники. Вместе на бокс ходили.