Ревизор: возвращение в СССР 6

Из советских инициатив, что можно было ему предложить, я наскреб три. Первая – высадить тысячи деревьев где-нибудь на окраине города таким образом, чтобы получилось какое-нибудь знаковое слово по нынешним временам. КПСС, Ленин, Комсомол, ВКПБ – что-нибудь такое. Да, это не новинка – много кто уже успел так отличиться, но все равно, такую масштабную идеологическую вещь в Москве вынуждены будут заметить, и как-то Сатчана за такой реализованный проект отблагодарить. Сможет ли Сатчан ее организовать? Да, без сомнений. Я вот вообще посмотрю на чиновника в СССР, который посмеет возразить подобной инициативе комсомола. Могут же потом совсем другие люди прийти и спросить, что именно он имеет против КПСС, Ленина или комсомольской организации. Такие, знаете ли, человечки – похожие друг на друга, незаметные, в одинаковых костюмах.

Вторая инициатива – организовать какой-нибудь конкурс. Комсомолок-передовиц труда, комсомольцев-передовиков. Конкретная тематика – уже мелочь при принципиальном интересе заказчика.

Третья вещь – организовать масштабные игры на местах боевой славы Советской армии. Возить молодежь разыгрывать битвы, в которых коричневая чума будет позорно драпать с поля боя под натиском советских воинов. Несомненно, это будет замечено в Москве и оценено.

А когда я перестал вспоминать про инициативы советского комсомола и обратился к опыту двадцать первого века, то первым делом мне, конечно, пришла в голову идея «Бессмертного полка». И вот это на фоне всего остального выглядело как мегабомба!

С точки зрения прагматики это был мощный козырь, который стоило не отдавать Сатчану, а придержать в рукаве до тех времен, когда я сам войду в силу, и смогу застолбить ее авторство за собой, попытавшись заработать на этом дивиденды.

Но, с другой стороны, мне авторство идеи «Бессмертного полка» тоже на самом деле не принадлежит. Это святое. Да и воровать нехорошо, даже идеи из будущего. Я поэтому и не готов присваивать себе еще не написанные песни, или книги – своим трудом всего добьюсь.

Кроме того, «Бессмертный полк» это мощная вещь, что прямо сейчас нужна Советскому Союзу. Мало ли, получится, используя ее, напомнить гражданам СССР их родственников, погибших за страну, и меньше будет желающих в восьмидесятых делить общую страну на отдельные страны, когда Горбачев даст такую возможность?

Да и нужно быть реалистом. Допустим, придержу я эту идею. И сам ее выдвину через несколько лет, будучи, к примеру, комсоргом в МГУ. Если сложится с этим. Каковы шансы, что меня не отодвинут в сторону вышестоящие комсомольские начальники, когда осознают потенциал идеи, и не присвоят себе авторство? Не сказал бы, что шансы мои велики, в Москве такие акулы ловят рыбу, что только держись!

Но, даже если повезет, и заслугу за реализацию мне удастся сохранить за собой, то это не оставит передо мной другого пути, как карьера в комсомоле, и потом в КПСС. Никто не поймет, если автор такого грандиозного проекта вдруг пойдет работать в народное хозяйство. А теперь надо спросить себя честно – а хочу ли я делать сногсшибательную карьеру в комсомоле или в партии? Среди людей, что будут поддакивать Горбачеву, когда он начнет разрушать великую страну? Не будет ли меня тошнить при виде ответственных товарищей, которых я, мягко говоря, не уважаю? Ой, будет! Нет, такого счастья мне даром не надо, за любые деньги, привилегии и продпайки.

И была еще одна идея, которая тоже была неоднозначна как по потенциалу, так и по последствиям. Я ее назвал смело – комсомольский аудит. Смысл в чем – присылать спецов от комсомола для аудита промышленных предприятий. Оценить качество менеджмента, качество продукции, поискать, нет ли хищений. И привлекательная идея же, я сам могу этим заниматься.

Но и подводных камней я видел тоже массу. Как там говорил Остап Бендер Балаганову? «Дальше ваши рыжие кудри примелькаются, и вас просто начнут бить». Ясное дело, кому же такое понравится, особенно, если на заводе будут масштабные хищения. Этак однажды машина с такой вот ревизорской командой может быть проутюжена грузовиком, полным песка. Чтобы уж наверняка всех наповал. Как с Петром Машеровым лет через десять получится. Если я не вмешаюсь, конечно – классный он мужик был, по всем отзывам. Может, если помочь ему выжить, то он вместо Горбачева генсеком станет, и СССР не погибнет?

Но ладно, куда-то меня совсем далеко занесло. Возвращаюсь к идее комсомольского аудита. А с ним, получается, палка о двух концах. И предложить эту идею охота Сатчану, поскольку, если ему понравится, смогу скоро заниматься любимым делом, и помирать молодым неохота…

Решил, что завтра все же еще на свежую голову подумаю. Утро вечера мудрёнее!

Утром, проснувшись, решился. Пусть Сатчан делает свою карьеру за мой счет, я не против. Главное, что идея «Бессмертного полка» с его-то связями точно не погибнет и начнет победное шествие по всей стране.

Ахмада утром встретил прямо у проходной. Выглядел он невыспавшимся – небось с мамой полночи обсуждали, что теперь будет. Завод выглядел необычно – люди притихли. Ни улыбок, ни расслабленных курильщиков на каждом углу, как раньше. Все передвигались исключительно бодрым шагом с хмурыми лицами – такого я раньше тут не видел. Остро ощущалось напряжение, буквально витавшее в воздухе.

Сразу пошли с Ахмадом к Шанцеву. В приемной было пусто, что было необычно для этого времени.

– У него все это время из ОБХСС сидят, – доверительно снизив голос, сказала нам секретарша, – вот никто и не хочет по любым делам заходить, все откладывают, пока терпит. А вы заходите, вас он велел сразу пустить, как придете!

Шанцев тоже сидел хмурым и в помятой одежде. Напротив него расположился Николай Тереньтев. Он что-то говорил директору, когда мы открыли дверь, но сразу замолк.

– Все свои, продолжайте! – кивнул ему директор.

А вот Терентьев хоть явно и не выспался, находился в разительном контрасте с Шанцевым – он был в превосходном настроении. Губы так и расплывались в улыбке. Ну да, и за Ваську-негра отомстит, чего и я хотел, и хищение раскроет его команда такое крупное, что все медали получат и внеочередные повышения. Можно понять, что есть основания для радости.

Терентьев в нашем присутствии рассказал Шанцеву, что двенадцать человек уже арестовано, и часть уже дает признательные показания.

– Помогла, значит, слежка? – спросил я, улучив момент, когда он замолк.

– Да, долго следили без толку, уже устали, а вот позавчера, наконец, сработало! Поехал грузовичок совсем в другую сторону от всех направлений, куда ему могло быть надо по заводским делам. Проследили, вышли на заброшенный склад в пятнадцати километрах от города. Там засаду устроили, и ночью всех, кто заявился, и взяли. Повезло – склад почти доверху был наполнен листовым железом, его пару недель собирали, не меньше, и подельники на четырех грузовиках приехали все забирать. Все тут же рассказали – сколько в месяц в среднем вывозили, с кем на механическом заводе в контакте были – так что вчера вечером мы уже шли по конкретным адресам, пока информация не дошла и не ударились в бега. По цепочке выясняем теперь, кто отвозил, кто пропускал, кто выписывал накладные, составляем список подозреваемых.

– То есть, всех, кто был в сговоре, уже арестовали? – спросил Шанцев, – на свободе только невиновные?

– Тут спешить не стоит, вряд ли всех задержали, и вряд ли все, кто уже задержан, виновны. – покачал головой Тереньтев. – Среди задержанных могут оказаться невинные люди, следственные мероприятия ещё проводятся, поэтому не делайте скоропалительных выводов и не списывайте сразу арестованных сотрудников со счетов. Вполне может оказаться, что часть из них ни в чем не замешана, их просто оговорили. Они будут впоследствии освобождены. Поймите, мы сейчас вынуждены действовать подобным образом, чтобы никого не упустить, потому что преступная схема очень сложная. В ней замешаны сотрудники разных подразделений завода, поэтому очень важно, чтобы все виновные понесли наказание.

Шанцев понимал. Ахмад понимал. А я как понимал! Потому как в силу собственного опыта сталкивался с подобным десятки раз. Наверняка чаще, чем все присутствующие вместе взятые. Включая и сотрудника ОБХСС – молодой он еще.

Директор кивнул, соглашаясь, что такой подход правильный.

– Так, теперь о том, что от вас потребуется, – сказал Терентьев, – на заводе обязательно в ближайшее время нужно организовать инвентаризационную комиссию для того, чтобы пересчитать всю продукцию. Абсолютно всю и готовую, и сырье, которое имеется в наличии на заводе, тоже. Сверить с документами по той продукции, которая поступала, которая отгружалась для того, чтобы составить полную картину, в каком состоянии находится имущество завода.

Понятное дело – иначе улики не собрать в полном объёме. Чего-то такого я и ожидал. Да, работенка предстоит аховая. Надо еще правильно состав комиссии подобрать, чтобы кто-то из жуликов в нее ненароком не попал.

– Ахмад Нурланович, – обратился сразу Шанцев к начальнику экономического отдела, – займитесь прямо сейчас, пожалуйста, этим вопросом. Надо определить состав комиссии и порядок работ. Как только будете готовы, докладывайте, будем готовить приказ. Павел, вы будете помогать Ахмаду, скооперируйтесь с Ириной Викторовной, она хорошо разбирается в процедуре.

Мы с Ахмадом кивнули и, попрощавшись, вышли из кабинета директора. Кусок работы нам нарезали, можно и делом заняться.

Придя в бухгалтерию, тут же заперлись в кабинете главбуха, ввели ее в курс дела и начали прикидывать, кого можно включить в комиссию.

Неожиданно в самый разгар обсуждения на столе Ирины Викторовны зазвонил телефон. Она сняла трубку, послушала минуту немного удивленно, после чего протянула ее мне:

– Павел, это вас.

Я недоуменно посмотрел на главбуха, и взял у нее телефонную трубку. Тут же услышал встревоженный голос мамы.

– Паша, тут Юля вся заплаканная пришла вместе со Славой. Говорит, что Игната арестовали!

Глава 2

23 апреля 1971 г. Святославль

И только тут я вспомнил, что Аристарх и Игнат обещались прийти посмотреть на лестницу еще до начала лакокрасочных работ, но так и не появились. А я так замотался с делами, что и не вспомнил. Блин! Неужели Игната тогда уже задержали? Нет, не может быть. Аресты только вчера начались. Значит, в тот раз у них просто не получилось прийти.

Так, и что же делать? Я вот уже Игната и с Юлькой познакомил, а его раз – и в кандалы. Верю ли я, что он виновен? Нет, пожалуй, нет. Не сходится. По обстановке у него дома так не скажешь, там сразу видно, что человек живет на одну зарплату. Хитёр и не светит деньги? Был бы он постарше, да побит жизнью, я может и поверил бы. Но молодой парень, с моей точки зрения достаточно простой – нет, не верю, что он живет скромно, а у самого где-то тысяч пять припрятано, или десять. Не удержался бы, он бы как тот же Митрофан, про которого рассказывал, форсил бы по ресторанам с красивыми девчонками. Так что явно мужик попал в жернова следственной машины и его надо выручать.

Попытался успокоить маму, попросил передать и Юльке со Славкой, что буду разбираться.

Извинился перед Ириной Викторовной и Ахмадом и отпросился – они слышали весь разговор, так что отнеслись с пониманием. Побежал к Шанцеву, надеясь застать там Николая Терентьева. Но его там уже не оказалось. Секретарша сказала, что они с Шанцевым вышли куда-то одетые.

Побежал на территорию искать кого-нибудь из знакомых ментов, узнать, за что Игната задержали.

Увидев у второго цеха Ивана Николаева и младшего Терентьева, я ринулся со всех ног к ним. Они очень удачно вышли покурить, а то где бы я их искал. Но, подойдя поближе, замедлил шаг. Тот еще вопрос – как с ними пообщаться так, чтобы все не поняли, что я с ними давно знаком? Милиционеров тут, мягко говоря, сейчас не любят и боятся. И мне нет резона палиться.

К счастью, они тоже люди понятливые. Рассчитывая на это, прошел перед ними метрах в пяти, делая вид, что незнаком, но взглядом указал на рощицу перед заводской баней. Пошел туда. Аккуратно обернувшись, увидел, что они идут за мной. Когда скрылись от посторонних взглядов среди толстых берез, пришло время пообщаться.

– Здорово, мужики! – обернулся и поздоровался с ними за руку по очереди. – Поздравляю! Молодцы, такое дело раскрутили.

Парни стояли довольные, но сохраняли сосредоточенные лица.

– Я только хотел поинтересоваться, за что Игната Петипа взяли? – прямо спросил я. – Иван, ты же его наверняка знаешь, он племянник Аристарха.

– Шапочно знаком… – буркнул Иван.

– А я хорошо знаком! – заявил я. – Дома у него был. Там и намёка нет, что парень не по средствам живёт. – Однако видя, что Иван не проникся применил запрещённый приём. – Как ты Веронике объяснять будешь, что её двоюродного дядьку арестовал?