Мальчик и пёс

3

Попробовал поискать в интернете какую-нибудь информацию о собаке.

«Тамон», «собака», «кобель», «овчарка», «метис», «пропажа», «землетрясение»… Перебрал в поиске все слова, какие пришли в голову, но так ничего и не нашел. Никакого намека.

Тамона никто не искал. Наверное, хозяин так пострадал от землетрясения, что ему не до собаки, или даже погиб.

Выходит, можно спокойно взять Тамона себе.

Кадзумаса посадил Тамона в машину, и они поехали к матери.

Раз вчера такой разговор был, зачем доброе дело откладывать.

Дом, где жили мать и Маюми, находился в жилом квартале к югу от реки Натори и стоял немного на отшибе.

После рождения Маюми отец купил этот дом, взяв кредит в банке. Денег, полученных по страховке после его смерти, хватило, чтобы погасить долг.

Кадзумаса и Маюми собирались продать дом, если бы состояние матери ухудшилось и ее пришлось бы поместить в учреждение вроде хосписа, но землетрясение перечеркнуло их планы.

Участок, на котором стоял дом, был совсем небольшой. Места в садике хватало лишь на площадку для одного автомобиля и пару клумб. Кадзумаса приткнул машину к микролитражке, на которой ездила Маюми. Целиком она не поместилась и малость выступала за границы участка, но претензий никто предъявлять не стал.

– Ну, пошли, Тамон. Веди себя хорошо.

Кадзумаса пристегнул поводок к новому ошейнику, купленному вместе с собачьим кормом, и вылез из машины.

– Сестренка! Я Тамона привез, – крикнул Кадзумаса, открывая дверь в дом.

Сестра отозвалась не сразу:

– Кадзумаса? Ты с собакой?

– Да.

Кадзумаса вытер Тамону лапы мокрым полотенцем и вошел в дом. Из ванной показалась Маюми.

– Стираешь?

По лицу Маюми пробежала тень:

– За мамой недоглядела.

Судя по выражению лица сестры, мать не просто обмочилась.

– Достается тебе… – сказал Кадзумаса.

Маюми в ответ только опустила голову.

– Да ничего, я привыкла… Маме хуже. Прям не знаю, что делать… Ой! Тамон! Здравствуй, здравствуй.

Маюми наклонилась и протянула руку. Тамон с важным видом обнюхал ей пальцы, лизнул кончиком языка.

– Умная ты псина!

Маюми погладила морду Тамона.

– Хороший пес?

– Спокойный, послушный вроде. Матери, думаю, тоже понравится. Ну что, попробуем отведем к ней?

– Ага.

Маюми пошла впереди, Кадзумаса, ведя Тамона, последовал за ней в коридор. Комната матери была на первом этаже в самой глубине дома. Самая просторная и солнечная.

– Мама! Кадзумаса приехал. Проходи.

Ответа не последовало. Маюми открыла дверь. В комнате пахло дезинфектором. Перехватив поводок, Кадзумаса вместе с Тамоном вошел в комнату.

– Мам! Ты как?

Мать лежала на футоне[6 - Традиционный японский матрас.] на боку и, повернув голову, смотрела на клумбу за окном.

– Мама! – еще раз окликнул ее Кадзумаса.

Мать перевела взгляд на него.

– Вы кто?

Слова матери поразили Кадзумасу, он закусил губу. Болезнь матери постепенно прогрессировала. Ему это было известно. Но она впервые не узнала собственного сына.

– Ну ты даешь, мама! Это же Кадзумаса. Твой сын.

Маюми рассмеялась, будто ничего особенного не произошло, но смех получился каким-то неестественным, и даже в профиль было видно, как она ошарашена.

– А? Кадзумаса? Как ты вырос.

Пока Кадзумаса, не зная, что на это сказать, ошеломленно стоял на месте, Тамон подошел к матери. Сунул нос ей в лицо, понюхал.

– Ой! Что это? Собака? Кайт, что ли?

Мать протянула руку и погладила Тамона по груди.

– Кайт. Точно, Кайт. Где ты шлялся?

В голосе матери звучали интонации маленькой девочки.

– Кайт?

Кадзумаса взглянул на Маюми.