Князь во все времена

Не имеет смысла таскать их через несколько границ. В мое завещание эти активы не включены. Ну ладно. Заговорился я. Изучайте бумажки, обговаривайте детали с Юлием Марковичем, а я подожду вас внизу.

* * *

Перелет на Лазурный берег не доставил никаких хлопот. Самолет себе я покупать не стал, но постоянно пользуюсь наемным бортом представительского класса одной иностранной компании, на четверть мне принадлежащей. Так что долетели быстро. От аэропорта Ницца – Лазурный берег до моего дома в Ла-Тур-Фондю пара часов неспешной езды. Тем более что прилетели мы поздно вечером.

Тройка дней на акклиматизацию и созерцание моего французского великолепия, включая яхту за пару лямов «зелени», и загул на неделю. Так мы не отрывались даже в дни нашей молодости. Вернее – ТАК.

Ах, моя красотка Мари! Со своими подружками, разумеется. Не девочка – фантастика! А какие у нее выразительные буфера! Глаза в смысле. Конечно же она не француженка, а хохлушка, но кого на Лазурном берегу это волнует? Говорит по-английски и по-французски она вполне прилично.

Ну как же! Специализированная школа с изучением иностранных языков в славном городе Киеве! Модельная внешность досталась от мамы, мозги от папы, воспитание бабушкино. Именно эта благообразная, но прагматичная старушка успела внушить любимой внучке, что мужики все одинаковы и различаются только длиной, толщиной и количеством. Длиной жизни, проведенной с внучкой, толщиной кошелька и количеством отсыпаемого ей «бабла».

Окончив школу, Мари… Ох, простите, Колыванова Марина Евгеньевна, одна тысяча девятьсот девяносто шестого года рождения, взмахнула крылом и улетела по контракту на Лазурный берег, где никому не интересно, откуда приехала начинающая девушка не слишком тяжелого поведения. В смысле юная модель. Главное, что она все умеет, все понимает и ничего, кроме денег, ей не надо. Откуда я все это знаю? Ну, за что-то моя служба безопасности деньги получает?

В общем, оторвались мы по полной программе. И какого мужского полового органа нас понесло по пьяни кататься на машине? На лимузине в смысле. Причем вчетвером и без баб-с. И с какого большого и толстого я сам за руль сел?

И главное. Куда водитель лимузина подевался? Помню только, как мы от полицейской машины удирали. Проглючило меня – «менты» догоняют. И понеслось дерьмо по трубам.

Петляющий, как поддатый гегемон после тринадцатой зарплаты, серпантин дороги закончился неожиданно быстро. Я даже сообразить ничего не успел, как под колесами лимузина оказалась широкая набережная с разбегающимися в разные стороны пешеходами. Поворота увидеть мне было не суждено. Я в это время, высунув голову в окно, посылал «европид… полицаев» куда-то далеко… но пошли мы все. В смысле полетели, а потом и поплавали: удар, свободный полет и – здравствуй, море.

Глава 2

– Александр! Саша! Сашенька! – Писклявый девчоночий голосок не давал мне спать, но и открыть глаза я не мог, как ни пытался. Девушка. Да нет, скорее девочка. И настырная какая! Господи, как болит голова!

– Мама?! Саша моргнул! – Странно как прозвучало слово «мама». С ударением на последний слог.

«Бред, какой-то! Какая „мама“? И что за девчонка? Откуда в моей жизни появилась маленькая девочка? Как же болит голова».

Попробовал пошевелиться – и отрубился от внезапно пронзившей всего меня боли.

Следующее пробуждение было ночью. Наверное, я все же правильно определил время суток. Одинокий ночник едва освещал просторную палату. Нет. На палату это никак не тянет. Шикарная комната с претензиями на роскошь – кровать как аэродром, розовое шелковое постельное белье, дубовый столик, заставленный банками-склянками. Странные какие-то банки. Из толстого чуть зеленоватого стекла. И с какого… они рядом с кроватью выставлены?

Рядом как изваяние застыла потрясающе красивая деваха в белоснежном халате и с… чепцом на голове? Как называется эта косынка с небольшим красным крестиком на лбу? А какие у нее выразительные глаза! Ну, никак не меньше третьего размера!

Увидев, что я очнулся, девушка взяла со стола белый чайник с узеньким горлом, наклонилась надо мной, и в меня стала вливаться живительная, чуть кисловатая влага.

Кайф! Вот чего мне не хватало! Не успел напиться, как руки сами без моей помощи нащупали эти восхитительные полушария. Опыт не пропьешь! В конце концов, жить мне осталось совсем немного, а за такое удовольствие можно и потерпеть легкую пощечину по моей и так уже побитой морде.

Ну, никак нет. Третьим размером здесь и не пахнет. Никак не меньше четвертого! И на ощупь просто потрясающе упругие!

– Что за глупости, князь! Вам надо сначала выздороветь, а уж потом руки распускать. Это всегда успеется, – без тени смущения произнесла девушка.

Лет двадцать ей? Бархатный голос обволакивал меня, и я не сразу зацепился за слово «князь», но с удовольствием ухватил «это всегда успеется». Значит, еще не все потеряно! «По морде» отменяется! Сразу, по крайней мере.

«Князь». Давно меня так в лицо не называли – с Афгана. Фамилиё мое Князев, поэтому позывной «Князь» идет со мной под ручку всю жизнь. Но… Как-то прозвучало это «князь» не так. Не как позывной, а почтительно, обыденно, что ли?

– Как вас зовут, прекрасная незнакомка? – спросил я и осекся.

Девушка стрельнула на меня глазами и произнесла:

– Даша. Вы что, совсем меня не помните? – Вопрос девушки прозвучал несколько оторопело, а я в это время куда-то проваливался на кровати.

Нет. Я не вспомнил. Совсем нет. Воспоминания просто вдавили меня в кровать. Они были осязаемы. Материальны. Вливались в меня стремительным потоком и ощущались как единое целое со мной, но это были не мои воспоминания. Вчерашний «я» сливался с сегодняшним. Переплетался с ним. При всем при том, что руки, лежащие на одеяле, были не моими и… И моими? Голос мне не принадлежал, но в то же время был моим. Черт! Так и головенкой тронуться недолго!

Распластавшийся на шикарной, никогда не принадлежавшей мне кровати щенок никак не мог быть мной – мощным, начинающим грузнеть шестидесятилетним мужиком, всю свою сознательную жизнь занимавшимся смертоубийственными единоборствами. Даже зарабатывание денег не считалось мною приоритетным направлением в жизни. Это было скорее хобби, приносящее мне кайф намного бо?льший, чем наркотики, алкоголь и женщины, вместе взятые. Впрочем, женщины всегда стояли в моей жизни несколько обособленно.

…Голова Даши на моем плече. Ее каштановые волосы на подушке. Потрясающая грудь, шаловливо выглядывающая из-под одеяла, и… я. Князь. Ошибки никакой нет. Князь Александр Сан-До-намито. Это ощущение возникло стремительно и буквально размазало меня по шелковой простыне.

Блин! Вот это попал так попал! Владелец заводов-газет-пароходов. Собственные виноградники и винодельни, тройка отелей и пара кафешантанов на Английской набережной Ниццы, магазины, транспортная компания, банк, несколько торговых кораблей и что-то еще. Понятно, что все это не мое лично, а принадлежащее моей нынешней семье, но в целом парнишка я не бедный. Ну почему все какими кусками вспоминается?

…Друзья – абсолютно незнакомые мне молодые лощеные лица…

…Вчерашняя попойка – шампанское и много разнообразнейшего вина. Ни водки, ни коньяка нет. Что характерно…

…Антикварный для моей прежней памяти «Ситроен», с бешеной скоростью несущийся по набережной…

…Допотопный руль, как живой трясущийся в моих руках, и бьющий в лицо ветер…

…Бутылка шампанского, открытая моим нынешним приятелем Степаном Барбьером. Какое странное сочетание имен! Неловкий взмах его руки. Удар и темнота. Больше ничего не помню…

* * *

Воспоминания последующих трех недель продолжали давить на меня, как танк на не обкатанного пехотинца в траншее. Мне казалось, что надо мной постоянно крутятся все сорок две тонны танка Т-72, пытаясь достать до меня своими гусеницами.

Память моего невольного визави возвращалась ко мне в основном ночью и ранним утром. Днем я изображал придурка, потерявшего эту самую память, а ночами мучился с устаканиванием помятых мозгов и совершенно разных воспоминаний. Хотя, конечно же, изображать приходилось немного, но с каждым днем я все больше и больше разбирался в обстановке, попутно вживаясь в свой новый образ и течение этой неспешной жизни.

Итак. На дворе февраль тридцать девятого года. Французская Республика. Ницца. Один из особняков нашей семьи находится на самом берегу «Залива Ангелов» и почти в центре столицы Французской Ривьеры.

Моя нынешняя ипостась – великовозрастный балбес, который в моем мире и времени зовется «мажором». По происхождению действительно князь. Один из отпрысков известнейшей и богатейшей в царской России торгово-промышленной фамилии, успевшей свинтить от кровавого катаклизма русской революции. Вернее, не успевшей вернуться. Ибо наша семья к тому времени почти в полном составе жила во Франции.

Княжеское звание один из моих предков получил в Италии, деньги зарабатывал в России, а прокручивал их во Франции, Великобритании и Германии. Отсюда такой разброс нашей семьи – различные представители фамилии осели во всевозможных странах Европы, причудливо переплетясь с дворянскими родами различных стран.

Я младший сын весьма многочисленной ветви семьи. Мот и придурок, но, тем не менее, образован – воспитание получил соответствующее происхождению. Знаю пять языков – немецкий, французский, итальянский, английский и испанский. Ну и русский, разумеется. В семье уважением не пользуюсь, ибо мот и придурок. К тому же я именно младший сын – кроме меня у папашки еще двое сыновей и две дочурки на выданье. Соответственно, я просто получаю ежемесячные деньги на карманные расходы, так как все давно махнули на этого обалдуя рукой.

Живу отдельно от всей семьи в отдаленном флигеле, превращенном мною в некую помесь кабака с публичным домом, в котором постоянно тусят такие же придурки, как и я. И напоследок клубничка: именно с этими тремя великовозрастными обалдуями я с собственной набережной в собственном автомобиле и слетел.

Как это ни странно, вытащили нас из воды совершенно посторонние и незнакомые нам люди и растащили по койкам. В смысле по домам и больницам. Меня, понятно, сначала в лучшую больницу города, а потом домой, а вот остальных просто по собственным особнякам.

В больнице я провалялся всего четыре дня, а после был переведен на домашнее лечение, причем в сознание к тому времени меня привести так и не смогли. Что само по себе для меня очень тревожный признак. Объяснение этому – дабы не привлекать внимания журналистов, прямо-таки вьющихся вокруг моей совершенно нескромной персоны.

Объяснение слеплено кем-то неумным и для деревенского недоумка, но я съел и не поморщился, так как деваться элементарно некуда. За неимением гербовой – рисуем на туалетной, за неимением графини периодически с никак не меньшим удовольствием пользуем горничную. Тем не менее, вспоминая некоторые, так сказать, «проказы» юного князюшки, я понимаю, что подобные опасения не лишены основания.

А, да! Вторая клубничка! Периодически появляющаяся у меня Даша моя… Как бы это поприличней выразиться? Горничная, гувернантка. Нет, все не то. Да ладно. Не буду кривить душой. Содержанка. Вот уже полгода как. По совместительству действительно сестра милосердия, оплачиваемая в настоящее время управляющим нашего имения. И мне вот уже некоторое время приходится от нее уворачиваться.

Почему? Боюсь, поймет она все сразу. Какой сексуальный опыт у великовозрастного балбеса и какой у меня? Несопоставимые вещи. А гормоны у меня зашкаливают, и сдерживаться приходится постоянно.

В общем… Не знаю, это князюшко такой любвеобильный или уже я, увидевший женщину своей мечты, но, сколько веревочке ни виться, а конец один. Если сказку вспомнить о клубке-навигаторе, конец там тоже был один. Как бы двусмысленно это ни прозвучало.

Вот и Даша у меня в постели оказалась несколько раньше моего окончательного выздоровления. На свою беду. Не знаю, какие отношения у нее были с моим прототипом, но на утро от меня она не ушла, а уползла, едва переставляя ноги. Зато голова у меня перестала болеть. Почти. Во всем надо находить приятные моменты.