Кодама. Тайна леса Аокигахара

– Господин Ико, тогда как ваша психологическая теория объяснит то, что люди убивают себя не дома, в реке или где-то еще, а именно в лесу? Почему Аокигахара? Зачем ехать множество миль до какого-то места, если можно сделать это в локациях более родных и знакомых? – поинтересовался я.

– А вот это тоже прекрасно объясняется данной теорией, – ухмыльнулся собеседник, продолжив: – Во-первых, самоубийство – это решительный шаг, к которому необходимо подойти со всей ответственностью, поэтому не удивительно, что каждый хочет избрать для этого наиболее подходящее место. Вот наш лес идеален для этого: он красив, загадочен и первобытен. И именно тяга к своей природе и служит определяющим фактором при выборе подходящего места, среди тех, кто занят его поисками. Вот они и приходят в Аокигахару, ведь лучшего места для своей задачи им не найти. А во-вторых, что не мало важно, пиар играет свою роль, да-да, именно реклама и пиар. Это место хорошо разрекламировано, всюду обсуждаемо, всегда освещается в новостях, и о нем болтают на каждом углу. Поэтому, когда человек думает о смерти, тогда он думает и об Аокигахаре. За многие годы мы воспитали в себе привычку видеть в этом лесу то, что хотим видеть. Теперь это место даже не совсем лес в нашем привычном восприятии, это некий алтарь жертвоприношений, созданный самими людьми, добровольно идущими на погибель ради мнимого спасения. И этот образ не фантазийное явление какого-то конкретного человека, это архетип, взращенный в голове каждого из нас, – пояснил мне бывший инспектор.

– Получается, что эта теория объясняет все привычкой и традицией, которая формировалась в наших головах уже огромное множество лет? – уточнил я.

– Все верно, мы сами создали это место, сами вдохнули в него жизнь, и теперь оно живет совершенно самостоятельно. Не зря легенды гласят о том, что в этот лес, еще в древние времена, приводили умирать стариков и детей, которых семья не могла прикормить. Тех, кто был обузой, кто не мог работать, выводили в эти сосновые чащи и оставляли умирать. Еще давным-давно кто-то заложил первый кирпичик в будущие стены чудовищной традиции. Теперь же перед нами несокрушимая крепость, отстраиваемая веками усилий наших предков, а сейчас поддерживаемая и нашими мыслями и поступками. Такие вещи намного крепче и надежнее всяких материальных замков, ведь время не разрушает их, а наоборот, делает крепче и надежнее. И это не плод нашего воображения, это часть нашей культуры, может быть немного изощренной и даже переосмысленной, но нашей, ведь основа всегда была единой, а то, что накладывалось на нее, не могло не учесть позицию привычных устоев, – завершил свое повествование господин Ико.

– Господин Ико, это была последняя теория, которую вам удалось сформулировать в процессе изучения этого места? – спросил я. Хотя меня больше интересовало, что именно случилось с бывшим инспектором в прошлом, почему упорный сотрудник полиции, активно занимающийся расследованием важного дела, вдруг решил повторить судьбу своих подопечных, в чьей смерти он сам настойчиво пытался разобраться. Но наличие чувства такта не позволяло мне напрямую задать ему этот вопрос.

– Хм, а вот это уже самое интересное, – рассмеялся бывший инспектор. Он смеялся, что-то бормоча себе под нос, потом, сделав большой глоток чая, его лицо резкое переменилось, продемонстрировав полную серьезность и концентрацию. Посмотрев на меня, он произнес: – Знаете, детектив Мори, я тщательно проанализировал каждую теорию и ни одна из них не выдерживала критики. Для секты не было найдено никаких улик и доказательств, никто из выживших не сообщил ничего полезного на этот счет. Никто из них не состоял ни в каких сообществах или клубах, да и вообще между собой знаком не был. Если рассматривать природную теорию, то, как я уже говорил, она не объясняет многих моментов, таких, как отсутствие воздействия на других людей, неоднократно бывавших в лесу, но к суициду не склонных и в попытках его реализации незамеченных. Что касается психологической теории, кажущейся наиболее разумной и рациональной, то и тут возникает вопрос, ответ на который я предоставить пока не могу, – бывший инспектор внезапно остановился, погрузившись в размышления.

– Какой вопрос, господин Ико? – спросил я.

– Что со мной произошло? Почему я пытался покончить с собой? Ведь этих мыслей у меня в голове не было! Я не планировал этого! Что заставило меня пойти на этот шаг? Этого я понять не могу. Это то, что последняя теория никак объяснить не может, – громко и взволнованно озвучил мой собеседник. Было видно, что этот вопрос его сильно беспокоил и он, действительно, не знал на него ответ. А может и знал, но со временем забыл, а может и специально забыл, чтобы об этом больше не вспоминать.

– А вы сами ничего не помните? – спросил я, пододвинув к собеседнику его кружку с чаем.

– Нет, детектив, ничего не помню. Мне лишь сказали, что вытащили меня из петли в бессознательном состоянии, и что мне очень повезло, что ветка дерева, на которой я пытался повеситься, в последний момент обломилась, после чего я рухнул на землю. Ну и еще рассказывали мне, что я вел себя как-то неадекватно, что в итоге обернулось прохождением долгого курса лечения в психиатрической клинике, ну про клинику вы и сами знаете… – поделился со мной бывший инспектор.

– Так, получается, что было три теории и ни одна из них не давала полноценного объяснения всему происходящему, верно? – уточнил я.

– Нет, детектив Мори, было не три теории, а четыре. И последняя как раз и объясняет все происходящее, в том числе и то, что произошло со мной, – собеседник вновь начал улыбаться.

– Так поделитесь, пожалуйста, своими умозаключениями, – попросил я.

– Хорошо, если вы готовы это воспринять, – рассмеялся бывший инспектор. Я же в знак согласия кивнул, так как других вариантов у меня все равно не было.

– Последнюю теорию я назвал мистической. Ее суть заключается в том, что данный лес является не чем иным, как местом обитания всевозможных духов и демонов. Да-да, и я сейчас не шучу. Эти твари заполонили собой весь лес, они там повсюду. Манят к себе, завлекают. Им важны наши смерти, они насыщаются ими, получают силу, энергию. Такова их природа, суть. Они зовут нас, шепчут наши имена, завлекают в свои смертельные объятия, лишь с одной целью – сожрать нас! Вы можете не верить мне, но это ничего не изменит. Ведь если вы их не видите, то это не значит, что они вас не видят. Они всегда начеку, они всех помнят и всех знают. И если вы им приглянетесь, то они сожрут вас. Веками они заселяли этот лес, уничтожая одиноких путников, заблудившихся грибников, брошенных стариков. Раньше им хватало этих жертв, но теперь они хотят большего, поэтому завлекают в лес каждого, кто откликнется на их зов. Как бы далеко от этого леса жертва при этом не находилась. Так они и меня поработили, так они и меня попытались сожрать, но случайность спасла меня. Чудо, что я выбрал ветку, оказавшуюся недостаточно прочной, а точнее менее прочной, чем моя шея, – господин Ико громко расхохотался. Я же в этот момент думал о том, в какой степени адекватности он находится. Иногда он казался мне абсолютно здоровым и вменяемым человеком, говорящим правильные и разумные вещи, а иногда я думал о том, что бывший коллега уже окончательно съехал с катушек, рассказывая всякие небылицы, да еще и подкрепляя их обилием безумного смеха и нервных жестикуляций. Я, естественно, не пытался критиковать его, даже наоборот, старался делать вид, что серьезно отношусь к его предположениям.

– Получается, что некие злые духи, обитающие в лесу, заманивают людей, заставляют их наложить на себя руки, после чего насыщаются их смертью? Я все верно понял, господин Ико? – я попытался структурировать в голове эту абсурдную теорию. А ведь старик Хаяси выдавал мне нечто похожее. Сдались им эти книжные легенды, которые годятся лишь для рассказов маленьким детям, но никак не в качестве разумного объяснения серьезной жизненной проблемы.

– Да, все верно, детектив Мори. Так и есть, – закивал головой собеседник.

– А как они выбирают свою жертву? Или для этого годится любой из живущих? – спросил я.

– А-а, вот тут-то и вся загвоздка, они не всех способны поглотить, есть люди, которые им неподвластны. Но я не могу объяснить почему, я так и не смог добраться до истины этого вопроса. Но точно знаю, что здесь есть объяснение того, что природная теория с металлами объяснить не смогла. И есть то, что психологическая теория тоже не смогла, и первая с сектами тем более не справилась. Понимаете, детектив? Она все объясняет. Все! – оживился господин Ико.