Сто имен

– Это я.

– Меня зовут Кэтрин Логан, я представляю журнал «Etcetera».

Китти сделала паузу, выжидая: вдруг название журнала знакомо ее собеседнице.

– Я не стану участвовать в опросах. Извините.

– Нет-нет, это не опрос. Я звоню по поручению нашего главного редактора, Констанс Дюбуа. Кажется, она разговаривала с вами по поводу статьи.

Нет, не разговаривала. Ни с этой Сарой, ни с семью другими. Еще две «С. Макгоуэн» не взяли трубку, а двум Китти оставила сообщение на автоответчике. Тогда она взялась за другой столбец в списке в надежде, что Сара обозначена как миссис Макгоуэн. Десять звонков без ответа – сделала пометку перезвонить вечером, – потом восемь миссис Макгоуэн, но среди них не было Сары, на девятый раз Сара Макгоуэн обнаружилась, однако трех месяцев от роду, уж никак не героиня сюжета. Оставались еще десятки Макгоуэнов и девяносто девять фамилий в списке, и по сотне, а то и более абонентов на каждую фамилию, – разве что проявить сообразительность и начать с самых редких имен. Да, так и надо поступить. И все же – десять тысяч телефонных звонков? Нет, Китти и с этим справилась бы, ей никакая, самая рутинная часть журналистского расследования не казалась скучной, но на десять тысяч звонков не хватит ни денег, ни времени. Вот в чем загвоздка.

Китти отказалась от мысли работать дома и к ланчу вернулась в редакцию. Все с головой ушли в работу, спешили закончить к сроку раздел, посвященный Констанс, писали новые статьи для следующего выпуска.

Из кабинета Пита вышла Ребекка, арт-директор, скорчила гримасу:

– Он нынче не в настроении. Желаю удачи, она тебе понадобится.

За столом Китти сидела какая-то женщина. Обычное дело, авторы-фрилансеры то и дело наведывались в редакцию, присаживались за свободный стол решить какой-то вопрос. Китти остановилась посреди комнаты, высматривая незанятый стол – ничего не нашла, – а телефон свободный имеется? В этот момент Пит выглянул из кабинета и пригласил ее к себе.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Ищу свободный стол. Мне нужно сделать миллион звонков. Ты не мог бы предоставить мне телефон на сегодня? А кто эта дама за моим столом?

– Ты что-то нащупала?

– Я хочу обзвонить людей из списка и узнать, говорила ли с ними Констанс. Так кто сидит за моим столом?

– А где ты нашла их телефоны?

– В справочнике, – призналась Китти, стараясь не показать, что сама понимает, насколько глупа ее затея.

– Вот так, в лоб?

– Ага.

– Сколько человек в списке, напомни, пожалуйста?

– Ровно сто. Кто сидит за моим столом?

– Сто? Господи, Китти, это же понадобится вечность, пока всех обзвонишь.

– Я уже почти всех Макгоуэнов проверила, это первое имя в списке.

– И как? Что-нибудь вытянула?

– Пока пусто.

Пит нервно уставился на нее.

– Макгоуэн, Пит! Их у нас почти столько же, сколько Смитов. Я уже почти сто звонков сделала. А что ты предлагаешь, Пит? Нет другого пути. Сначала я всех погуглила, нашла Арчи Гамильтонов – клоуна для детских праздников, биржевого брокера из «Дэви», Арчи, умершего десять лет назад, и Арчи, вот уже пять лет сидящего за вооруженное ограбление. Как я угадаю, который из них?

Пит вздохнул:

– Послушай, в редакции тебе работать негде.

– Это еще почему? – Она выразительно оглянулась через окошко в двери на свой стол.

– Это Лора Маллиген. Я поручил ей подготовить твою рубрику для ближайшего номера. Звонили из «Братьев Кокс» и еще кое-кто из ключевых рекламодателей. Они сомневаются, размещать ли и впредь у нас рекламу.

– Почему?

Молчание.

– О! Из-за меня.

– Они давно уже подвергаются давлению, но теперь, когда приговор вынесен, понимают, что не могут и впредь оказывать поддержку нашему журналу, если мы оставим тебя безнаказанной.

– Но ведь меня уволили с канала. Какое отношение эта история имеет к «Etcetera»?

– Кто-то не дает рекламодателям покоя.

– Фанаты Колина Мерфи, – пробормотала она. – Ни перед чем не остановятся, только бы меня уничтожить.

– Мы не можем утверждать наверное, что это они, – вяло, без малейшей убежденности возразил Пит. Он провел рукой по волосам, таким пышным, идеальным, что потревоженные пряди тут же опускались на место, словно в рекламе «Хэд энд Шолдерс». Впервые Китти заметила, что ее начальник, пожалуй, даже красив.

– Значит, и ты решил меня отстранить.

– Нет. Я всего лишь прошу тебя не работать в редакции ближайшие три недели, пока я веду переговоры.

– Но как же с историей Констанс?

Пит устало потер глаза.

– Вот почему ты не хотел поручать ее мне! Поэтому ты обратился к Черил?

– Китти, у меня связаны руки. Это наш главный рекламодатель. Рвать с ними – самоубийство, я не могу этого допустить.

– Боб в курсе?

– Нет, и к нему ты с этим не пойдешь. Ему и без того несладко, потому-то мы с Черил и лезем из кожи вон.

– Я должна работать над этим сюжетом, – сказала Китти. У нее больше ничего не осталось в жизни, она изо всех сил цеплялась за это.

– Если рекламодатели настоят на своем, мы не сможем опубликовать материал под твоим именем. – Голос его тоже звучал устало. – Не вижу выхода.

Сейчас Пит казался Китти даже привлекательным. Похож на человека, а не на бульдога, как обычно.

– Я думала отныне подписываться Китти Логан, а не Кэтрин. Все равно меня так никто не называет, только мама. – Китти сглотнула. «Кэтрин Логан» – это имя сделалось жупелом, ей неловко было произносить его вслух, неловко представляться так Макгоуэнам, которых она обзванивала, она панически опасалась узнавания, их реакции и того, что из вежливости не произнесут вслух, но подумают. Она стыдилась собственного имени. Теперь она будет «Китти», начнет все заново.