Утес чайки

За десять лет мама так и не объявилась.

Ханна вставила в уши наушники от смартфона. Грохочущая музыка заглушила звуки улицы, даже сердитый голос Райана, все еще звучавший у нее в голове.

Ханна их почти никогда не вынимала. Даже когда у отца имелись все основания для недовольства. Музыка позволяла отгородиться от проблем внешнего мира – на какое-то время, во всяком случае. Потому что проблемы никуда не исчезали, возвращались снова и снова.

Ханна вздрогнула, когда кто-то хлопнул ее по плечу. Развернулась и вытащила наушники из ушей. Посмотрела в темные глаза молодого человека.

– Ханна? – спросил он. – Ханна Касуэлл?

– Да?

Она не сразу узнала его из-за капюшона и мокрых прядей волос, падавших на глаза.

– Прости, не хотел тебя пугать. Я несколько раз окликал тебя, но ты не отзывалась.

Теперь она видела, кто перед ней. Кевин Бент жил в бывшей фермерской усадьбе в Стейнтондейле, всего в нескольких милях от Ханны, с матерью и старшим братом. Отца в семье не было, и никто толком не знал, что с ним сталось. Райан говорил о Бентах не иначе как с глубоким презрением и строго запрещал дочери водиться с кем-либо из сыновей.

Что он мог против них иметь, Ханна не понимала. Миссис Бент оставляла о себе самое положительное впечатление. Разве была она виновата в том, что страдала рассеянным склерозом, передвигалась только в инвалидном кресле и не имела ни малейшей возможности заниматься фермой? Бенты жили на пособие, но в этом нельзя было винить ни мать, ни мальчиков.

– Привет, Кевин, – ответила Ханна.

Она надеялась, что он не заметит следов слез на ее щеках. В конце концов, Кевину девятнадцать лет. Ханне не хотелось выглядеть в его глазах маленькой заплаканной девочкой.

– Ты здесь совсем одна? – спросил он.

Ханна кивнула:

– Да, и мой поезд только что ушел.

Кевин помахал ключами от машины:

– Могу подвезти. Правда, только до Скарборо… Мне нужно в Кроптон, повидаться с друзьями.

Ханна задумалась. Если она поедет с Кевином прямо сейчас, будет в Скарборо в оговоренное с отцом время. И совсем не обязательно сообщать Райану, кто ее подвез. По дороге она что-нибудь придумает на эту тему. Райан, пожалуй, будет даже впечатлен тем, что Ханне, несмотря ни на что, удалось уложиться в график.

– Но для тебя это большой крюк, – заметила она. – Ты доберешься до Кроптона гораздо быстрее, если поедешь не через Скарборо.

Кевин пожал плечами:

– Четверть часа разницы, не больше.

Ханна подумала, что гораздо больше, но возражать не стала. Она чувствовала себя польщенной. Красавец Кевин согласен ради нее потерять кучу времени… Неужели он так заинтересован в ее компании? Ханна с трудом могла себе это представить. Кто она такая, в самом деле? Серая мышка, которой до сих пор не заинтересовался ни один мальчик…

– Так ты едешь или нет?

Ханна взяла себя в руки. В чем она была уверена на все сто, так это в том, что, если сейчас откажется, потом будет жалеть.

– Да. Очень мило с твоей стороны.

Вместе они перешли улицу и оказались на большой парковке, полной машин. Кевин достал карточку и расплатился через автомат, а затем повел Ханну через парковку к маленькому, потрепанному, но сверкающему чистотой «Фиату». Открыл дверцу, и Ханна проскользнула на пассажирское сиденье, испытывая огромное облегчение от того, что ситуация разрешилась.

Отец не узнает, что она поехала с Кевином Бентом. По какой-то непонятной причине Райан следовал твердому убеждению, что все Бенты – закоренелые преступники, отпетые бездельники, воры, мошенники, а то и того хуже.

На самом деле брат Кевина восемь лет тому назад действительно привлек внимание полиции. Тогда расследовали дело об изнасиловании пятнадцатилетней девушки, которую некие молодые люди уговорили пойти с ними по дороге из школы, а затем насиловали ее в течение нескольких часов в заброшенном здании фабрики. Брат Кевина, тогда шестнадцатилетний, всячески отрицал свою причастность к преступлению. У полиции против него так ничего и не нашлось, что, конечно, не убедило Райана.

– Разумеется, он был с ними, – сказал он. – Полиция не зря им интересовалась. Жаль, что они не смогли ничего доказать. Но этим парням место за решеткой.

Кевин завел двигатель. Они выехали с парковки и влились в плотный поток машин на Ференсуэй.

– Ты подросла, – заметил Кевин. – Я не сразу узнал тебя.

Ханна покраснела.

– Да, я… – (Господи, как можно быть такой неуклюжей!) – В апреле следующего года мне исполнится пятнадцать.

– Черт возьми!

Ханна быстро скосила глаза на Кевина. Он ухмылялся, ясное дело. Она же говорит как школьница, считающая месяцы до следующего дня рождения…

«Забудь об этом, Ханна, – сказала она себе. – Эти попытки произвести на него впечатление ни к чему не приведут. Он доброжелателен, только и всего. Потому и взял тебя с собой, хотя ты ровным счетом ничего для него не значишь. И не будешь значить никогда при таком поведении».

Они молча приближались к границе города. Свернули на А165 – трассу, которая вела в Скарборо. Их путь пролегал в двух шагах от моря, с тянущимися вдоль дороги потрепанными всеми ветрами живыми изгородями, сейчас скрытыми от глаз темнотой.

Движение все еще было оживленным. Они ехали в непрерывающемся потоке машин, выстроившихся на соседней полосе в бесконечную колонну. И так почти полтора часа. В салоне было тепло и уютно, но Ханна чувствовала себя напряженно и уже жалела, что не стала дожидаться следующего поезда.

Она сидела в машине с одним из самых симпатичных парней в Скарборо и знала, что не одна она так считает. О Кевине много было разговоров, и в школе, и в социальных сетях, где общались девочки из окружения Ханны. Любая из них отдала бы все за свидание с ним. Кевин часто менял подруг, но на данный момент считался свободным. Что, конечно, не исключало кратковременных случайных романов.

Ханна понимала, сколько девочек хотели бы сейчас оказаться на ее месте, и осознавала не менее ясно, что не становится от этого менее безнадежной. Она не считала себя привлекательной: несколько лишних фунтов на бедрах, по-детски припухлые щеки и совершенно невозможная одежда…

Что ей носить, решал отец. Денег Касуэллам вечно не хватало, поэтому выбор определялся прежде всего дешевизной покупки. Результат соответствующий – бесформенные тряпки, приходившие в полную негодность уже после нескольких стирок. И всегда хотя бы на размер больше, чтобы не так часто тратиться на обновки.

– Что ты делала в Халле? – вдруг спросил Кевин. – Так далеко от дома…

– Ездила в гости к бабушке, она там живет.

– И отец отпустил тебя одну?

В Стейнтондейле все знали, что дочь Райана Касуэлла шагу не ступит без разрешения отца. Как будто иначе при первом удобном случае она могла убежать в Австралию, как это сделала миссис Касуэлл десять лет тому назад.

– С отцом все не так просто, – призналась Ханна. – Он не хотел отпускать меня. Боялся, что я опять что-нибудь напутаю. И хуже всего то…

– …Что ты действительно опоздала на поезд, – закончил за нее Кевин, когда Ханна запнулась.

Она кивнула:

– Да. Мой отец лишний раз убедился, что он прав.

– Он сам слишком долго убеждал тебя в том, что ты обязательно сделаешь что-то не так, – сказал Кевин. – Если лишить человека уверенности в себе, у него все будет валиться из рук. Ты должна поверить в себя, Ханна. Тогда все будет хорошо.