Обычный день

– Прыгать через скакалку – у меня на пятнадцатом месте. Давай поиграем в танцы.

– Давай порисуем цветными карандашами.

– Или влезем на ореховое дерево.

– Или поиграем в танцы.

Керри задумалась.

– Давай навестим Макки, – предложила она.

– Да. – Дженни так энергично кивнула, что длинные волосы упали ей на лицо. – Сходим к Макки.

Мелкими легкими шажками они шли по тротуару, откусывая понемногу печенье.

– Мы давно не навещали Макки, – сказала Дженни.

– Может быть, Макки мечтает, чтобы мы к ней зашли.

– Может быть, Макки грустит, оттого что мы давно у нее не были.

– Прошло столько дней с тех пор, как мы ходили к Макки.

Не сговариваясь, они одновременно начали подскакивать на ходу. Всякий раз примерно в это время они начинали подскакивать, не спрашивая друг дружку, и так и скакали, пока не миновали подъездную дорожку к дому Браунов, где тротуар был весь в трещинах. Там они пошли обычными шагами, по очереди обходя яму, и опять рядом, до самого угла, где и повернули. Миновали пустующий участок, где как-то раз, поздним вечером жившие по соседству большие мальчишки развели настоящий костер, как бойскауты, и пекли картошку, а Керри и Дженни смотрели на них с тротуара, и каждой досталось по поджаренной маршмеллоу, липкой, но очень вкусной пастилке. Пустой участок принадлежал Браунам, но все большие мальчишки играли там, а когда выстроили что-то вроде шалаша, то девочек к себе пускать перестали. Дженни и Керри не разрешалось ходить на свободный участок, ведь они были совсем маленькие, но гулять по тротуару вдоль домов им позволяли при условии, что ни одна из них ни шагу не сделает на улицу. Когда шел дождь, и вода, бурля, бежала по сточным канавам, а большие мальчишки строили запруды и пускали кораблики из деревяшек и листьев, Дженни и Керри все равно запрещалось сходить с тротуара на проезжую часть. И это было совершенно справедливо. Вот вырастут Дженни и Керри, тогда и станут играть в бегущей по канаве воде, ходить на целый день в школу и строить снежные крепости на пустующем участке. А пока Дженни и Керри маленькие, им совершенно законно разрешается обходить весь квартал по тротуару и гулять с кукольными колясками, а вот на улицу – ни ногой.

Однажды мальчик по имени Харрис прокатил сначала Керри, а за ней и Дженни на самокате по пешеходной дорожке вдоль пустого участка, а порой, по вечерам, сразу после ужина, когда небо еще отсвечивало зеленым, а голоса звучали странно далеко, родители разрешали Керри и Дженни прогуляться за угол и посмотреть, как большие мальчики пинают консервную банку на улице, или играют у светофора в прятки или в бары. Одна из взрослых девочек, игравшая в бары, приходила посидеть с Дженни или Керри, когда их родители уходили вечером развлечься. Она читала вслух рассказы и вырезала из бумаги куколок.

За следующим углом открывался отрезок пути, который не очень нравился Керри и Дженни, но за ним и жила Макки. Сквозь деревья за домами девочки видели свои дома, только сзади, и это было забавно – смотреть на дом сзади, когда он не мог их видеть. Отчасти не самое приятное впечатление придавал улице сад миссис Брэнсон – сумрачный, с большими плакучими деревьями, под которыми совсем не хотелось играть, даже когда миссис Брэнсон не выходила и не грозила вызвать полицию, если дети не прекратят бегать по ее лужайке.

– Интересно, выглядывает ли Макки на дорогу? – сказала Дженни, снова пускаясь вприпрыжку. Они всегда проходили-проскакивали дом миссис Брэнсон вприпрыжку, чтобы как можно скорее оставить его позади. – Спорим, она ждет не дождется, когда мы снова придем?

– Спорим, она спрашивала у мамы, нельзя ли позвонить нам по телефону? – откликнулась Керри.

Дом Макки стоял на углу. Обогнув квартал с другой стороны, можно было дойти до него быстрее, но Керри и Дженни всегда шли к дому Макки мимо пустого участка, ведь они никогда никуда не спешили. По другой дороге они возвращались. После дома Макки идти оставалось только домой. К тому же, проходя по улице с этой стороны, они видели ее окно.

– Интересно, она сегодня дома? – поинтересовалась Керри, останавливаясь на тротуаре и глядя на окно второго этажа. – Я вижу ее кукольный домик.

Девочки напряженно всматривались в дом. Иногда из-за слепящих бликов им ничего не удавалось различить внутри, однако временами, как сегодня, окно заливали послеполуденные лучи солнца.

– Я вижу ее мягкого медвежонка и жирафа, – сказала Дженни.

– Ее полка с игрушками наверняка прямо под подоконником, – повторила Керри фразу, которую произносила не раз прежде. – Так ее друзья видны всем, а она, входя в комнату, тут же видит, как они ее ждут – и медвежонок, и кукольный домик.

– Ноев ковчег пропал, – заметила Дженни. – Скорее всего, сегодня она играет с Ноевым ковчегом.

– И куклы в синем платье тоже нет, – добавила Дженни. – Наверняка она собрала кукол, чтобы поиграть с ними, а после возьмет и Ноев ковчег.

– Вот было бы здорово, если бы она нам помахала, – сказала Дженни.

– Вот было бы здорово, если бы она подошла к окну, увидела нас и помахала, – повторила Керри.

– Вот если бы она вышла из дома и поиграла снаружи, – продолжила Дженни.

– Может быть, она плохо себя вела, и мама велела ей весь день сидеть в комнате, – предположила Керри, как говорила уже много раз прежде.

– Может быть, она заболела, и мама велела ей лежать в постели, пока температура не спадет, – сказала Дженни, как говорила много раз прежде.

– А может быть, у нее есть подруга, которая приходит к ней поиграть каждый день после обеда.

– Или у нее есть котенок, и она не может его бросить.

– Хоть бы она нам помахала, – вздохнула Керри.

– И все же ей наверняка нравится, что мы приходим ее навестить.

Керри грустно отвернулась.

– Похоже, сегодня она не хочет с нами играть.

Они постояли еще минуту, глядя на окно на втором этаже.

– До свидания, Макки, – тихо сказала Дженни.

– До свидания, Макки, – сказала и Керри.

И они поскакали по тротуару, свернули за угол и дальше отправились тоже вприпрыжку, не останавливаясь, ведь на улице не было совсем ничего интересного, если не считать малыша Андоверов. Если его вывозили гулять, то Дженни и Керри разрешалось заглянуть в коляску и с недоверчивыми улыбками посмотреть на крошечные ручки и розовое личико. Сегодня малыша Андоверов на улице не оказалось, и девочки проскакали всю дорогу до первого угла, а потом и до дома Дженни, где на ступеньках «цветочные дамы» по-прежнему медлительно и изящно пили чай, а Розабелла и Амелия спали.

– Я спрошу маму, почему Макки не может выйти и поиграть с нами, – вдруг произнесла Дженни.

– Тогда твоя мама позвонит ее маме по телефону и пригласит Макки в гости, – предположила Керри. – А я попрошу мою маму пригласить Макки на мой день рождения.

– А я попрошу маму пригласить Макки в гости завтра.

– А я попрошу маму пригласить Макки пожить у нас.

Весело смеясь, девочки побежали по садовой дорожке к ступенькам. Задняя дверь дома Керри открылась, и мама Керри крикнула:

– Керри! Керри! Пора домой.

Сидя на кухне, на высоком табурете у длинной столешницы, Дженни смотрела, как мама чистит картошку, и тихо напевала что-то себе под нос. Снаружи темнело. Листья меняли цвет. Скоро лето кончится, и старшие дети отправятся в школу. Еще через год Дженни и Керри тоже пойдут в школу. Будут каждое утро ходить туда вместе с большими мальчишками и девчонками, станут носить с собой книгу, пенал и обед в бумажном пакете.

– Мама, а Макки когда-нибудь пойдет в школу? – задумчиво проговорила Дженни.

– Наверное. А кто такая Макки?

– Маленькая девочка.

– Маленькие девочки обязательно вырастут и пойдут в школу. Где она живет?