Пепел Атлантиды

– Так вот почему вы сказали, что он предназначался не вам.

Тот кивнул.

– Соблазн взглянуть был, конечно, но… это не мои воспоминания.

– Они мои, – прохрипел мистер Форкл. – Брат записал все увиденное на мирных переговорах, а также схватку с Гетеном и Брантом, где он защитил старейшину Орели. Даже прощание с тобой, чтобы я знал абсолютно все. До самого конца.

Вместе со словами вырвался судорожный всхлип, и Софи посмотрела на его трясущиеся плечи, борясь с собственными эмоциями. Глаза горели, из носа текло, но она сглатывала слезы. Не была к ним готова.

– Еще он напомнил о нашем договоре, – добавил мистер Форкл, вставая и отходя к окну. – О том, который мы разработали на случай, если произойдет нечто подобное – хотя плана как такового не было. В основном мне нужно просто научиться меньше работать, потому что теперь ноша лежит только на мне. Сомневаюсь, что мы искренне верили, что такое случится, но… как видишь.

Он слабо улыбнулся, но Софи замотала головой.

– Не понимаю, почему вы не рассказали сразу.

Он вздохнул.

– Вряд ли вам понравится ответ, мисс Фостер – и можете считать меня жестоким, если хотите. Но я решил, что мой брат заслуживает скорби. Он заслуживает, чтобы его потерю ощутили – а если бы я объявился сразу, все бы закономерно сочли, что он все еще с нами. В конце концов, я – это он. Но все же не полностью. Поэтому я попросил Коллектив подождать. На самом деле, я планировал пропустить еще неделю, пока до Фоксфайра не останется несколько дней. Но когда Тирган рассказал о твоей семье, я понял, что буду тебе нужен. Поэтому я здесь.

От его слов веяло теплом, и Софи старалась не поддаваться.

Все казалось слишком хрупким.

Ее сердце вновь разбивалось – и из-за него, и из-за потерянного брата.

– Многое изменится, – тихо добавил он. – Я все еще не решил, что принести в жертву, а что оставить. Но я знаю, что больше не смогу так часто ускользать – особенно когда вернусь к обязанностям директора. К счастью, никто ничего не заподозрит, если вы с друзьями будете часто бывать в моем кабинете, спасибо вашей предрасположенности к неприятностям, – он слабо улыбнулся. – И мне, скорее всего, придется сократить количество личностей. Я просто не решил, как сделать это, не привлекая внимания. И, разумеется, просто быть собой тоже непросто. Мой брат балансировал меня – а я его. Не знаю, как буду справляться, если он не будет сомневаться в каждой моей мысли. Такое ощущение, что у меня осталось половина тела и половина мозга, и…

Софи встретилась взглядом с полными слез глазами – такими знакомыми, но вместе с тем чужими.

– Я… не знаю, что чувствовать, – прошептала она.

Он глухо хохотнул.

– Не ты одна.

– Это точно, – согласился Тирган. – И твои друзья, пожалуй, отреагируют так же.

Софи вновь откинулась на спинку кресла и попыталась представить их реакцию. На ум приходили только пустые взгляды.

– Готовы сказать им? – спросил мистер Форкл.

Она покачала головой. Нужно было разобраться в собственных мыслях, а уже потом улаживать новый хаос.

– Как мне вас звать? – спросила она.

– Так же, как и всегда, мисс Фостер. Я все еще он. Всегда им был. И буду, пока не придет мой черед отдать последний вздох, если этот день настанет.

Его слова одновременно успокаивали и опустошали.

Видимо, поэтому мистер Форкл сказал, что его смерть будет не такой ужасной, как ей кажется. И она понимала, почему он так думал.

Но… он все равно умер.

Его кровь все равно пятнала ее руки. Его последний хриплый вздох действительно был последним.

Почему-то казалось, что она потеряла его вновь.

Софи сосредоточилась на медальоне, зажатом в кулаке, стараясь побороть выступившие слезы.

– Вы заберете его семечко? Вы знаете, где его посадить?

Мистер Форкл кивнул.

– Мы давно выбрали место. Оба не хотели покоиться в лесу Вандерлингов. Мы хотели, чтобы нашу общую жизнь запомнили так, как мы ее прожили – вместе и за рамками нашего мира.

На то, чтобы встать и протянуть амулет, у Софи ушло больше сил, чем она предполагала.

– Вообще-то, он хотел, чтобы ты посадила его со мной. Я надеялся, что мы сможем сходить сегодня. Может, мы почувствуем ту неуловимую близость, которая нужна, чтобы собраться с силами. Твои друзья тоже приглашены, конечно. Как и те, кто скоро будет посвящен в тайну. Все, кто слышали о моей смерти, должны узнать правду о моем брате, иначе они начнут задаваться вопросом, почему магнат Лето до сих пор в Фоксфайре, почему сэр Астин иногда появляется в Забытых городах, и почему это раздутое тело все еще активно работает в Коллективе. Но остальной мир продолжит жить так, будто ничего не изменилось, и вам нужно вести себя соответственно. Я очень постараюсь, чтобы все выглядело так, будто это правда.

Он говорил логичные вещи.

Но вместе с тем – безумные.

И сама мысль о том, что придется прощаться – с ним, стоящим рядом…

От нее болела голова.

И сердце.

И что-то еще глубже.

Весь мир медленно разваливался. И хотя Софи знала, что ее попросили этого не делать, но разум все равно пролистывал воспоминания, пытаясь понять, когда мистер Форкл был кем.

А вдруг хороший брат умер, а остался только ворчун, пишущий запутанные записки и бурчащий о «детях»?

– Я соглашусь на все, – прошептала она, – если расскажете про любое воспоминание с вами. Обещаю, большего не попрошу. Но мне нужно понять, что чувствовать.

Мистер Форкл издал бесконечный вздох, и она дернулась, когда он потянулся к ее руке, готовясь к суровым нотациям. Но он просто осторожно снял перчатку, избегая контакта с кожей, и указал на небольшой шрам в форме звезды.

– Его оставил я.

У нее перехватило дыхание.

– Вы вернули мои способности?

– Да. И я жалею, что не справился лучше.

Он заставил ее выпить целый флакон лимбиума, чтобы перезагрузить мозг, а потом вколол человеческое лекарство, чтобы остановить убийственную аллергическую реакцию. Возможно, ему стоило уколоть ее в ногу – может, тогда и шрама бы не осталось. Но он выбрал руку и оставил маленькую звезду как вечное напоминание об испытании.