Вкус полыни

– Я побегу с тобой, – заявляет неожиданно он. – Вдруг у тебя расползутся швы на колене, и ты будешь лежать один в лесу и стенать на судьбу-злодейку, – рисует он мне печальную картину.

Я не отговариваю его от участия в моём бесшабашном проекте.

– У Люсии на квартире проживает какая-то девочка, чем чёрт не шутит, может быть, знакомство с ней окажется и для тебя благодатью?

Он в ответ смеётся.

– Я не надеюсь в ближайшее время влюбиться в какую-либо местную милашку. Хотя и следовало бы заглушить боль в сердце. – Однако пусть оно ещё поболит, – говорит он.

У Стаса непростой период в жизни, и он подумывает над тем, как оставить воинскую службу и уйти на «гражданку». Дома у него осталась девушка, которую он очень любит. Но она, как это часто бывает, стала встречаться с другим парнем, а перед самым отъездом в полевой лагерь он узнал, что она вышла замуж.

– Клин вышибают клином, – изрекаю я.

Почему эта пословица вдруг пришла мне на ум, и какое отношение она имеет к сердечным делам, я не задумываюсь. Но Стас, со свойственным ему юмором забавно реагирует на сказанное мной:

Не пришла ты ночью,
Не пришла и днём.
Думаешь, мы дрочим?
Мы других найдём!

Мы с Игорем буквально катаемся со смеху от такой поэзии. Игорь, как и Стас, также отлынивает от полевых занятий по надуманной причине. Реальной же причиной тому является черноволосая, восточная красавица Мари, которая работает в нашей санчасти медсестрой. С ней Игорь дружен ещё со школьной скамьи. Теперь они рядом каждый день. Глядеть на эту влюблённую парочку – одно удовольствие. После разговора с Игорем она принимает решение прикрыть мой побег со Стасом в город.

Ждём, когда Мари заступит дежурной по медсанчасти. Это обстоятельство значительно облегчит наш побег. И этот день настаёт. Плотно позавтракав, и получив от Мари инструктаж и кое-какие медикаменты для меня, мы со Стасом покидаем территорию медсанчасти.

Бежать по лесной дорожке легко, хотя колено и даёт временами о себе знать. Когда же это происходит, то я замораживаю его ампулами хлористого этила, которыми меня снабдила Мари. Хлористый этил снимает боль в колене, и оно не беспокоит как минимум три-четыре километра. Тем не менее, к концу нашего марафона я бегу, опираясь на плечо Стаса, и марлевая повязка на моём колене, которая некогда была белоснежной, превращается в окровавленную тряпку.

Люсия на наше счастье находится дома. Увидев меня в таком удручённом состоянии, она пугается не на шутку, и я с трудом успокаиваю её. Она никак не может взять в толк, как я смог пробежать столь большое расстояние с незажившим коленом.

– Это же почти сорок километров, – говорит она, преодолевая комок в горле и не сводя глаз с кровавого пятна, проступившего через ткань моих спортивных брюк.

– Тридцать шесть километров, если быть точным, – говорю я, и улыбка ползет по моему усталому, но счастливому лицу.

– Это неважно, сколько километров вас разделяло, – внезапно подключается к нашему разговору Стас, – мой друг Семён всё равно бы прибежал к вам, или приполз, чтобы ещё раз сказать, что любит и не представляет своей дальнейшей жизни без вас.

Люсия тушуется, и её лицо мгновенно покрывается красными пятнами.

– Сёмушка у меня такой, – лепечет она смущённо в ответ. И тут же спохватывается. – Вы, наверное, голодные?

– Мы по дороге прикупили кое-что покушать, – информирует её Стас и принимается выкладывать из пакета на стол всё, что мы принесли с собой.

– А это зачем? – поднимает брови кверху Люсия, указывая на литровую банку красного сухого вина, появившуюся на столе.

Стаса этот упрёк не смущает нисколько, ибо он знает, что сказать по этому поводу.

– Это была моя инициатива купить красное сухое вино, – говорит он. – Семён потерял много крови и ему нужно обязательно выпить вина. Это всегда рекомендуют врачи при сдаче крови.

– Всё с вами ясно! Воин приходит на помощь воину, – смеётся Люсия. – А что говорят, на сей счёт, ваши отцы-командиры? Озвучьте, пожалуйста!

– Они в своё время много времени провели в окопах, и у них жёстокое сердце, неспособное к состраданию. Поэтому им лучше оставаться в неведении, – иронизирую я.

Вскоре приходит квартирантка Катя, и мы садимся ужинать.

– Ну, как тебе Катюша? – улучив момент, спрашиваю я Стаса.

– Никак. Твоя Люсия лучше, – смеётся он.

– Конечно же, лучше. Это даже не обсуждается…

Утром, сделав свежую перевязку, Люсия вызывает такси, и обратный путь для меня и Стаса протекает в комфортных условиях.

Через пару часов после нашего возвращения, когда утреннее солнце стало достаточно припекать, я, Стас, Игорь и Мари нежимся на песчаном берегу озера, рассуждая на тему, какая хорошая штука жизнь, если в ней есть солнце, вода и песок.

Мой побег из лагеря выводит наши отношения с Люсией на новый уровень. Мы говорим о подготовке к предстоящей свадьбе, которую решаем сыграть в конце июля, после получения мной диплома об окончании военного училища. О нашем решении мы уведомляем своих родителей и друзей сразу же после моего возвращения из лагеря.

Повреждённое колено постепенно заживает. Но так как я по-прежнему освобождён от строевых и полевых занятий, физических упражнений, то передвигаюсь вне строя.

Фарид по этому случаю изрекает:

– Быть на «больничке» в армейских условиях – это общепризнанный кайф. Кроме того, это пребывание приносит еще неплохие дивиденды.

– Какие дивиденды могут быть у «колченогого» солдата?

– А ты разве забыл о вашей с Люсией свадьбе? Если бы «колченогий» солдат не явился перед обличьем девушки со словами любви, то кто его знает, как бы повернула его судьба. В общем, ты удачно «даванул» (сленг) на жалость, – смеётся задорно Фарид.

В тот момент, когда мы ведём с ним разговор о дивидендах, я даже не предполагал, что через два месяца судьба ещё раз испытает меня на прочность духа.

По батальону прокатывается слух, что командование в очередной раз решает отличиться в Вооружённых Силах физической подготовленностью своих курсантов. Для своих амбициозных планов оно вновь выбирает нашу роту.

То, что выбрали вновь нашу роту, никого не удивляет. Нас с первого курса нещадно гоняют на кроссах и лыжных гонках. Ежедневная физическая зарядка обязательно включает бег на дистанцию не менее одного километра весной, летом, осенью и шестикилометровую лыжную пробежку зимой. В выходные и праздничные дни обязательными являются кросс на один или три километра и лыжная гонка на десять километров.

На втором курсе наши командиры идут дальше. Они вводят негласное правило: в увольнение идёт только тот, кто выполняет разрядную норму. Это, несомненно, приносит свои плоды – рота занимает третье место по лыжным гонкам в вооружённых силах СССР на приз газеты «Красная звезда».

На третьем курсе рота уже занимает первое место в вооружённых силах страны. Офицеры батальона получают внеочередные звания, различного рода поощрения, зарабатывают себе право на учёбу в военной академии.

А во что обходятся эти «упражнения на свежем воздухе» в отсутствие элементарного медицинского контроля здоровью курсантов, командование не интересует. В основе их действий лежит простой армейский принцип «надо!», который нещадно ими эксплуатируется в собственных интересах. Курсанты же, в довесок к своему диплому, как минимум, приобретают гипертонию.

Слышу крик дежурного по роте, извещающего о том, что мне нужно зайти к командиру роты. Захожу в канцелярию и докладываю «кэпу» о своём прибытии.

– Семён, как твоё колено? – с порога спрашивает капитан.

– Гораздо лучше, – не чувствуя подвоха, отвечаю я.

– Ты же знаешь, что в воскресение у нас гонка на первенство вооружённых сил?

– Да, знаю.

– Так вот, в гонке ты тоже должен принять участие.

– Как? Но мне врачи…, – пытаюсь сказать я ему, что врачи рекомендовали не нагружать мне колено.