Мертвая академия. Печать крови

Он посмотрел на меня прямо и спокойно, и мне понравилось, что в глазах больше не блестело ни одного сального намека.

– Ну, в принципе почему бы и нет? – без энтузиазма ответила я.

На самом деле мою усталость уже можно было резать ножом и намазывать на бутерброд. Такая она была густая и насыщенная после всего этого длинного дня. Но любопытство подмывало согласиться. Тем более когда еще я решусь прогуляться по территории Мертвой академии ночью? Да меня же удар хватит при первом подозрительном шорохе.

– Вот и славно! – воскликнул принц. – Я подожду, пока ты переоденешься… – начал говорить он, одновременно оглядываясь по сторонам в поисках неразобранного чемодана.

А затем вдруг замер и посмотрел на мое покрасневшее лицо. У меня ведь не было с собой больше ничего. В Козьих Шишечках осталась старая одежда сестер, которую мне разрешалось донашивать и которую я не взяла в город. Да и не хотела брать. В том старом мире не было ничего моего. Даже это единственное платье, которое я связала незадолго до отъезда, было из старых ниток приемной матери. Она как-то выбросила свитер, который ей сильно надоел. А я подобрала, распустила и спрятала получившийся клубок…

– Это… вся твоя одежда? – удивленно приподнял бровь Леонар.

Я сжала зубы. Мог бы тактично промолчать.

– Да. И мне не хотелось бы это обсуждать, Леонар, – прохладно бросила я, сцепив руки на груди.

Он пожал плечами, словно его это мало касается, и спокойно прошел к трюмо, на ходу бросив:

– В платье даже удобнее. Только там сейчас жутко много комаров: у нас недалеко от общежития – большое озеро. А вот тут должен быть оберег от мошка… это что за ерунда?! – ахнул он, отшатнувшись от раскрытого ящика.

А оттуда, положив лапы на деревянную крышку, резко высунулся хомяк. Довольно потрепанного вида, да еще и с торчащим с одной стороны клыком, которого совсем недавно не было видно.

Я усмехнулась, иронично поинтересовавшись:

– Боишься хомячков?

Принц посмотрел на меня с легким превосходством. И вместо ответа сам спросил:

– Что у тебя в ящике делает Люся?

Леонар поднял зверька за шкирку, а тот нервно засеменил лапками, явно намереваясь тяпнуть за палец наглеца.

Я поспешила малышу на выручку, тут же забирая его у Леонара.

– Эй, поласковее с моим другом, – бросила я, приглаживая вставшую дыбом шерсть и запуская животное обратно в ящик. – Так, значит, его зовут Люся? Это девочка?

Леонар издал презрительный звук, явно не испытывая ни капли нежности к грызуну.

– Нет, это мальчик. Кстати, ты поосторожнее с ним, он страшно кусается.

А я отметила про себя, что тоже кусалась бы, если бы кто-то грубо хватал меня за шкирку.

– Мальчик? – переспросила удивленно. – А кому же тогда вздумалось назвать его женским именем?

На этот раз принц усмехнулся, сложив руки на груди.

– Люся – это сокращение. Догадаешься, от какого?

Зеленые глаза иронично сверкнули, не отрываясь от меня. А я нахмурилась, пытаясь понять, как тут вообще можно догадаться.

Люсьен, Люсиль… крутилось в голове.

– Ну же, Лари, разве так много есть мужских имен, похожих на Люсю? – весело спросил он, вдруг схватив меня за руку и потащив к выходу.

Я округлила глаза и уже открыла рот, чтобы возмутиться, как Леонар добавил:

– Пойдем гулять, по пути будешь называть мне свои варианты.

И дверь в наши общие комнаты захлопнулась, снова явив мне распахнутую пасть химеры на лакированном дереве.

– А нас выпустят из общежития так поздно? – спохватилась я, когда принц уже протащил меня по всему коридору и впереди мелькнуло скривившееся лицо Аделии Ром, коменданта-призрака. – В Своде было написано, что…

– Конечно, выпустят, – самодовольно перебил Леонар, бросив высокомерный взгляд на высшую нежить. – С дисциплиной здесь так себе, я скажу.

Проходя мимо Аделии, он нарочно повысил голос, вызывая еще большее негодование у духа.

Бледные глазницы привидения сверкнули сумеречной зеленью.

У меня по спине пробежали мурашки. Это ж надо настолько не бояться существа, чья природа уже бесконечно далека от человеческой! Ведь призраки – это разумная нечисть. Говорят, в них нет добра, любви и сострадания. Только злоба и одним им известные темные помыслы.

Но Леонар бесстрашно проскользнул мимо, не выпуская мое запястье из своей руки. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним.

Аделия и впрямь ничего не сказала. Лишь продолжала сверлить нас мертвым тяжелым взглядом.

Ночь встретила приятной прохладой и свежестью. Месяц Огня всегда был теплым. Мое любимое время года, когда сильная жара уже потихоньку спадает, но до промозглых дождей еще далеко.

– Так что там насчет Люси? – со спокойной улыбкой поинтересовался Леонар, неторопливо идя рядом и тем самым задавая направление.

Я вздохнула.

– Хомяк Люся… – произнесла задумчиво. – Это уменьшительное от Лозен?

– Нет, – покачал головой весьма довольный принц.

– Люсьен?

Снова нет.

– Лузиан? Люсиан?.. – продолжала гадать я. И тут меня как громом поразило. – Стоп. Люциан?!

Я повернула к Леонару широко распахнутые глаза, наблюдая, как он весело захохотал.

– В точку, куколка! Дэйн Люциан. Я назвал хомяка в честь нашего глубокоуважаемого ректора. Правда, отличная шутка?

Я вдруг покраснела, когда в голову пришла мысль: всего пару минут назад я гладила Люциана…

– Дурацкая шутка, – ответила я, прикусывая губу изнутри и все еще краснея. Хорошо, что ночью цвет лица не разглядеть. – С этих пор больше не зови его Люсей.

– Но почему, куколка? – удивился Леонар, выводя нас на узкую вытоптанную дорожку, по обеим сторонам которой рос дикий папоротник.