Точки и линии

Оставалось узнать, откуда взялся на бланке почерк Ясуды. Но теперь это уже не составляло труда проверить.

ПИСЬМО КИИТИ МИХАРЫ

1

Господин Торнгаи!

Вот и наступили жаркие дни. Солнце палит так, что кажется, асфальт плавится под ботинками. Какое удовольствие, придя домой со службы, облиться холодной водой и выпить ледяного пива! Эх, сюда бы свежий ветер с пролива Генкайнада! Помните, он дул, когда мы с Вами были на Касинском взморье?

Давно уже у меня на душе не было так спокойно, как сейчас, когда я пишу Вам это письмо. Мы познакомились с Вами в феврале этого года. Прошло семь месяцев с тех пор, как я слушал Ваш рассказ на взморье, дрожа под пронизывающим ветром. Сейчас мне кажется, что время пролетело очень быстро, но это уже сейчас, а пока шло расследование, оно тянулось невозможно долго.

Я не знал ни одного дня отдыха. Зато сейчас на душе покой, словно в тихий солнечный день ранней осени. Наверно, потому, что дело закончилось. Чем труднее дело, тем слаще потом будет отдых. Простите, говорить такие вещи Вам, моему коллеге, который гораздо старше и опытнее, все равно что читать проповедь Будде. Но именно чувство удовлетворения заставило меня снова вернуться к этому делу. Кроме того, это мой долг перед Вами. И моя радость.

Как-то я писал, что камнем преткновения была поездка Тацуо Ясуды на Хоккайдо. Вы тогда прислали мне доброе письмо, в котором поддерживали меня и подбадривали, большое Вам спасибо. Не могу даже передать, как Ваше письмо тогда подняло мое настроение.

Разбилось вдребезги несокрушимое, прочное, как сталь, утверждение Ясуды, будто бы он 20 января выехал с вокзала Уэно экспрессом "Товада", пересел в Аомори на пароход № 17, доехал до Хакодатэ и оттуда на экспрессе "Маримо" 21 января в 20 часов 34 минуты прибыл в Саппоро. Передо мной, словно несокрушимые крепостные стены, способные выдержать все удары, стояли встреча Ясуды в экспрессе "Маримо" с чиновником губернаторства Хоккайдо, его свидание в зале ожидания Саппорского вокзала с Каваниси и пароходный бланк, заполненный его рукой. Особую трудность представлял пароходный бланк. Все как будто подтверждало истинность слов Ясуды. И ни одного факта, подтверждающего мою версию, что он воспользовался самолетом. В списках пассажиров трех рейсов, Токио – Фукуока, Фукуока – Токио и Токио – Саппоро, не только не удалось обнаружить имени Ясуды, но даже предположение, что он записал вымышленное имя, отпало: проверка показала, что все 143 пассажира существуют в действительности и на самом деле летели этими самолетами. В конце концов не мог же Ясуда превратиться в невидимку! Вот и получалось, что обвинить его невозможно.

Иными словами, все факты полностью подтверждали поездку Ясуды на поезде и полностью отрицали самолет.

Но мне казалось подозрительным, почему он назначил Каваниси встречу в зале ожидания вокзала, и я решил, что он опасался опоздания самолета из-за погоды. Ведь если часть пути он летел на самолете, он мог успеть на поезд, идущий из Саппоро в сторону Отару, а в Отару выйти и пересесть на экспресс "Маримо". Проверил, откуда была отправлена телеграмма. Оказалось, что пассажир попросил проводника отправить телеграмму на станции Асамуси (последняя остановка перед Аомори). Проводник запомнил внешность этого человека и его спутника. Удалось установить, что телеграмму ему передал некий Сасаки, секретарь отдела министерства N. сопровождавший своего начальника, заведующего сектором того же министерства Есио Исиду.

Так все и выяснилось. Когда я еще раз проверил пароходные бланки, то снова нашел там фамилии Исиды и Ясуды. Китаро Сасаки там не было, он зарегистрировался как Тацуо Ясуда. Мы допустили большую оплошность, не сообразив сразу, что Исида ехал в командировку с сопровождающим.

Что же касается почерка, то позже удалось установить, что Ясуда приготовил бланк еще за полмесяца до этого..

Получить чистый бланк очень просто. Они лежат у окошка пароходной кассы на пристани, их можно взять сколько угодно. Один из подчиненных Исиды ездил раньше в командировку и по его просьбе привез ему чистый бланк, который тот и передал Ясуде. Дальше я объясню отношения Исиды и Ясуды. А мы-то ломали голову, как попала на бланк собственноручная подпись Ясуды!

Так была опровергнута версия Ясуды относительно поезда. Теперь оставался самолет. Я заметил, что тут все получается наоборот. Если в первом случае все факты, казалось, подтверждали поездку, то во втором – все отрицало ее.

Пришлось снова проверить всех ста сорока трех пассажиров трех рейсов. Мы разделили их по профессиям и выделили одну, нас интересующую. Таких набралось человек пять-шесть. Это были служащие фирм, тесно связанных с министерством N. Мы тщательно и строго опросили их всех, и, наконец, трое из них признались.

В списках значилось, что из Токио в Фукуоку летел господин А, из Фукуоки в Токио – господин Б, а из Токио в Саппоро – господин В. На самом деле они не летели в этих самолетах. Во время опроса они поняли, что в конце концов все выяснится, и признались. Оказывается, эти люди разрешили воспользоваться своими фамилиями по просьбе заведующего отделом Исиды. Он предупредил каждого: "Человек едет в особо секретную командировку, поэтому, если полиция заинтересуется, обязательно подтвердите, что вы летели этими-самолетами.

Никаких неприятностей не будет".

Тогда было в самом разгаре расследование дела о взяточничестве. И все трое подумали, что командировка для того и предпринимается, чтобы замять это дело. Конечно, они согласились – ведь интересы их фирм тесно переплелись с интересами министерства. Действительно, после этого случая все три фирмы с помощью Исиды заключили договоры о поставках на очень выгодных для себя условиях.

Итак, Тацуо Ясуда летел на самолетах в направлениях Токио – Фукуока, Фукуока – Токио, Токио – Саппоро под фамилиями господ А, Б и В. Он воспользовался тремя разными фамилиями, потому что три одинаковые сразу могли бы навести на подозрения. Ясуда предусмотрел все, предполагая возможность расследования.

Таким образом, нам удалось доказать, что он все-таки ездил в Хакату.

Оставался один вопрос: две официантки "Коюки" видели отъезд Кэнити Саямы и О-Токи на экспрессе "Асакадзэ".

Зачем Ясуде понадобились эти очевидцы?

Мы не имели никаких данных, подтверждающих близость О-Токи и Саямы.

О-Токи была умной женщиной и умела скрывать свои связи. Если официантки "Коюки" и подозревали, что у нее есть любовник, то, кто он, никто не знал. В доме, где она снимала комнату, тоже сказали, что ей иногда звонил мужчина, но он никогда к ней не приходил. Следовательно, О-Токи, по-видимому, тщательно скрывала, кто ее любовник. Ну, а после самоубийства на Касийском взморье все решили, что это Кэнити Саяма.

Однако во всем этом была одна странность.

2

Если между ними действительно существовала близость, зачем понадобилось Ясуде показывать это очевидцам? Хотел иметь свидетелей, что любовники сели в экспресс "Асакадзэ" и отправились на Кюсю?

Но почему именно экспресс "Асакадзэ"? Ведь на Кюсю идут десятки поездов.

А поскольку их нашли на Касийском взморье, то и не могло быть сомнений, что они отправились на Кюсю. Значит, причина не в этом.

Ясуда преследовал одну цель – он хотел показать очевидцам, что О-Токи и Саяма вместе садятся в поезд. Ради этого он и положил столько сил, и пригласил официанток обедать, и потащил их на вокзал. Ему были необходимы свидетели, что Саяма и О-Токи – любовники.

Странно. Зачем же доказывать очевидные вещи? Поразмыслив над этим, я пришел к противоположному выводу: Саяма и О-Токи не были любовниками. Именно поэтому Ясуда и хотел, чтобы кто-нибудь подтвердил их близость.

В связи с этим я вспомнил Ваше предположение, сделанное по поводу счета вагона-ресторана с надписью "обслужен один человек". Вы заподозрили, что Саяма прибыл в Хакату один. Разрешите еще раз выразить мое восхищение остротой Вашей мысли! Мне очень помог Ваш рассказ о возникшем у Вас подозрении и о психологии людей, любящих друг друга, которую Вам помогла понять Ваша уважаемая дочь. Как потом выяснилось, О-Токи действительно сошла на полпути, и Саяма приехал в Хакату один. Они не были любовниками, и между ними вообще не существовало никаких отношений.

Ясуда, постоянный клиент "Коюки", часто приглашал туда своих знакомых, связанных с ним по делам. Саяма в "Коюки" никогда не был, но, вероятно, знал О-Токи. Очевидно, они все втроем где-то встречались, хотя никто об этом не подозревал. Поэтому Саяма и О-Токи, как хорошие знакомые, весело болтали, садясь в поезд. Действительно, со стороны могло показаться, что влюбленные отправляются путешествовать. Именно этого и добивался Ясуда. Поэтому он и подстроил, чтобы они оба поехали на одном и том же поезде – экспрессе "Асакадзэ". Видно, в его силах было заставить их это сделать.

Но тут у Ясуды возникло одно затруднение. Ему обязательно хотелось показать Саяму и О-Токи официанткам "Коюки". Нельзя же прямо подвести очевидцев к составу! Ведь очевидцы должны увидеть любовников случайно, все должно выглядеть совершенно естественно. С пятнадцатого пути отходят поезда дальнего следования; если прямо пойти туда, это будет шито белыми нитками.

Отъезжающих надо показать очевидцам с другой платформы. Разумнее всего использовать для этой цели платформу у тринадцатого пути, откуда идут электрички на Камакуру. Отлично, Ясуда едет к жене! Все естественно, у официанток не возникает никаких подозрений!

Однако здесь была еще одна трудность. Ведь с одной платформы трудно увидеть другую. Между ними всегда стоят составы. Об этом я уже писал Вам. И вот Ясуда обнаруживает, что есть такой момент, когда с платформы пригородных поездов можно увидеть пятнадцатый путь. В это время там стоит экспресс "Асакадзэ", отправляющийся на Кюсю. Его видно всего лишь в течение четырех минут, с 17.57 до 18.01. Драгоценные четыре минуты!

Поэтому он и выбирает "Асакадзэ", а не любой другой поезд направления на Кюсю. Ясуда был гениален в своей находке этих самых четырех минут, создавших впечатление случайности. Даже среди служащих Токийского вокзала, пожалуй, не найдется ни одного, кто знает об этих четырех минутах.

Таким образом, я пришел к выводу, что поездка Саямы и О-Токи была подстроена Ясудой. Но тут существовало одно совсем уже невероятное обстоятельство – почему эти двое через шесть дней вместе, как влюбленные, покончили жизнь самоубийством на Касийском взморье. Ведь они оба приняли цианистый калий. Лежали рядом, совсем близко, почти обнявшись. Не вызывало сомнений, что это самоубийство влюбленных, самоубийство по сговору. Это подтверждали материалы следствия, описание места происшествия, фотографии.

Непонятно. Как же это произошло, если они не были любовниками?! Даже если предположить, что Ясуда приказал им покончить счеты с жизнью, вряд ли найдутся такие дураки, которые по чьему-то приказанию согласятся играть роль влюбленных с таким трагическим финалом. Очевидно, они все-таки были настолько близки, что решили вместе умереть. Получалось неразрешимое противоречие.

В то же время, если их поездка подстроена Ясудой, то самоубийство становится сомнительным. Однако невозможно отрицать самоубийство, оно доказано. Вот и ломай тут голову.

И все же, если они поехали по указанию Ясуды, то во всем случившемся незримо присутствовала его рука. Я никак не мог отделаться от этого настойчивого, хотя и смутного, чувства. Даже тогда, когда я ездил в поездку на Хоккайдо, мне казалось, что я вижу тень Ясуды на Касийском побережье. Не знаю, что он делал. Нельзя же предположить, что он загипнотизировал обоих и заставил покончить самоубийством. А люди в здравом рассудке, которые не влюблены друг в друга, которые не любовники, не станут умирать, как любовники. И все же я упрямо ухватился за нить – Ясуда был на месте происшествия – и потянул ее.

К счастью, удалось опровергнуть версию Ясуды о поездке на Хоккайдо. Было доказано, что он 20 января в 19.20 прибыл самолетом в Фукуоку, следовательно, мог находиться на Касийском взморье в момент самоубийства Саямы и О-Токи. Но как только я пытался связать поездку Ясуды с самоубийством, передо мной снова вырастала несокрушимая стена.

В таком мучительном состоянии я однажды пошел в кафетерий. Я очень люблю кофе. Даже мой начальник подтрунивает надо мной по этому поводу. Я всегда хожу в кафетерий на улице Юракуте, но на этот раз лил сильный дождь, и я зашел в ближайшее кафе.

В этом кафе зал находится на втором этаже. В подъезде я столкнулся с девушкой и, естественно, пропустил ее вперед. Она была в ярком дождевике.

Отдала зонтик в гардероб под лестницей. Вслед за ней протянул зонтик и я.

Гардеробщица, видно, решила, что мы вместе, связала наши зонтики и протянула один номерок. Девушка слегка покраснела, а я поспешно сказал:

– Нет-нет, мы не вместе!

Гардеробщица извинилась, развязала зонтики и дала второй номерок.

Очевидно, Вы думаете, что я отвлекся, вспомнив лестную для меня ошибку гардеробщицы. Но этот случай дал толчок моим мыслям. Когда я поднимался по лестнице на второй этаж и потом некоторое время сидел над чашкой кофе, не дотрагиваясь до нее, у меня зародилось новое подозрение.