Ревизор: возвращение в СССР 15

– А мы уже цыплят купили, – похвасталась довольная Инна. – Такие хорошенькие, маленькие.

– А где ж они? – поинтересовался я. – Они ж пищать, вроде, должны.

– В курятнике в большом ящике на ночь, – пояснил Трофим. – Зря, что ли, утепляли. Сеткой накрыл, чтоб ни кошка, ни хорёк не пролезли. И лампу над ними повесил для тепла.

– Она что же, всю ночь гореть будет? – удивилась Ксюша.

– Первое время да. Им тепло надо.

Девчонкам понадобилось непременно, прямо сейчас, пойти в курятник смотреть цыплят. Дед повёл их на экскурсию. Пришлось нам с Иваном идти их сопровождать.

Писк услышали ещё на подходе. Дед с гордостью показал загон полтора на полтора метра. Стены его были завешаны старыми половиками, а сверху лежала металлическая решётка. Почти до самой решётки свисала яркая лампа.

– Ковры им повесили, – улыбаясь, заметил я.

– Это от сквозняков, – важно объяснила Инна. Словно с самого детства лично цыплят выращивала. Ага, как же…

Насмотревшись на птенцов и наслушавшись их писка, пошли обратно. Тузик, увязавшийся с нами, не хотел уходить, так его цыплята возбудили, аж скулить начал.

– Вот, вам теперь хлопот, – заметил я, сочувственно глядя на бабушек, когда мы вернулись за стол. – Утром на улицу вынеси, на ночь занеси.

– Не, на улицу, пока, рано, – ответил дед. – Подрасти им сперва надо.

Остаток вечера просидели за столом, болтая обо всём на свете.

Ксюша начала общаться с Иваном после похода в курятник. Посмотрела, с какой детской непосредственностью он птенцов разглядывал, не скрывая интереса и любопытства, и немного расслабилась. Возможно, поняла, что свой, потомственный москвич, похожий на нее саму, и для него тоже все это вокруг – экзотика.

С утра, хоть и сегодня 9 мая, совершенно особый день, опять буднично выставлял рассаду на солнышко. К десяти собрались на центральную усадьбу, там должны были проходить праздничные мероприятия. Умудрились в машину сесть впятером и на мотоцикл вчетвером. Со мной в машине на переднем сиденье поехала Инна, сзади Галия и бабушки. Ксюшу посадили в коляску мотоцикла, Трофим сел сзади Петра, а Иван как-то умудрился доехать на коляске, согнувшись над Ксюшей в три погибели.

Хотя, я предлагал за ним вернуться и сделать вторую ходку.

Часов до одиннадцати потусили на «Красной площади» – так местные называли площадь, где у них сельсовет, там же автобус останавливается, там же Сельпо, почтовое отделение, библиотека и аптека. Короче, вся цивилизация. Там же и официальные мероприятия у них проходят и праздничные концерты.

Видели опять родню Никифоровны. Они нас в гости звали, но нам было некогда. Мы даже на концерт оставаться не стали. Работа стоит.

Вернувшись, поздравили бабушек и Трофима, вручили подарки и пошли сажать картошку. Погода не подвела.

Трофим настоял, чтобы после зимы пашню ещё раз вспахать. Без нас приезжал вчера утром трактор. Свежие борозды оказались довольно высокими, ноги утопали в пашне. Пришлось всем надеть резиновые сапоги. Дед учил нас правильно раскладывать картошку в междурядья и засыпать. Ксюша с Галиёй раскладывали, а мы с Петром и Иваном закапывали кто чем, граблей на всех не хватило. Такой способ оказался очень экономным в плане трудозатрат. Получилось управиться до трёх часов дня. Думал, дольше возиться будем. Правда, Трофим велел оставить две борозды под капусту и прочую рассаду.

После обеда часик передохнули и пошли с парнями копать огород. Расширять бабушки его не стали, по одной грядке под огурцы, лук, морковь, свеклу и ещё что-то. Там, вообще, за час втроём управились и пошли к соседям воду в баню таскать.

Уже после бани сидели у нас во дворе всей большой компанией. Соседей, естественно, позвали, которые нас в баню пустили, жарили мясо и слушали соловьёв.

Допили пиво, кто-то пил и что покрепче. Войну вслух не вспоминали, но через раз пили за мирное небо над головой и за тех, кто там остался.

В моём первом детстве часто слышал от старшего поколения «лишь бы не было войны», но не особо понимал всей глубины этих слов. А потом, после краха СССР, и вовсе вскоре говорить так перестали. Рынок поставил на грань выживания, не до того стало…

Наши старики, пережив весь ужас войны, хотели уберечь нас от этого кошмара, не делились страшными воспоминаниями, не объясняли мотивы своих решений и поступков. А зря…

Мы перестали их понимать и забыли главный урок, которое выучило их поколение: лишь бы не было войны. И начались войны – между Арменией и Азербайджаном, гражданские в Приднестровье и Грузии, а потом и Чечня подтянулась…

Сидели долго, съели уже и мясо, и пирожки, но, всё равно, никто не расходился. В кирпичах поддерживали костёр, он мне напомнил вечный огонь.

– Спасибо вам, что приехали, помогли, – сказала, вдруг, Никифоровна и пустила слезу.

– Ну, ну, Ань, ты чего? – всполошилась бабушка.

– Так, вспомнилось, – Никифоровна махнула рукой, мол, ничего страшного.

Повисло тяжёлое молчание. Соседи наши Ольга с Валентином, моложе наших стариков, но в войну уже взрослыми были, может даже, и воевали. Иван ребёнком был, но тоже много чего в памяти, судя по всему, осталось. Но тишину нарушать никто не стал…

– Поздно уже, – сказал Трофим, – давайте на посошок и спать.

Глава 4

Подмосковная деревня Коростово.

Встали в шесть утра. Не спеша позавтракали, собрались и поехали домой. Ксюшу высадили у метро. Сразу, как попал домой, попробовал дозвониться до отца, но он был в ванной. Попросил Киру передать ему, что жду его звонка.

Скоро он перезвонил, договорились, что сразу после работы он едет ко мне. Если что-то поменяется, я перезвоню ему на кафедру.

Итак, осталось только договориться с Борисом Львовичем. Ему позвонил уже в большом перерыве между парами, попросил разрешения приехать за плиткой сегодня после трёх часов. Он разрешил, опять откровенно веселясь над моей затеей.

Сразу же перезвонил Петру, подтвердил сегодняшнее мероприятие и уточнил, сможет ли он приехать? Он с энтузиазмом подтвердил, что будет обязательно. Ну, вот и подходит к своему завершению первая фаза операции «роза на стекле». По которой нужно раздобыть плитку для последующей обработки. Про вторую фазу даже и думать не хочется. Сколько же придется с этой плиткой возиться, чтобы привести ее в норму! Но глаза боятся, а руки делают.

В университете, глядя на Брагина, думал, стоит ли поговорить с ним о впечатлении, которое о его Женьке сложилось у наших девчонок. Но поразмыслив, решил дать ей ещё один шанс… Возможно она дурака валяла, значимость свою хотела поднять, болтая с девчонками, или попросту дурачилась.

Может, она сама сейчас сидит и локти кусает: дура я дура, зачем надо было такую комедию ломать? Теперь расскажут Косте, какая я буду никакая жена и хозяйка…

После пар сразу ринулся в сторону дома. От метро направился сразу в гараж и перегнал машину к дому.

Не успел разогреть себе обед, как услышал во дворе, как подъехал мотоцикл. Выглянул в окно, точно, зять. Добавил в кастрюльку ещё пару половников супа.

Пока мы с Петром обедали, подъехал отец, посадили обедать и его.

– Разморило от еды, сейчас бы на боковую, – заметил, потягиваясь батя. – А Галия молодец, вкусно готовит.

– Кстати, да, – спохватился Пётр.

– Я ей передам, – пообещал я. – Ну что, по коням?

– Да, поехали, – предвкушая достойное приобретение, довольно потёр руки отец.

И только тут вспомнил, что зять понятия не имеет, что мы собираемся сейчас вывозить. Достал у Галии из заначки шесть плиток.

– Вот это да! – удивился Пётр, раскладывая плитки на столе. – Никогда таких не видел. Это куда?

– Покупали на пол, но, думаю, можно и на стены. Какая разница? – спросил я, глядя на отца.