Нечестивец

– Действительно, дорогой, хорошо ли откапывать мертвецов? – спросила мать мальчика – милая особа в стильном муслиновом платье и претенциозной шляпке.

– Дорогая, мы уже столько мертвецов успели потревожить – своих родных и не столь древних! – ответил муж. Он тоже был одет по высокой моде. – Подумать только! Церковные кладбища у нас оскверняют едва ли не повсюду! Реставрация! Это так теперь называется. Под предлогом реставрации убрали все надгробия из собора Солсбери. Честно скажу – просто неприлично! Реставрация – ха! Но эти ребята… мумии то есть, они не нашей веры, сынок, – ответил отец.

Камилла согласилась с тем, что во многих современных «реставрационных» работах проглядывало неуважительное отношение к историческому наследию их собственной страны и к предкам. Ее так и подмывало остановиться и ответить мальчику, что надо уважать не только свою, но и чужую веру. Она могла бы рассказать ему о блестящих изобретениях древнеегипетских строителей, однако ведение экскурсий не входило в ее обязанности. А жаль! Она очень любила предмет своих исследований и была бы не прочь поработать гидом, если ей разрешат. Но она не знала языки и не участвовала в раскопках и пока была вполне довольна той работой, что ей предложили.

Сэр Джон мельком взглянул на нее, предостерегая от неосторожного шага, и она, чуть улыбнувшись ему, последовала дальше.

– А теперь – за работу, – твердо сказал сэр Джон.

Он уселся за письменный стол и склонился над бумагами. Создавалось впечатление, что он глубоко задумался, а может, и тревожился о чем-то, но не хотел показать своей озабоченности.

Камилла взяла свой рабочий халат, висевший на крючке в задней комнате, и вошла в отгороженный угол, где работала над барельефом с иероглифами. Узкая каменная табличка размером два на три дюйма, высотой примерно три фута лежала на длинном столе. Образец был весьма массивный, увенчанный египетской коброй. Это означало, что текст, несущий некое предостережение, освящен самим фараоном. Каждый символ был красиво и тщательно вырезан на камне, но размер значков был очень мал, именно по этой причине ей и поручили возиться с этим барельефом. Старшие сотрудники не сомневались, что на этой табличке всего лишь повторяются другие надписи, оставленные вокруг гробницы.

Покоившийся в гробнице знатный господин пользовался любовью и уважением сограждан. Когда Камилла узнала, сколь много людей было погребено вместе с ним, она прониклась особым любопытством к обстоятельствам погребального обряда. Неужели пришлось убить многочисленных жен и наложниц, чтобы достойно сопроводить его в загробный мир?

Она села за стол и окинула взглядом весь текст. Известно, что Нефершут был верховным жрецом, но из того текста, что она успела расшифровать, следовало, что он был к тому же и неким известным в свое время колдуном. Она посмотрела на записанный ею перевод: «Да знает всякий приходящий сюда, что он ступил на священную землю. Не смейте беспокоить жреца, поскольку он уходит в новую жизнь и заявляет: все, что здесь внутри, принадлежало ему, пока он пребывал на нашей земле, – воистину нам известно. Почитайте и не смейте беспокоить его. Потому что Нефершут управлял и воздушной стихией, и водами. Его длань направляли боги, и Хетре сидела у его престола. Ему дарована жизнь после этой жизни. Его могущество неизмеримо, поскольку она сидит по его правую руку».

– Хетре, – бормотала она себе под нос. – Хетре… кем была ты на самом деле, почему здесь упоминается только о тебе, хотя ты и не названа его женой?

– Верно, коллега здорово колдовала, а?

Камилла испуганно оглянулась. Она не слышала, как вошел сэр Хантер Макдональд. Она выпрямилась, поправила халат и заколола выбившийся из прически локон. Да, он явно застал ее врасплох.

Сэр Хантер выглядел потрясающе. Высок, хорошо одет, густые темные волосы и карие, с поволокой глаза. Она знала, что в свете он зарекомендовал себя отчаянным смельчаком и очаровательным мужчиной – неудивительно, что у него репутация волокиты. Он, может, и в самом деле повеса, но это нисколько не портило ему жизнь, поскольку он не был женат или обручен. Матери, отцы благородных семейств полагали, что молодому человеку с таким характером надо поначалу дать перебеситься. Так что этот выгодный жених пока оставался свободным.

Камилла вполне сознавала его притягательность: он пытался очаровать ее любезным обхождением. Но она же не глупа и не собирается повторять несчастную судьбу своей матери. Она с усмешкой сделала себе комплимент: надо же, удостоилась внимания такой сиятельной особы, как Хантер. Вряд ли он станет приискивать себе подходящую партию среди людей ее круга, но и она никогда не соблазнится им ради светских развлечений. Камилла всегда твердо и ясно давала ему это понять. Тем не менее он не оставлял своих попыток ухаживать за ней, из самонадеянности и эгоизма, полагая, что волен удовлетворять свои прихоти так, как ему нравится.

– Ах, дорогая мисс Монтгомери! – продолжал Хантер, подходя к ней ближе. – Наш достославный языковед, красавица – и прячется в закутке, в пропотелом синем халате! – Он склонился над столом, его глаза заблестели. – Увы! Остерегайтесь, дорогая Камилла! Годы уйдут! Вы так и будете зарабатывать свою близорукость, пока не состаритесь, и радости жизни останутся недоступными для вас.

Камилла тихо рассмеялась:

– Особенно такая радость, как вы, сэр Хантер?

Он ухмыльнулся с покаянным видом:

– Я был бы рад прокатить вас по Лондону, вы же знаете.

– Позор мне ни к чему, – парировала она.

– Дерзать не вредно.

– Вам без разницы – дерзать или дерзить, сэр Хантер, – чопорно произнесла она. – А я люблю свою работу! Если мне суждено состариться, я лучше останусь здесь, со своими сединами и близорукостью.

– Нет сил смотреть, как увядает без пользы молодость и красота! – воззвал он.

– Зато вы цветете и упиваетесь этим, – уколола она.

Улыбка слетела с его лица, и он стал серьезен.

– Знаете, я на самом деле озабочен.

– Вы? Отчего же? – осведомилась она.

Он обошел вокруг стола, встал рядом с ней и осторожно поправил локон ее прически.

– Я слышал, вы неплохо развлеклись вчера вечером – и сегодня утром.

– Н-да! Несчастный случай, – пробормотала она.

– Вы провели ночь в замке Карлайл? – настойчиво допытывался он.

– Мой опекун был травмирован. Ничего не поделаешь.

– Желаете знать мое мнение, Камилла? – спросил он, его взгляд был нежен и серьезен.

– Если вы сами этого желаете.

– Я боюсь за вас! Вас нельзя обманывать. Граф Карлайл – чудовище. У него маска и на лице, и на душе. Сэр Джон рассказал мне, что граф сегодня привез вас в музей и настаивал, чтобы вы сопровождали его на благотворительном вечере. Камилла, это грозит неприятностями.

Она приподняла бровь:

– Простите, если я ошибаюсь, Хантер, но не вы ли постоянно изобретаете подобные… неприятности?

Хантер горестно замотал головой:

– Я стараюсь во имя вашей добродетели. Граф Карлайл на грани помешательства. Я опасаюсь за вашу жизнь и здоровье. Камилла, он тянется к вам, как наркоман. Вы вошли в его мир – а там теперь мало кто уживается. – Он кашлянул. – Камилла, я ни за что на свете не обижу вас. Но вы сами понимаете, у нас в обществе очень строгие классовые разграничения. Поговаривают, конечно, что граф по ночам рыщет по улицам Лондона в поисках разных развлечений – ведь он более не показывается в свете из-за уродливого шрама, не посещает салоны благородных девиц, не добивается их расположения. Полагаю, он просто играет с вами, жестоко и гнусно.

Именно это граф и делал, но вряд ли так, как расписывал сэр Хантер.

– Прошу вас, не надо обо мне беспокоиться, – ответила она. – Я и сама справлюсь. – Она сочувственно улыбнулась ему. – Вы в этом уже убедились.

– Но я никогда не был негодяем, никогда! – вскричал он.

– Нет, потому что я умею держать себя в руках.

– Я знаю, как обойти этот острый угол! – воскликнул Хантер. – Мы можем сказать, что вы прежде уже договаривались пойти со мной.

– Хантер, вы очень любезны. – Камилла положила руку на его плечо, поверив, что он действительно обеспокоен. – Но подумайте о скандальных последствиях. В самом деле, даже трудно представить себе, какими неприятностями все это обернется: десятки благородных девиц вцепятся мне в горло за то, что я посмела отбивать вас у них! – Она отшучивалась, но доля правды в ее словах все же присутствовала.

Он взял ее за руки и пристально посмотрел ей в глаза:

– Камилла, нет ничего плохого, если граф Карлайл поверит, что между нами все серьезно. Ведь я довольно скромный сэр по сравнению с ним – он граф. А это совсем другое дело.

– Хантер, вы делаете мне предложение? – пошутила она.

Он замялся:

– Ах, Камилла, вы вселяете в мое сердце соблазн бросить все на ветер…