Мне без тебя не жить

Какого черта он занялся с ней сексом тогда? Ответ был прост. Когда Кортес увидел ее на танцполе, его вдруг охватила безумная, не поддающаяся контролю страсть.

Он вспомнил Элин в ее коротеньком красном платьице, которое едва прикрывало ее тугую грудь. На ее плечи шелковой волной ниспадали золотистые волосы, обрамляя ее красивое, как у сказочной феи, лицо с широким чувственным ртом. Стоило Кортесу увидеть Элин, как он больше не мог оторвать от нее взгляд. Несмотря на то что он знал, что приемная дочь Сандерсона была испорченной богатенькой девочкой, которую не интересовало ничего, кроме вечеринок – и, если верить заявлениям прессы, – запрещенных препаратов, его тянуло к ней со страшной силой.

Прошло чуть больше года после того, как Кортес приезжал в Англию, чтобы получить результаты теста на отцовство, которые подтвердили, что он был сыном Ральфа Сандерсона. Тот пригласил его в Какмир-Холл, и он отправился туда чисто из любопытства, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом, который бросил его мать, когда та забеременела. Кортес уже знал, что Ральф был богат и что Сандерсоны принадлежали к числу старинных аристократических семей Лондона.

По дороге в поместье Сандерсона Кортес с горечью думал о том, что его матери пришлось тяжело работать, чтобы содержать семью, что и стало причиной ее раннего ухода из жизни. Марисоль Рамос забеременела тридцать пять лет назад и осталась одна, брошенная любовником и отвергнутая семьей. Ей удалось насадить небольшой виноградник в Андалусии, и Кортес помогал ей в работе с самых малых лет. В их винной лавке можно было купить превосходный херес, но они не могли тягаться с более успешными производителями этого напитка. Когда мать умерла в возрасте сорока двух лет, Кортес решил, что она просто истощила весь запас жизненных сил.

Когда он наконец встретился с Ральфом Сандерсоном, то не испытывал ничего, кроме злости на отца за то, что тот обрек его мать на жизнь в нищете и тяжком труде.

В то время в газетах много писали о приемных детях Ральфа, в особенности о безумных тусовках Элин. Но ее фотографии в прессе и снимок на рабочем столе Ральфа не подготовили Кортеса к тому впечатлению, которое она произвела на него, когда он увидел ее танцующей в шумной толпе гостей.

Ресницы Элин дрогнули, а потом она открыла свои глаза цвета сапфира и недоуменно посмотрела на Кортеса. Он тут же вспомнил ее взгляд, когда она во время танца прижалась к нему всем своим телом, таким мягким и таким податливым в его руках. Элин тогда приоткрыла свой чувственный рот, приглашая его к действию, и он не смог устоять.

Он не понимал, что с ним творилось, потому что раньше он прекрасно справлялся с любым искушением. Кортес никогда не терял самообладания и встречался с женщинами на своих условиях. Оказавшись в постели с Элин, он нарушил все правила, которые установил после того, как в свои двадцать с небольшим влюбился в Аландру, а та в пух и прах разбила все его представления о любви.

– Что ты делаешь? Отпусти меня.

В голосе Элин послышалась паника. Кортес немного разозлился, когда опустил ее на диван, а она тут же отодвинулась в сторону, словно он был каким-то прокаженным. Он мрачно подумал, что год назад она вела себя по-другому. Тогда она буквально таяла в его руках.

Кортес подошел к столику, на котором дворецкий оставил поднос с напитками, и попытался не вспоминать Элин, раскинувшуюся на кровати, в задравшемся платье.

– Возьми, – бросил он, протягивая ей стакан бренди.

– Я редко пью, – покачала головой Элин.

Как она могла казаться такой невинной, когда Кортес на собственном опыте убедился, что она была далека от этого? Он прекрасно помнил, как Элин флиртовала с ним на своей вечеринке и была настолько обольстительной, что он совершенно потерял голову.

Теперь она стала еще красивее. Черное платье в классическом стиле только подчеркивало ее элегантность. Золотистые волосы Элин были собраны в пучок, открывая изящные черты лица с высокими скулами и идеально изогнутыми бровями. Кортес никогда в жизни не видел таких голубых глаз. Ему вдруг стало трудно дышать, и он разозлился на себя за то, что не мог контролировать свое тело, по которому прокатилась жаркая волна внезапно вспыхнувшей страсти.

– Если ты была не пьяна, когда два дня назад тебя выносили из клуба, значит, журналисты говорят правду, заявляя, что ты подсела на наркотики, – насмешливо протянул он.

Кровь схлынула с ее фарфорового личика.

– В газетах много врут обо мне, и мой обморок был вызван тем, что я недавно болела. А сейчас я потеряла сознание потому, что для меня оказалось огромным потрясением то, что отец исключил меня и моего брата из завещания и назначил своим наследником тебя, своего незаконнорожденного сына, о котором никто ничего не знал, – ледяным тоном ответила она, но ее глаза метали молнии. – Ты заявился на мою вечеринку, чтобы позлорадствовать? Теперь ты знаешь, что все его имущество перейдет тебе. Неужели тебе было мало того, что ты унаследуешь Какмир-Холл, лондонский дом и кресло директора «Сандерсон-банка», и ты решил заполучить и меня тоже?

Кортес мрачно улыбнулся. Пусть она строила из себя невинного ангелочка, но он прекрасно знал, что она собой представляла.

– Вообще-то я ничего не знал об этом завещании. После встречи с отцом я собирался переночевать в гостинице, но Ральф предложил остановиться в его доме в Кенсингтоне и дал мне ключ. Он сказал, что вы с братом за границей и в доме никого не будет. Когда я зашел в дом и очутился на твоей вечеринке, мне тут же захотелось уйти, но ты начала умолять, чтобы я потанцевал с тобой.

Кортес зачарованно смотрел на румянец, вспыхнувший на щеках Элин.

– Я не беру ничего силой, – резко бросил он. – Ты сама пригласила меня в свою спальню и предложила заняться сексом. – Он пожал плечами. – Зная твою репутацию, я не стал тешить себя надеждой, что буду твоим первым или последним любовником на одну ночь.

Теперь она побледнела.

– Ты настоящий мерзавец. В тот вечер я была под влиянием наркотика, который подсыпали в мой коктейль, и совершенно не соображала, что делаю. А что до моей репутации, – она коротко рассмеялась, – ты ничего не знаешь обо мне.

Кортесу вдруг показалось, что в ее голосе прозвучала боль, и ему стало немного не по себе. Но он не видел причины осуждать себя. Она только что призналась, что принимала наркотики и занялась с ним сексом, потому что была под кайфом. Пусть он не знал ее лично, но в газетах писали, что у нее было много любовников до него.

Та ночь навсегда осталась в его памяти. Кортес вспомнил, что, когда прижал ее своим телом и вошел в нее с отчаянием, которого никогда раньше не испытывал, она вся сжалась и судорожно вдохнула. Она была такой тугой и такой горячей, что он почти обезумел. Но потом Элин обвила его своими ногами и начала двигаться с ним в одном ритме. Их охватила сумасшедшая страсть, и Кортес отбросил мысль, что Элин была сексуально неопытной.

Может быть, она привыкла вести себя так с другими мужчинами, но у него было доказательство, что он был не первым у нее.

– Знаю, у тебя есть ребенок. – Кортес не понимал, почему пришел в ярость, когда представил ее хрупкое тело в объятиях другого мужчины. Он был потрясен, когда услышал во время чтения завещания, что у Элин есть сын. Странно, что пресса ничего об этом не знала.

– Ральф в своем завещании пожелал, чтобы ты вышла замуж и обеспечила отца своему ребенку. Ты общаешься с отцом своего сына. Собираешься ли выходить за него замуж, чтобы потребовать часть своего наследства?

Он напряженно ждал ее ответа, который потряс его до глубины души.

– Ты отец моего ребенка, – сказала она тихим голосом, который преследовал его весь прошлый год.

– Это невозможно, – язвительно улыбнулся Кортес. – Я всегда предохраняюсь во время секса. Может, ты и забыла, но я освежу твою память и напомню тебе, что я пользовался презервативом. Боюсь, тебе придется поискать мужа и отца для своего ребенка в другом месте.

Элин вскочила на ноги, то ли чтобы придать сцене больше драматизма, то ли из-за того, что полностью пришла в себя после обморока.

– Только идиот может верить, что презерватив безопасен на все сто процентов, и в нашем случае все получилось с точностью до наоборот. – Она вздернула подбородок, и Кортесу вдруг захотелось отвернуться от пронизывающего взгляда этих синих глаз. – Поверь мне, скорее ад замерзнет, чем я выйду за тебя замуж. Гарри – твой сын, но я знала, что ты не захочешь нести за него ответственность, когда ты даже не удосужился попрощаться после того, как занимался сексом со мной.

– Ты крепко спала, и я подумал, что тебе вряд ли понравится, если я разбужу тебя, – парировал Кортес, придя в ярость от ее презрительного тона и того, что она настаивала на том, что являлось откровенной ложью. Он ни на секунду не верил, что был отцом ее ребенка. После того, что случилось с Аландрой, Кортес поклялся, что никогда не будет заниматься сексом без презерватива.

Но ему пришлось не по душе то, что Элин представила все в таком свете, будто он сбежал из ее спальни, пока она спала, потому что все именно так и произошло. Кортес злился на то, что она заставила его потерять самообладание, и ушел прежде, чем мог уступить искушению и разбудить ее поцелуем, чтобы снова заняться сексом. Только на этот раз неспешно, чтобы изучить до мельчайших деталей ее восхитительное тело и чтобы она стонала и судорожно вздыхала, пока он будет ласкать ее.

Кортес молча чертыхнулся на мгновенную реакцию своего тела, стоило ему представить эту эротичную картину. Он не удивился тому, что Элин использовала старые трюки, чтобы обеспечить себе стабильное финансовое положение, после того как узнала, что они с братом почти полностью исключены из завещания. Кортес не мог представить, что эта «принцесса вечеринок», как ее окрестила пресса, имела малейшее понятие о работе. Она нуждалась в источнике дохода, но Кортес не ожидал, что она так быстро отступит.

– Я исполнила свой долг и рассказала тебе, что у тебя есть сын, – ледяным тоном заявила Элин. – Я ничего не жду от тебя и прошу всего лишь несколько дней на то, чтобы собрать свои вещи и покинуть Какмир-Холл. – Ее голос слегка дрожал, и она на секунду поджала губы, а потом продолжила: – Как тебе известно, Ральф оставил нам с братом недвижимость на территории этого поместья. Но коттеджи пустовали несколько лет, и я не знаю, в каком состоянии они находятся. Возможно, мне придется сделать там небольшой ремонт прежде, чем я смогу перевезти туда ребенка.

Кортес напомнил себе, что она не заслуживала его сострадания. Элин жила в роскоши, тогда как он с матерью жил в нищете. Но, с другой стороны, то, как жестоко Ральф поступил с его матерью, не имело к Элин никакого отношения. И не ее вина, что она росла в богатстве, пока Кортес гнул спину на винограднике под палящим испанским солнцем, помогая матери сводить концы с концами.

– Вечером я возвращаюсь в Лондон на встречу с советом директоров «Сандерсон-банка». Вы с братом можете оставаться в Какмир-Холле, пока не уладите все вопросы с переездом в коттеджи, которые завещал вам Ральф.