Путешествие «Лунной тени»

Из своего темного, эфирного мира Веландер видела вспышку нового огненного круга – для нее это было пятно оранжевого свечения. На этот раз она знала, что рядом расположен большой город; она различала густую сеть эфирной магии: заклинаний, работающих механизмов, магических стражей и посланцев. Теперь мир окончательно погибнет. Она чувствовала, как исчезает здравый смысл бытия, как угасает тонкая световая ось, позволяющая ей сохранять подобие призрачной жизни. Все погрузится во тьму, в небытие. Вскоре все закончится. И это станет облегчением.

Друскарл очнулся на полу рядом с троном. Он невольно потянулся рукой к мошонке. Гениталии были на месте. Он отчетливо помнил все, что происходило с момента, когда Феран ударил его кинжалом и облачил в Серебряную смерть. Танец Уэнсомер ничего не значил для него, но теперь он начинал осознавать, что женщине удалось каким-то образом провести Ферана. Придворные все еще ритмично хлопали в ладоши. Они находились пол влиянием неизвестного Друскарлу заклятия – столь тонкого и изысканно сотканного и в то же время столь мощного, что оно смогло ускользнуть от внимания Серебряной смерти.

Медленно, очень медленно, Друскарл отполз в тень, падавшую от трона. Два безмолвных, сокрушительных удара – и акремский слуга без чувств повалился на пол, а несколько секунд спустя Друскарл ушел из зала в его одежде и с подносом в руках Еще минута – и бывший евнух покинул дворец и растворился в сумраке и пелене дождя. А еще через минуту ворота за его спиной заперли стражники.

К тому времени когда Феран и его пехотинцы покинули дворец, заклинание Уэнсомер ослабело и придворные постепенно начали приходить в себя, испытывая смятение и растерянность. Феран и Серебряная смерть исчезли. Танцовщица тоже.

– Превосходный танец, – заметил Фортерон, обращаясь к Сайрет. – Очевидно, маленькая чертовка не стала ждать приглашения на представление иного рода.

В этот момент один из помощников Фортерона буквально ворвался в зал, поклонился и поспешил к адмиралу.

– Мой господин, вы кое-что должны знать, – прошептал он, быстро опускаясь на одно колено.

Уэнсомер стояла на балконе самой высокой башни своей виллы. Она лихорадочно обдумывала сложившуюся ситуацию, потому что решение нужно было принимать как можно быстрее – включая и варианты, которые еще несколько минут назад она отвергла бы как недопустимые с моральной точки зрения. Капли дождя ударяли по ее коже, проникая сквозь прозрачный костюм, она торопливо выдохнула в ладони немного эфирной энергии. Светящиеся завитки потянулись кверху, принимая форму длинных, утонченных копий. Это было трудное и выматывающее заклинание. Каждое копье вытянулось метров на тридцать, когда она приступила ко второй части: превращению их в твердые предметы. Основания копий сформировались в виде гарды с ремнями и рукоятками. Постепенно копья превратились в крылья, а Уэнсомер приобрела облик слабо мерцающего контура, состоящего из чистой энергии и плазмы.

И тогда она прыгнула с балкона и резко нырнула вниз, но потом набрала скорость и стала подниматься, беззвучно скользя над темным городом. В Диомеде и в лучшие времена по ночам зажигали факелы лишь на углах нескольких крупнейших улиц, а сейчас под затяжным дождем, город оставался черным. Лишь горел сигнальный огонь маяка.

Мрачные тени куполов, башен, верхушек деревьев и шпилей проплывали внизу, а она летела сквозь клубы дыма, к которым примешивались запахи сожженного масла и горелого жира с кухонь. Внезапно раздался тонкий, пронзительный крик человека, зачем-то взглянувшего вверх и заметившего пролетавшую Уэнсомер. Навстречу ей бросилось нечто маленькое, но тут же существо сменило траекторию и исчезло в сгущающейся темноте. Уэнсомер поняла, что начала терять ориентацию в пространстве. Снова перед ее глазами появился маяк, затем она вгляделась в обширный простор океана, заметила освещенные окна островной цитадели и бледные огни трех патрульных галер в порту. Ждать оставалось недолго, но встречный ветер и непрерывный дождь тянули ее вниз. Наконец она отыскала яркий свет лампы, оставленной в одной из башен-близнецов ее виллы.

Уэнсомер развернула крылья и через некоторое время опустилась босыми ногами на мокрые камни плоской крыши башни. Навстречу ей бросился Ларон.

– Серебряная смерть запущена, – сообщила Уэнсомер.

– Хорошо, хорошо, «Лунная тень» уже на месте, нам надо только забрать Девять и…

– Но ее направили не на Гелион, а на цитадель! – перебила его Уэнсомер. – Возьми с собой Девять, поспеши и еще – забери тот маленький лук из моей солнечной комнаты, и мед! Захвати кувшин моего самого крепкого меда!

Уэнсомер осталась под дождем, так и не сняв танцевальный костюм. Ларон вскоре вернулся вместе с Девять, кувшином меда и луком.

– Вылей содержимое кувшина мне в рот, – распорядилась Уэнсомер, клацая зубами от холода. – У меня руки заняты.

– Ты уверена, что стоит пить перед полетом? – с сомнением в голосе спросил Ларон, откупоривая кувшин.

– Черт побери, Ларон, по-моему, меня никто не сможет арестовать! Девять, садись мне на спину.

Девушке не нужно было повторять дважды. Ларон перекинул перевязь лука через плечо, а Девять тем временем подошла и обхватила колдунью руками за плечи, а ногами за талию. Ларон влил мед в рот Уэнсомер, и она сделала несколько жадных, больших глотков и закашлялась.

– Нет-нет, не сдавливай мне шею, держись за плечи, – приказала она, обращаясь к Девять. – Готова?

– Готова для чего, госпожа?

– Ларон, будь осторожнее. Постарайся скрыться…

С улицы донеслись крики и топот. Уэнсомер прыгнула в воздух.

Она ожидала, что Девять взвизгнет, но магическое создание лишь крепче вцепилось ногами и руками, соблюдая указание не хватать колдунью за шею. Вилла Уэнсомер располагалась ниже временного дворца, но эфирные крылья справились с задачей. Дождь хлестал по коже, пока Уэнсомер искала восходящие воздушные потоки и пыталась набрать высоту. Однако ей удавалось лишь удерживаться на бреющем полете, что было не слишком хорошим вариантом, учитывая дополнительный вес Девять.

А на оставшейся позади вилле Ларон торопливо прожевал и проглотил дольку чеснока, а затем распахнул дверь представителям новой Тайной милиции Ферана. На Лароне красовался расшитый лентами и мишурой кафтан привратника.

– Доброй ночи, освободители! – воскликнул он, стараясь говорить с сарголанским акцентом. – Я очень харашо говорить по-диамедански. Новый дворецкий дома я есть…

– С дороги, лягушатник! – рявкнул капитан, возглавлявший подразделение милиции, и резким движением оттолкнул Ларона, так что тот вылетел на улицу, под дождь. Он поспешил прочь, по дороге избавившись от нелепого кафтана.

Уэнсомер скользила над пляжем к южной оконечности Диомеды метрах в тридцати над землей, когда небо вдруг озарилось яркой вспышкой, высветившей гигантский столб пара, дыма и пыли. Он достиг облаков, образуя гротескную, бесформенную тучу, видимую не только в городе, но и далеко в окрестностях. Центром была цитадель на острове, точнее, дворец короля. Несколько мгновений спустя волна горячего воздуха достигла Уэнсомер, выгибая ее крылья и обжигая бока и грудь. Но крылья, сотканные из эфира, нельзя сломать, так что колдунья быстро расправила их и продолжила полет. Воздух вокруг становился все горячее, принося жар огненного круга. Уэнсомер поднялась повыше, стараясь не потерять контроль над телом и правильно ловить воздушные потоки, определила точный курс и стала кружить по широкому кольцу вокруг столба пара, огня и пепла.

– Это горячий воздух оттуда, где был остров, – пояснила Уэнсомер девушке, висевшей у нее на спине. – Нам нужно двигаться по кругу и использовать термальные потоки, чтобы не потерять высоту.

Девять не ответила, потому что ей не задали вопрос. Уэнсомер продолжала парение по спирали вверх, левое крыло неуклонно указывало на колонну, от которой исходил жар. Мысленно колдунья подсчитывала время, за которое человек может добежать от дворца до доков, надеть неуклюжий кожаный костюм, а потом на лодке подобраться к руинам цитадели. Когда она закончила подсчеты, воздух затянули теплые клубы тумана. Дождь продолжался, но капли нагрелись.

Когда Феран достиг воды, он задыхался и падал с ног от усталости, но отчаяние гнало его вперед. Такерам помог ему облачиться в громоздкий костюм, изготовленный для гораздо более крупного человека. Несколько пехотинцев подняли его и подсадили в скоростную лодку.

И в это время над цитаделью взорвалась огнем Серебряная смерть. Солдаты в ужасе уставились на необычное зрелище.

– Эй, вы все, смирно! – скомандовал Феран, у которого открытым оставалась только часть лица. Голос его прозвучал глухо. – Такерам, подойди ко мне поближе, слушай внимательно, ты должен еще кое-что сделать.

– Слушаюсь, ваше величество!

– Установи факел вот в это крепление.

– Готово, ваше величество.

Неожиданно Феран ударил помощника по голове тяжелыми кузнечными клещами, Ошарашенный офицер рухнул на дно лодки. Вторым ударом Феран прикончил его. Затем самозваный правитель взялся за весла и стал энергично грести к горящему острову. Оставшиеся на берегу пехотинцы не поняли, что случилось: они видели, что командир подался перед и нырнул в суденышко. Феран заметил, как люди побежали в сторону причалов. Оттуда доносились резкие возгласы и клацанье оружия.

Вскоре раздался свист и плеск воды поблизости от лодки. Феран понял, что это стрелы. На берегу показались люди Фортерона, которые мгновенно смяли отряд милиции. «Надо было убить его, когда он находился в трансе там, в зале», – подумал Феран мрачно глядя, как стрелы густо сыплются в воду, время от времени попадая в лодку. Судно продвигалось удивительно быстро, однако факел представлял собой хорошую мишень для лучников. Но через пару минут Феран вышел из устья реки в гавань. Боевой флот, оказавшийся слишком близко к острову, жарко пылал на темной глади воды в южной части гавани. Впереди постепенно стихало пламя, но сам остров и руины зданий невозможно было разглядеть сквозь плотную пелену пара и пепла.

А парившая в сотне метров над ним Уэнсомер заметила свет факела, медленно продвигавшийся в сторону цитадели.

– Только один человек во всей Диомеде мог сейчас отправиться в это пекло, – сказала колдунья, обернувшись к Девять.

От горящего острова тянулась песчаная банка. На ней был выстроен причал, к которому и направлялся Феран. Лодка в темноте уткнулась днищем в отмель, и Феран перевалился через борт, закрепив якорь в песчаном грунте. Вытащив факел из гнезда, он побрел к берегу. Вода была слишком горячей, она понемногу просачивалась внутрь костюма, но, на его счастье, возле острова проходило холодное течение, которое даже огненный круг не смог довести до кипения.

Когда Уэнсомер спускалась к воде, ее крылья ударились о скоростную лодку Ферана. Столкновение оказалось слишком сильным, и колдунья тяжело рухнула в морские волны. Они с Девять поднялись на ноги, вода доходила им до колена.

– Госпожа, лук потерялся, – сообщила Девять.

– Что? Где?

– Когда мы врезались в лодку, ремешок оборвался. Я поищу…

– Нет это может занять массу времени в такой темноте. Идем со мной.

Уэнсомер потратила еще пару минут на то, чтобы «втянуть» крылья Она завершила этот процесс на ходу, а вскоре они оказались возле лодки и увидели в ней тело Такерама.

– Полагаю, мы нашли кое-что подозрительное, – заявила Уэнсомер, осмотрев мертвеца.

– Человек вооружен, – Девять указала на нож, типичный для морского пехотинца.

– Это нож для еды, – ответила Уэнсомер, похлопав по поясу Такерама. – Обрати внимание: топор исчез. Подумай, кто мог забрать его.