Оценить:
 Рейтинг: 3.6

Похоть

Год написания книги
2011
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 14 >>
На страницу:
4 из 14
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Это даже лучше, что местные жители столь осторожны, – напомнила сестрам Пруденс. – Мы не похожи на остальных. И этот факт никогда не был столь очевидным, чем теперь, когда мы достигли периода женской зрелости.

– О, ради всего святого, – укорила Мэри, – не говори о нас, как об изгоях! Мы – не такие, сама знаешь.

Сестры направились вниз по главной улице, и Честити бросила взгляд на Мэри, самую старшую из них четырех. Мэри не походила ни на нее саму, ни на Мерси или Пру. Она была совершенно иной. За всю их жизнь так и не стало ясно, какой же именно добродетелью обладала Мэри. Она была отнюдь не покорной, значит, не была олицетворением достоинства смирения; это же касалось и милосердия, ведь Мэри была печально известна своей неуклюжей бестактностью, когда речь шла об участии. Возможно, она воплощала собой добродетель прилежания? Старшая сестра определенно обладала впечатляющим энтузиазмом, но только в том, что касалось представителей сильного пола и ее увлечения ими.

– Мы и есть изгои, Мэри. – Строгий голос Пру резко вторгся в мысли Честити. – Это – факт, который нельзя отрицать.

– Да ладно, у меня вообще нет никаких трудностей с поиском друзей, не важно, мужчин или женщин.

И в самом деле, проблем с общением у нее не возникало. Мэри всегда окружали мужчины, и это ничуть не удивляло: она была самой красивой из сестер. Несмотря на то что они родились друг за другом, разделенные считаными минутами, все были индивидуальны, ни одна сестра не походила на других. Мэри обладала потрясающими черными волосами и темными глазами. От ее экзотической красоты захватывало дух. Идя рядом со старшей сестрой, Честити не могла не замечать реакции на ее потрясающую внешность. Мужчины, судя по всему, предпочитали темное очарование Мэри светлым волосам и зеленым глазам Честити.

– Боюсь, вы все умрете старыми девами, – пожурила сестер Мэри. – Вы придаете слишком много значения тому, какими вам следует быть, вместо того, какими вы могли бы быть.

– Ты слышала хоть что-нибудь из того, о чем говорил нам отец? – спросила Пру, и в ее голосе отчетливо зазвучало осуждение.

– Я не верю в нелепые рассказы отца о королеве фей, наделившей его дочерями, олицетворяющими добродетели. Это просто вздор!

Мэри никогда не верила в подобные вещи. Но в то же время она источала безудержные радость и веселье. Старшая сестра неизменно была в настроении, когда какой-нибудь мужчина заходил в гости на чай или очередной повеса приглашал ее на танец. Мэри испытывала то, что никогда не доводилось изведать ее сестрам. Она чувствовала саму жизнь.

Возможно, если бы Мэри вынуждена была вести существование истинной добродетели, размышляла Честити, она невольно поверила бы в сказки о феях – или, по крайней мере, испугалась бы их.

– Если бы вы трое позволили себе покинуть имение, вы могли бы найти себе поклонников. Во всем виновата ваша чудаковатая природа, это она заставляет других быть настороже, только и всего. Улыбнитесь, пококетничайте, выставите напоказ немного лодыжки или груди в виде исключения, и вы удивитесь, какую реакцию это вызовет.

– Ты слишком вольно общаешься с окружающими, – предостерегла Пру. – Лучше быть сдержанной и спокойной.

– И скучной, как дьявол, – возразила Мэри. Это было прямое попадание в цель. Но Пру встретила ее атаку достойно, как, впрочем, и всегда.

– Ну-ка, прекратите, мы же сестры, – прошептала Мерси, беря под руки Пру и Мэри. – Разве мы не должны относиться друг к другу по-доброму?

– Я просто пытаюсь помочь, – презрительно фыркнула Мэри. – А все потому, что у меня нет ни малейшего желания наблюдать, как все вы закончите свои дни старыми девами, и лишь я буду той единственной, которая не станет сидеть в своей одинокой комнате, становясь такой же, как вы. Сегодня вечером я отправлюсь на лужайку, буду танцевать и поедать мясной пирог, а еще я собираюсь пойти на Майский праздник, как и все остальные молодые леди.

Пру покачала головой, и это не укрылось от старшей сестры.

– В этом нет ничего предосудительного, Пруденс, – резко бросила Мэри, – так что можешь спрятать свои поджатые губы и неодобрительно сдвинутые брови. Так что же, кто-нибудь составит мне компанию?

Ответом ей было дружное молчание.

– Так я и думала. Вы трое совершенно безнадежны.

* * *

Ветви трещали под копытами лошадей, показавшихся из опушки леса. Перед всадниками струился солнечный свет, просачиваясь сквозь шептавшие о чем-то листья. Несшиеся рядом с лошадями гончие нюхали воздух, насторожив уши, темные, будто из обсидиана, глаза собак пристально наблюдали за людьми, которые готовились к празднованию Белтейна.

Слова Ниалла, казалось, шепотом разносились вокруг всех них: «Тех возвышает грех, тех губит добродетель…»

– Ты веришь ему? Веришь нашему королю, что это проклятие будет снято, как только мы отыщем добродетели?

В ответ на вопрос Киана Тейн лишь пожал плечами и продолжил следить за четырьмя женщинами, которые приближались к ним, следуя вниз по дороге. Ниалл, король темных фей, был для Тейна еще и сводным братом. На правах старшего Ниалл всегда внушал Тейну, который был моложе на пять лет, благоговейный трепет. Сомневаться в Ниалле еще ни разу не доводилось, к тому же король обычно не ошибался. Их дела шли хуже некуда из-за проклятия, так почему нельзя было доверять Ниаллу и его мнению?

– Это кажется великой глупостью – придавать хоть какое-то значение словам поэта, – проворчал Ринион. – В конце концов, он – лишь человек.

– Шекспир, – хрюкнул Эйвери. – Меня заинтересовал только «Сон в летнюю ночь». Но тогда я был неравнодушен к Титании.

– Точнее, к тому, чтобы трахать актрису из смертных, которая играет Титанию, – поправил Киан.

Тейн вскинул руку, чтобы заставить их шуточки смолкнуть. Указывая на женщин, он приказал всем замолчать, потом помахал рукой, чтобы скрыть их присутствие с помощью колдовских чар. Если женщины посмотрят вперед, на лежащую перед ними тропинку, они увидят лишь радужное мерцание солнечного луча, искрящегося сквозь деревья.

Убедившись, что их не смогут заметить или услышать, Тейн обернулся к своим спутникам.

– Ниалл не отправил бы нас сюда, если бы предполагал, что это было глупостью. Каждую сотню лет в смертном королевстве рождаются добродетели. Они уже появились на свет. И достигли совершеннолетия. Наш король верит, что это – единственный способ снять проклятие его матери, наложенное на наш двор.

– Ты думаешь, настала пора? – осведомился Эйвери, осаживая своего вороного коня. Женщины подошли уже совсем близко, и волшебная лошадь могла по запаху уловить их присутствие. – Прошло всего шесть месяцев с тех пор, как мы приходили сюда, чтобы похоронить женщину Айриэна.

– И ты похитил ту девицу из деревни! – в ярости бросил Киан.

Черт его побери, Киан явно намеревался затеять перебранку с Эйвери! Тейн метнул в своего брата-близнеца грозный взгляд, который тот, разумеется, не преминул возвратить.

Подобно Ниаллу, Киан был темным принцем, одержимым смертным грехом зависти. От Тейна не укрылось завистливое выражение, мелькнувшее в глазах брата, когда тот впился взором в Эйвери, в котором прочно засел грех чревоугодия. Из них семерых Эйвери и Киан враждовали больше всего. Как воплощение зависти, Киан жаждал обладать всем, что было у Эйвери. И как хозяин чревоугодия, Эйвери всегда имел больше, покупал больше и стремился к большему, заставляя зависть Киана усиливаться и постепенно закипать. Это был замкнутый круг чревоугодия и зависти – страстей, которые невозможно было удовлетворить хоть когда-либо.

Проклятый с рождения, Тейн всегда сетовал на свою участь. И все же в моменты, подобные этому, он осознавал, что быть пожираемым похотью – настоящий подарок судьбы по сравнению с вечным желанием обладать тем, что есть у остальных, или неустанным стремлением приобретать все больше. Похоть, по крайней мере, можно было утолить.

– Она была соблазнительно-округлой, с сочными формами, – поведал Эйвери со зловещей ухмылкой, вспоминая девицу, которую он украл из деревни. Множество щедрых наслаждений содержались в этом лакомом кусочке! Я поделился бы ею, но она предпочла быть с жадностью поглощенной кем-то сведущим в наслаждении, а не в зависти.

И он засмеялся, дразня Киана.

Тейн заставил своего коня встать между ними.

– Довольно. Между нами не должно быть разногласий. Мы оказались здесь ради наших душ, ради выживания нашего двора. Сейчас не до мелочной зависти и насмешек.

Киан бросил на него злобный взгляд, открыл было рот, чтобы возразить, но Тейн резко оборвал брата-близнеца:

– Мы не можем больше ждать. Мы должны найти – и овладеть – нашими добродетелями. Так что направь свои великолепные таланты на соблазнение, а не на колкости и обидные выпады.

– Чувствую, что действительно пора. Мы провели шесть месяцев в волшебном королевстве, это означает, что почти три смертных года прошло с тех пор, как мы видели воплощенные добродетели, – сообщил Ринион, носитель греха гордыни. – Значит, они уже совсем выросли. И к настоящему времени находятся в подходящем для соблазнения возрасте. Нет, я согласен с Тейном. Время пришло. Как сказал Ниалл, мы больше не можем ждать. Проклятие должно быть разрушено. К тому же нельзя исключать вероятность того, что наши враги из Благого Двора тоже могут искать их, иметь на них виды. Нам нужно добраться до них первыми.

Тейн почувствовал, как тело свело мучительной судорогой при звуке женских голосов, которые проплыли над ними, лаская его кожу. Сидевшая у него внутри похоть тут же настороженно подняла голову, заставляя кровь закипать. Взгляд Тейна остановился на проходящих мимо четырех молодых женщинах, одетых в украшенные богатой вышивкой шелковые платья. Тейн тотчас понял, кем были эти четверо. Девушки из семейства Леннокс. Их добродетели.

Он без труда определил, какая именно добродетель была предназначена ему. Целомудрие – Честити. Олицетворение противоположности его греха притягивало Тейна, словно джин – пьяницу. Воплощенную невинность можно было как следует рассмотреть сейчас, когда она проходила мимо, совершенно не ощущая присутствия Тейна и других принцев в этом лесу, совсем рядом с тропинкой.

Тейна поразило то, что добродетель может быть двойственной. Думая о встрече с Честити Леннокс, он ожидал увидеть девицу с чопорно поджатыми губами и хрупким, костлявым телом. Но Честити не была чересчур хрупкой, да и ее черты не отличались строгостью. Ее лицо казалось воздушным, прямо-таки эфирным, сияющим целомудрием, но ее тело… Тейн окинул жадным взглядом сочные, соблазнительные формы Честити и почувствовал, как его собственное тело реагирует типично мужским образом. Ее фигура была отнюдь не целомудренной. Ее формы приглашали к самым распущенным из фантазий, самым развратным из всех наслаждений. Стоило представить, что именно он и его грех могли бы сделать с этим сладостным телом, как Тейн покрылся потом под шелковым жабо и украшенными вышивкой жилетом и камзолом.

Честити Леннокс, осознал Тейн, должна стать восхитительной наградой. Он сгорал от нетерпения, желая коснуться ее, почувствовать ее в своих объятиях. Он не мог дождаться момента, когда сможет овладеть ею.

Тейн отбросил желания, которые настойчиво нашептывал его грех. Похоть была самостоятельной сущностью, жившей внутри его тела. Осознанной потребностью, которая при возбуждении становилась все более жаждущей и настойчивой. Потребностью, которая всегда желала секса и наслаждения. Дремавший у него внутри грех могло пробудить все, что угодно, – хорошенькое личико, пышная грудь или призывная улыбка. Черт возьми, кажется, даже дуновения сильного ветра было достаточно, чтобы дать выход сидевшему в нем греху.

Множество раз Тейну удавалось подчинять себе грех – отчасти. Но, как темный мужчина-фея, Тейн обладал естественной склонностью к удовольствиям плоти. Что, разумеется, приходилось весьма кстати для похоти. Греха, который крайне редко оставался неудовлетворенным и сгорающим от нетерпения.

Но сейчас Тейн был именно таким. И все же осознавал, что не может позволить греху управлять собой. Пока не может.

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 14 >>
На страницу:
4 из 14

Другие электронные книги автора Шарлотта Физерстоун

Другие аудиокниги автора Шарлотта Физерстоун