– Как, простите?
– Да вот, трость. Вы упали?
– Это у меня врожденное. Доктора так и не смогли установить причину.
Господи, и почему она вдруг так разоткровенничалась с незнакомым человеком?
– Значит, это у вас всю жизнь, с самого рождения! Какая жалость! – Голос его как-то странно изменился, стал мягким и глубоким, как будто сейчас говорил совершенно другой человек. – В детстве вы, наверно, чувствовали себя страшно одинокой.
Как смеет этот человек копаться в ее душе!
– У меня было достаточно друзей!
– Поэтому ваш отец и называет вас Мышонком? У Келли даже дыхание перехватило от гнева.
– Мистер Перкинс, вы заходите слишком далеко! Она потянулась за тростью.
Джейс издал какой-то нечленораздельный звук, видимо, означавший раскаяние.
– О, вы совершенно справедливо рассердились на меня, мисс Саутгейт. Куда делись мои хорошие манеры! Я понимаю, что это не оправдание, но прошу вас, мэм, примите мои извинения.
Казалось, он искренне раскаивается. Келли растерялась.
– Ну… я не знаю…
– Ой, как хорошо, что вы не спите! – Сестренка в дверях захлопала в ладоши от радости.
Келли осуждающе покачала головой.
– Бет, а ты, почему до сих пор не в постели? Девочка пробежала через всю комнату и плюхнулась на кровать рядом с Перкинсом.
– Мне хотелось сначала увидеть Хорэса. Келли широко раскрыла глаза.
– Во-первых, не Хорэса, а мистера Перкинса! Тот ухмыльнулся, глядя на Бет.
– Джейс вполне подойдет. Бет хихикнула.
– Папа сказал, что вы настоящий герой. Лопни мои глаза, я с ним согласна.
– Вся моя заслуга в том, что я выжил.
– Чепуха! По-моему, вы вот такой парень!
– Бет! Что за выражения! Да еще в присутствии нашего гостя. Что он о тебе подумает! – Келли тяжело вздохнула. – Если будешь продолжать так себя вести, ни один молодой человек не захочет иметь с тобой дело, когда ты вырастешь. Джейс расхохотался.
– Не думаю. Мне кажется, Бет станет красавицей. Просто само очарование. Все мужчины будут драться за нее.
Девочка просияла.
– И вы тоже? Вы подождете, пока я вырасту?
– Очень может быть.
Бет снова хихикнула, соскользнула с кровати и затанцевала по комнате. Остановилась возле комода, на котором лежал котелок Перкинса. Надела себе на голову, стала прихорашиваться перед зеркалом.
– Мне нравится ваш котелок.
– Правда? Можешь взять его себе. Я, наверное, куплю себе такую шляпу, какие носят на Западе. Чтобы быть похожим на этих… ну, вы знаете… – смущенно добавил он, – тех, что всегда на все готовы.
Келли едва не задохнулась. Господи, какой болван! Ну на что он-то может быть готов?
Однако Бет его слова привели в восторг.
– Вы будете классно выглядеть!
– Спасибо. – Он чуть наморщил лоб. – Бет – это уменьшительное от чего?
– Элизабет.
– Красивое имя. А Уидди?
– Его назвали Джеймс, в честь папы. Но папу называют Большой Джим, а его сначала называли «сын Джима» – Джимсон, потом – Джимсон-уид, знаете, как трава дурман. А потом просто Уидди. Мне очень нравится это имя, только брату оно не очень подходит.
– А тебе имя Бет нравится?
– А вы можете придумать что-нибудь получше?
– Я буду называть тебя Принцессой.
Бет рассмеялась и прикрыла лицо руками от смущения.
– О, Джейс!
Он весело рассмеялся в ответ:
– О, Принцесса!
Келли с завистью слушала их непринужденную болтовню. Сестренка так легко сходится с людьми. В то время как для нее, Келли, это неимоверно трудно. Конечно, Бет еще ребенок. Легко поддается первому впечатлению.
Джейс будто почувствовал ее одиночество и ласково спросил:
– Мисс Саутгейт Кэлифорния. А это откуда?
– Вообще-то это вас не касается, так же как и мой возраст, но если хотите знать, я родилась в сорок восьмом году, когда начались поиски золота в Калифорнии. Отец всегда мечтал о приключениях. Если бы не мое рождение, он был бы в числе первых переселенцев на Запад.
– Но сейчас вы здесь.
– Да, – произнесла она все с той же горечью. – Едва кончился траур по маме, как отец сорвался с насиженного места и привез нас в эти Богом забытые края.