Упаковщик. Часть третья

– Какой, к дьяволу, остров?! Что ты мне тут баки заколачиваешь! – возмутился Бородин, поглощенный собственными мыслями, от этого не уловивший смысла в рассказе Любочко.

– Да, что вы, в самом деле?! – взорвался Киндюк.

– Вы ж понимаете, что не может быть Саня «крысой»! Ну, не может и всё!

– Ладно, Коля, не загибай прут, сделаем вот как… А где, кстати, сейчас Маляренко?

– Так, «скорая» его забрала, в больницу.

– Ага, значит так…о том, что происходит на самом деле, знаем только мы трое. И так как среди нас «крысы» быть не может…

Сдвинув брови, Бородин устремил суровый взгляд на простоватого лейтенанта.

– …та не…не может. Предлагаю, до поры, держать всем языки за зубами.

– Ну, это понятно…, – теряя терпение, выпалил Киндюк.

– …Слушай, Женя, чую я портупеей это вообще подстава?!

– Да успокойся ты Коля!..Что делать, и чего кому говорить, сейчас и решим…

4

14 мая. 01:59 ч.

Как могло показаться, крепко выпивший, едва державшийся на ногах человек вышел из арки дома № 2, по улице Пирогова, направившись ко второму подъезду. С неимоверными усилиями поднявшись на четвертый этаж, дрожащей, окровавленной рукой он дотянулся до кнопки звонка. В квартире было тихо, и лишь после четвертого настойчивого сигнала из-за двери донесся сонный женский голос.

– Кто там?

– Я…, – слабым голосом ответил раненый.

– Кто я?

– Макаров.

– Кто?!

– Натаха открой, я это, Саня Макаров.

Послышался грохот замков. В дверном проеме показалась встревоженная Наташа Мусько.

– Ты что с ума сошел по ночам лазить?!

– Ранен я, кровью истекаю, если не поможешь, каюк мне…, – прохрипел он, опустившись на корточки.

– Ладно, чего расселся?! Проходи.

Она подхватила Макарова под руку, потащив в ванную комнату.

– Давай, давай, терпи, ещё немножко…

Добравшись до светлой и довольно просторной комнаты, она стащила с него окровавленную одежду, и, уложив в ванную, открыла теплую воду.

– А чего ко мне приперся? У тебя ж вроде бы девушка есть?

– Сука она, ей только бабки нужны. Сдаст она. К тому же у тебя ж ведь мамаша медсестра.

– Это правда. Ладно, сейчас пойду, посмотрю в кухне бинт, вату, а завтра в аптеке антибиотик куплю. Проколоть тебя нужно…

5

14 мая. 09:15ч

Как обычно, когда располагал временем, человек которого называли Татарин, спустился в ресторан гостиницы «Лыбедь», заказав официанту довольно изысканный завтрак. Но не успел он ещё приступить к трапезе, как раздался телефонный звонок.

– Да, – недовольно произнес гурман. – Да, Колчак, готов выслушать тебя.

Забыв о еде, Татарин достал из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот и шариковую ручку.

– Записываю.

Занеся в записную книжку всё то, о чем поведал Колчак, он задумчиво прошептал, не сводя глаз с ровных строк.

– Значит всё-таки Душман, он же Могильный Игорь Владимирович…вот только не сходится, брат, так как погиб этот самый Могильный И.В. в декабре прошлого года при странных обстоятельствах… Ладно, я тебя услышал.

Отключив телефон, он прошептал.

– Интересное кино получается. Кто же все-таки посещал покойного Корнея, за неделю до смерти, назвавшись Душманом?

6

14 мая. 11:54 ч.

Около полудня, к входу одой из городских больниц подъехала голубая «пятерка», замеченная этим утром на Батыевой горе, а так же на Куреневке, куда доставила майора Киндюка и старшего лейтенанта Маляренко. Из авто вышел владелец транспортного средства, в сопровождении лейтенанта Любочко, направившись в отделение хирургии, где до сих пор держали их подстреленного коллегу.

Накинув в приемном отделении белые халаты, опера поднялись на второй этаж, и, предъявив дежурному врачу удостоверения работников милиции, прошли в палату, где в кровати у окна лежал старлей с перебинтованной рукой.

– Привет мужики! – воскликнул он, вскочив на кровати, когда разглядел знакомые лица.

– Здорова. Ты как?

– Нормально. Только чего-то я не пойму, мне передали, что звонил Бородин и приказал не выходить из палаты до вашего приезда…

Мрачный майор кивнул.

– Лукич, что случилось? – встревожился Сан Саныч, распознав на лице Киндюка немалую озабоченность.

– Ты, Саня, вот что…ты только не дури.