Шри Ауробиндо. О себе

Политическая позиция Шри Ауробиндо исключала какое бы то ни было сотрудничество с англичанами: он считал это политическим попрошайничеством. Статьи и другие публикации (сатирические стихи, пародии и др.) в «Банде Матарам», о которых здесь пойдет речь (разумеется, не о «Видуле» или «Персее»), были написаны Шьямом Сундаром Чакраварти, а не Шри Ауробиндо. Остроумный пародист, Шьям Сундар Чакраварти обладал большим юмором, а также риторическим даром; он настолько воспринял стиль статей Шри Ауробиндо, что многие их путали. Когда Шри Ауробиндо уезжал из Калькутты в Деогхар, то в тех случаях, когда не удавалось прислать редакционную статью, ее писал за него Шьям Сундар.

* * *

В политике Шри Ауробиндо никогда не руководствовался личными мотивами. Он никогда не питал ненависти к Англии или к английскому народу; его требование независимости Индии он обосновывал естественным правом человека быть свободным, а не упреками в адрес британцев; и если он и нападал на кого-то конкретно, нападал порой яростно, то причиной тому были исключительно политические взгляды или действия объекта его критики, а не какие-либо другие соображения.

«В начале 1907 г. он подвергся тюремному заключению в связи с его издательской деятельностью в «Банде Матарам» и за написание серии статей для этой газеты под заголовком «Новый путь».

Нет, причиной тюремного заключения была не его издательская или редакторская работа в «Банде Матарам» и не статьи, там опубликованные, которые были включены в дело о «Югантаре», однако не были использованы обвинением. Газете «Банде Матарам» никогда не вменялись в вину редакционные статьи. Издатель «Стейтсмена» как-то пожаловался, что издатели «Банде Матарам» чертовски умны, так как умеют тиснуть крамолу, но так ловко пользуются формулировками, что к ним не придраться. Вероятно, и власти придерживались того же мнения, поскольку никто ни разу не рискнул привлечь «Банде Матарам» к суду за редакционные или иные статьи, авторами которых были Шри Ауробиндо и трое его коллег. Это установленный факт, что Шри Ауробиндо никогда не обосновывал стремление к независимости расовыми предрассудками или обвинениями в адрес англичан, обличая их тиранию и притеснения, а строил свою линию исключительно на неотъемлемом праве нации на независимость. Его отправной точкой было убеждение, что даже хорошее иноземное правительство не может заменить национального правительства и национальной независимости.

«Обвинение провалилось, он был оправдан, так что если власти здесь в чем-то и преуспели, так это в том, что выдвинули его на передний край борьбы и сделали «Банде Матарам» еще более популярной среди индийской интеллигенции».

Деятельность Шри Ауробиндо на тот момент ограничивалась статьями и его негласным руководством движением, так как его не заботили популярность и признание себя лично, однако после тюрьмы, после высылки из страны лидеров партии, а также в результате того пристального внимания, с которым пресса освещала процесс, он поневоле обрел известность, а в итоге вышел на авансцену и возглавил борьбу открыто.

«В 1904 г. в Конгрессе сформировалась экстремистская фракция радикалов, и ее члены ждали сессии Конгресса в Бомбее, чтобы заявить о себе».

Не совсем ясно, к чему относится это высказывание. В 1904 г. радикальное крыло еще не было сформировано, хотя в Конгрессе и существовала фракция левого толка, в основном молодежная, популярная в Махараштре, однако не имевшая поддержки в других провинциях и потому малочисленная; иногда велись закулисные дебаты о создании такой группировки, однако не публично. Радикалы в то время не составляли не то что фракции, а даже более или менее организованной группы; именно Шри Ауробиндо в 1906 г. убедил членов одной такой группы в Бенгалии заявить о себе под предводительством Тилака и начать открытую борьбу с умеренными за большинство в Конгрессе, а также борьбу за общественное мнение и свою политическую линию. Первое серьезное публичное столкновение между двумя партиями произошло на сессии Конгресса в Калькутте, где Шри Ауробиндо присутствовал, но пока в качестве негласного лидера; второе – на Конференции в Миднапуре, когда Шри Ауробиндо впервые открыто выступил во главе Бенгальской партии националистов; окончательный раскол произошел в Сурате в 1907 г.

«Мусульмане, потомки иностранцев, приветствовали раздел Бенгалии».

Тут может показаться, будто все мусульмане в Индии были потомками иностранцев, тогда как идея двунациональной Индии изобретена Джинной[56 - Джинна, Мухаммад Али (1876—1948) – мусульманский политик. В 1906 г. вступил в Индийский национальный конгресс. С 1912 г. один из лидеров мусульманской лиги. Первоначально отстаивал национальное единство индусов и мусульман, однако в 1921 г. покинул Конгресс в знак несогласия с политикой Махатмы Ганди. При разработке индийской конституции в 1928 г. требовал резервирования для мусульман трети мест в индийских органах власти. С 1940 г. требовал выделения мусульман из состава Индии в качестве особой «нации» и создания государства Пакистан. Вслед за разделом Британской Индии стал во главе Пакистана в качестве его первого генерала-губернатора. В Пакистане сложился настоящий культ Джинны, его официально именуют «отцом нации» и «великим вождём».] , поскольку отвечала его целям, несмотря на то, что противоречит действительности. Более 90 процентов индийских мусульман являются потомками обращенных в ислам индусов и принадлежат индийской нации в той же мере, что и индуисты. Обращение индусов в ислам имело место быть всегда; и сам Джинна тоже индус, чей прадед по имени Джинабхаи перешел в ислам сравнительно недавно, и многие из исламских лидеров имеют такое же происхождение.

«В Ассаме[57 - Ассам – старое название индийского штата Асом.]большинство населения исповедуют ислам».

Большинство населения в Ассаме состояло из индусов и разноплеменных групп, среди которых исповедовали ислам всего лишь 20 процентов. Соотношение изменилось после включения в Ассам части Силхета, района Бенгалии, но и тогда там преобладали немусульмане. В настоящее время в Ассаме у власти находится правительственная партия Конгресса, избранная подавляющим большинством, и Ассам категорически не желает объединяться с мусульманской Бенгалией на основе новой конституции.

Роль Шри Ауробиндо на конференции в Барисале 1906 г.

Шри Ауробиндо принимал участие в конференции в Барисале и шел в первой шеренге вместе с двумя другими товарищами на демонстрации, когда ее разгоняла полиция. После роспуска конференции он сопровождал Бепина Пала в поездке по Восточной Бенгалии, где послушать их собирались огромные митинги; в одном районе митинг собрался, несмотря на запрет местного магистрата.

Сессия конгресса в Сурате в декабре 1907 г.

В этой версии факты изложены были не так, как их запомнил Шри Ауробиндо. Насколько ему известно, не было никакой попытки разжечь страсти. Сессия Конгресса должна была пройти в Нагпуре, но в Нагпуре преобладающее большинство населения были маратхи, настроенные в то время крайне радикально, в то время как в Гуджарате, где сторонников у радикалов почти не было, симпатии были на стороне умеренных, так что здесь тогда был оплот умеренного крыла, хотя позднее, когда к руководству Конгрессом пришел Ганди, именно Гуджарат превратился в одну из самых революционных провинций. Но тогда, в 1907-м, умеренные выбрали для проведения сессии Конгресса Сурат. Тем не менее, националисты решили не сдаваться и провели открытую конференцию, где председательствовал Шри Ауробиндо, имевшую такой успех, что некоторое время было неясно, какая из двух партий получит большинство, но умеренные были на своей территории, и они подняли число так называемых делегатов со своей стороны до 1300 человек, тогда как националистам удалось теми же методами созвать немногим более 1100 человек. Все знали, что фракция умеренных подготовила новый устав Конгресса, в соответствии с которым радикалы практически теряли возможность получить большинство на ежегодных сессиях партии. Молодые националисты, особенно те, кто прибыл из Махараштры, приняли решение воспрепятствовать этому любыми средствами вплоть до срыва сессии, в случае если не удастся провалить проект нового устава – решение, о котором не знал Тилак и другие члены фракции. Однако Шри Ауробиндо оно было известно. Во время одного из заседаний Тилак подошел к трибуне, чтобы зачитать свой проект резолюции о руководстве Конгресса, а председательствующий, из крыла умеренных, не дал ему слова; Тилак стал настаивать и начал читать проект. Поднялся невероятный шум, молодые гуджаратцы, сторонники умеренных, пошли на Тилака, размахивая стульями. Это привело маратхов в ярость, и кто-то из них бросил в председателя, Раша Бехари Гхоша, башмак, со свистом пролетевший через весь зал и угодивший в плечо Сурендранатху Банерджи. Молодые маратхи ворвались на трибуну, где затеяли драку стульями, председатель и члены президиума при этом бежали, сессия была сорвана и больше не возобновилась. Руководство умеренных решило временно распустить Конгресс, заменив его национальной Конференцией, с уставом и структурой, обезопасившими положение их крыла. В то же время Ладжпат Рай[58 - Рай, Лала Ладжпат (1865—1928) – индийский писатель, политический деятель, лидер радикального крыла партии Индийский национальный Конгресс, борец за свободу, получивший прозвище Пенджабский Лев.] пришел к Тилаку и сообщил, что власти приняли решение в случае раскола Конгресса жестоко подавить радикальное крыло. Тилак считал – и дальнейшие события подтвердили его правоту, – что страна не готова к открытому сопротивлению, и внес предложение, способное расстроить планы как и умеренного крыла, так и властей, которое заключалось в том, чтобы присоединиться к Конференции и подписать новый устав, разработанный умеренными. Шри Ауробиндо и еще несколько человек из руководства радикалов выступили против этого предложения, так как не верили, что умеренные согласятся допустить радикалов к участию в Конференции (так и произошло), они хотели открытого столкновения. Таким образом, Конгресс временно прекратил свое существование, но Конференция умеренных не имела успеха и собирала с каждым разом всё меньшее число делегатов. Шри Ауробиндо мог лишь только надеяться на то, что народ собрал достаточно сил, чтобы открыто противостоять властям, по крайней мере, в Бенгалии и Махараштре, где революционные настроения стали едва ли не всеобщими, но он считал, что столкновение, которое, если бы даже привело к временному поражению, тем не менее могло бы оказаться полезным, поскольку изменило бы сердца и умы людей и вся Индия развернулась бы в сторону националистов с их идеалами свободы и независимости. Так и случилось через шесть лет, когда Тилак вернулся из Бирмы, где он отбывал заключение, и вместе с Анни Безант сумел не только возродить Конгресс, но и превратить его в партию, на деле представлявшую интересы народа, ступившего на путь борьбы за национальную независимость. Крыло умеренных к тому времени сократилось до небольшой группы, состоявшей из либералов, но даже они в конце концов признали независимость основной целью своей деятельности.

* * *

Националисты собирались предложить в президенты Конгресса Ладжпата Рая, а не Тилака.

Никто из лидеров националистов не входил в президиум.

* * *

«История очень редко сохраняет факты, имевшие на самом деле решающее значение, но происходившие за кулисами основных событий; она заносит в свои анналы только те события, которые происходят у всех на глазах. Очень немногие знают, что именно я (не советуясь с Тилаком) отдал приказ к тем действиям, которые привели к роспуску сессии, и что именно я убедил радикалов отказаться от этого нового творения умеренных, от их Конвенции, и что и то и другое стало теми важнейшими событиями, которые определили суть всего происходившего в Сурате. Малоизвестна даже моя работа по созданию военного движения в Бенгалии и организации там революционного движения».

Мнение Шри Ауробиндо о Гокхале[59 - Кришна, Гокхале Гопал (1866—1915) – деятель национально-освободительного движения Индии, один из ведущих лидеров умеренного крыла партии Индийский национальный Конгресс. Основатель и лидер «Общества слуг Индии», выступавшего за социально-бытовые реформы.]

Проведя однажды за беседой с Гокхале час в поезде между Ахмедабадом и Бародой, Шри Ауробиндо с тех пор не мог относиться к нему с уважением как к политику, несмотря на все его личные достоинства.

«“Политическое турне” по пути в Калькутту после Суратской сессии Конгресса».

Не было никакого «политического турне». Шри Ауробиндо ездил с Леле в Пуну, а после возвращения в Бомбей отправился в Калькутту. Все его выступления в той поездке (кроме выступлений в Бомбее и в Бароде) состоялись по пути, там, где он останавливался на день или на два.

«“Состояние необъяснимой ясности” Шри Ауробиндо перед его речью в Бомбее 19.01.1908 г.».

Разумеется, «объяснимой». Это было то состояние безмолвия ума, которого он достиг в Бароде после трехдневной медитации с Леле и которое сохранял в себе потом многие месяцы, а на самом деле всегда, когда вся деятельность происходит только на поверхности; однако в то время не было никакой деятельности и на поверхности. Леле посоветовал ему встать перед слушателями, сделать намаскар (namaskara), подождать, и тогда речь скажется сама, возникнув не из его ума, а из другого источника. Она действительно сказалась сама, как говорились потом все последующие его речи, как писались статьи, как рождались его мысли и поступки, возникая из того же источника, находящегося выше человеческого ума-сознания.

* * *

Абзац, заключенный в скобки, следует опустить. Он дает искаженное представление о характере йоги Шри Ауробиндо и о том, что с ним тогда происходило. Внутренне он не прекращал этих занятий, даже занимаясь какой-либо деятельностью, но при этом не уходил в себя и не «цепенел», как считали некоторые его друзья. Если он и оставлял без ответа вопрос или предложение, то лишь потому, что в тот момент хотел найти прибежище в молчании.

Духовные опыты до встречи с Леле в 1908 г.

Леле спросил, может ли Шри Ауробиндо полностью подчиниться Внутреннему Руководству и делать то, что оно велит, и если да, то он не нуждается в указаниях ни его, Леле, ни кого-либо другого. Шри Ауробиндо принял это за правило и сделал своей садханой. До встречи с Леле Шри Ауробиндо сам получил некоторый опыт духовной работы, однако в то время он еще ничего не знал про йогу и даже что такое йога – например, снизошедшее на него состояние бесконечного покоя, когда он вернулся после долгого отсутствия в Индию, буквально как только ступил на набережную Аполло в бомбейском порту (этот покой окружал его и оставался в нем несколько месяцев); постижение пустоты Бесконечности во время прогулки в Кашмире в горах Такхти-Сулейман; ощущение живого присутствия Кали в храме на берегу Нармады; видение Божества в момент опасности во время катастрофы в первый год жизни в Бароде, и так далее. Однако это были лишь внутренние переживания, возникавшие неожиданно и произвольно вне садханы. Он начал заниматься йогой самостоятельно, без гуру, узнавая общие правила от своего друга, ученика Брахмананды из Ганганаты; поначалу это были только пранаямы, которые он практиковал усердно по шесть и более часов в день. В его занятиях йогой и политикой не было никакого противоречия; он, приступая к йоге, думал о политике, нисколько не противопоставляя их друг другу. Тем не менее ему нужен был Гуру. В ходе своих поисков он познакомился с одним нага-саньясином, но не принял его как Гуру, хотя видел его силу, когда тот у него на глазах почти мгновенно избавил Бариндру от жестокого приступа лихорадки тем, что взял стакан воды и нарисовал в воде ножом крест, молча повторяя про себя мантру. Барин выпил воду и излечился. Шри Ауробиндо встречался также с Брахманандой, и тот произвел на него сильнейшее впечатление; тем не менее до знакомства с Леле у него не было Гуру, но и Леле направлял его недолго.

Бхавани Мандир[60 - Мандир (или мандира) – место поклонения у последователей индуизма.]– накануне революции…

«Бхавани Мандир» был написан Шри Ауробиндо, хотя идея написания его в большей мере принадлежала Бариндре. Главной его задачей было не обучение убийц, а подготовка народа к революционным действиям. Так или иначе, вскоре Шри Ауробиндо отказался от этой затеи, и нечто подобное впоследствии написал Бариндра в «Маниктала Гарден», на что, по всей очевидности, ссылается Хемчандра.

Шри Ауробиндо не упоминает ни о чем подобном, в том числе и о формальном решении отказаться от идеи «Бхавани Мандир». Выбор места и главы монастыря, скорее всего, принадлежали Барину. Он предпринял ранее путешествие в этих местах в поисках подходящего места, но заболел лихорадкой, и ему пришлось вернуться в Бароду. Впоследствии он возвратился в Бенгалию, однако Шри Ауробиндо не слышал от него о том, чтобы он подыскал подходящее место. Имя гуру Бариндры было Закария Свами; он принимал участие в восстании сипаев и проявил исключительный пылкий патриотизм на сессии Конгресса в Сурате, за что поплатился жизнью, так как носил в крови опасный возбудитель болезни, занесенной от укуса бешеной собаки, с которым он как йог справлялся одним волевым усилием, но тут, отвлекшись, перестал его контролировать и болезнь вспыхнула в полную силу. Однако Шри Ауробиндо в любом случае не считал его подходящим руководителем партии. Скорее всего, идея «Бхавани Мандир» сама изжила себя. Шри Ауробиндо оставил эту мысль, и Барин, который продолжал держаться за нее, попытался осуществить нечто подобное, хотя в меньшем масштабе, в «Маниктала Гарден».

«Во время ареста 05.05.1908 Шри Ауробиндо одели наручники».

«Наручники» – нет, руки связали веревкой, которую вскоре сняли еще до выхода из дома после протеста лидера умеренного крыла Бхупена Босе.

* * *

Руки ему развязали, но к поясу ему привязали веревку и так его держали до тех пор, пока лидер умеренного крыла Бхупендранат Босе, узнав об аресте, не явился в полицию выяснить его причины и не заявил протест, так что веревку сняли еще до выхода из дома.

«В алипорской тюрьме Шри Ауробиндо начал читать «Гиту» и с тех пор старался жить в соответствии с ее садханой; он в полной мере постиг истинную сущность и величие Санатана Дхармы.

Точнее будет сказать, что он пытался постичь истинную сущность и величие духовной традиции индуизма, Санатана Дхармы, и принять ее в полной мере.

«Слушания в суде алипорского магистрата начались 19 мая 1908 года и с перерывами продолжались год. Судья магистрата, мистер Бичкрофт, учился в Кембридже вместе со Шри Ауробиндо… Дело было передано в Уголовный суд, где разбирательства проходили с октября 1908».

Последняя фраза – «дело было передано… с октября 1908» – должна была бы стоять после слова «год» в конце первого предложения. Предварительные слушания (затянувшиеся надолго) вел Бирли, молодой человек, с которым Шри Ауробиндо не был знаком. Бичкрофт был судьей не в суде магистрата, а в Уголовном суде.

Заявления в алипорском суде

Во время слушаний Шри Ауробиндо не делал никаких заявлений. Когда в суде начали задавать ему вопросы, он отказался отвечать, сказав, что целиком полагается на адвокатов и на все вопросы за него будут отвечать адвокаты; сам он не стал отвечать на вопросы суда и тем более не делал никаких заявлений. Если бы он хотел сделать заявление, он сделал бы его не сам, а через адвокатов.

«В алипорской тюрьме Шри Ауробиндо заболел».

В тюрьме Шри Ауробиндо не болел; всё то время, что он там находился, он был здоров, если не считать легкого недомогания, которое быстро прошло без каких-либо осложнений.

«Год изоляции и медитаций привел к огромным изменениям в Шри Ауробиндо… Снова – как и всегда – стимулом к действию для него было «служение»».

Для него стимулом к действию было, скорее, не служение, а работа – во благо народа, во благо всего мира и, в конечном итоге, ради Божественного, нишкама карма (ni?kama karma).

«Первое «Открытое письмо к моим соотечественникам» Шри Ауробиндо датировано июлем 1909 г., второе письмо – декабрем 1909 г.»