Рубин царя змей

Два таких разных желания: прижаться и убежать – сводили с ума, путали.

Иллиана прикусила губу и усилием воли заставила себя опустить взгляд. Не смотреть больше в его чарующие золотые глаза, на дне которых она почему-то чувствовала смех.

– Хорошая девочка, – мягко проговорил мирай, и его голос, ставший отчего-то низким и немного вибрирующим, проник в нее, прокатился в груди и ухнул куда-то вниз горячей удушливой волной. – Ты нарушила за сегодняшний день слишком много правил, – продолжил он, вдруг наклонившись к ней.

Легкий, почти неуловимый из-за воды запах мужчины коснулся Иллианы, заставив вздрогнуть от странного удовольствия.

– Ты пересекла территорию Верхнего города, – продолжал тихо он, вдруг убрав мокрые волосы от ее лица и едва ощутимо коснувшись носом возле уха. Будто случайно. – Ты посмотрела в глаза мираю, – звучал его мягкий голос с легким мурлыканьем зверя. – Ты не боишься…

– Боюсь, – выдохнула она, нервно облизав губы. – Очень боюсь…

И рефлекторно вновь посмотрела ему в глаза.

«Змейка-злодейка!» – мелькнуло в голове прежде, чем она поняла, что снова прокололась. Прежде, чем увидела, как золотой взгляд потемнел от мрачного удовольствия, а полные губы растянулись в жесткой хищной улыбке.

В этот момент она с ужасом ощутила, как быстро заскользила по ней в воде гладкая змеиная кожа. Мощный хвост сомкнулся в прочном захвате, сдавил ноги, бедра, живот, двинулся вверх, невзначай коснувшись груди и медленно обогнув ее, будто погладив самым кончиком.

По коже пробежали мурашки. Пугающе-незнакомые прикосновения, подобных которому Иллиана не ощущала никогда в жизни, отдавались в груди странным томлением, напряжением. По позвоночнику прокатилась волна дрожи. И девушка со все возрастающей паникой поняла, что ее соски вдруг сжались, стали твердыми и начали пошло просвечивать сквозь мокрую ткань.

И он это заметил.

Взгляд мирая неторопливо упал на ее грудь, и вслед за этим улыбка на его лице стала еще опаснее: мягкие губы приоткрылись, из-под них блеснули белоснежные зубы с тонкими, чуть более длинными, чем у людей, клыками.

Сердце Иллианы пропустило удар.

Золотые глаза напротив нее вспыхнули огнем какой-то темной неизбежности. Густой, как крепленое вино, и почему-то такой же…

…сладкой.

– Как же мне наказать тебя? – негромко проговорил мирай, а Иллиана не могла оторвать взгляда от дерзко изогнутых линий его губ и торчащих из-под них лезвий клыков.

В мозгу вспыхнул новый страх: что, если он ее укусит?

Яд каждого нага – уникален. Он настолько силен, что при определенных условиях способен отравить даже самого хозяина. И это при том, что кровь мираев к обычным ядам невосприимчива!

Поговаривали, что мираям доставляет особое удовольствие наказывать укусом своих врагов. Или провинившихся любовниц… Они вонзают клыки им в шею или запястья, туда, где проходят важные артерии. И запускают отраву прямо в кровоток. А потом с наслаждением смотрят, как жертва мучается и умирает.

Иллиана похолодела от этого воспоминания.

– Не надо наказывать меня, мирай, – попросила она, снова склонив голову.

Уронила взгляд в область его ключиц и снова прикусила изнутри губу.

Золотая цепь на бугрящейся венами шее. Густые черные волосы влажными прядями падают на спину. Четкий подбородок уходит к мочке уха резко очерченной линией, по которой хочется провести пальцем. А в ухе блестит одно некрупное кольцо с алым камнем…

Тихий смех вырвал Иллиану из плена очарованной задумчивости, в которую она снова провалилась, разглядывая мужчину. В этот момент под водой по ней вновь заскользила гладкая змеиная кожа.

Горячая…

Змеиный хвост держал крепко, давая понять, что расцепить захват не получится. Но одновременно его объятия были мягкими, и Иллиана не испытывала неприятных ощущений. Ей даже вдруг захотелось опустить руки, бесполезно болтающиеся в воде, и дотронуться до него.

Мирай ведь не заметит, если она это сделает?..

Осторожно, почти не осознавая своих импульсов, девушка опустила руки и положила их на мощное кольцо, обвивающее ее живот. Провела по нему ладонями.

Будто случайно….

Кожа мирая оказалась удивительной. Гладкая, немного бархатистая. Иллиане даже захотелось вытащить мужчину из озера и рассмотреть каждую чешуйку, что переливалась в воде золотыми искрами, застывшими в черном камне.

Только мирай – не добрая игрушка. И вряд ли ему это понравится.

В этот миг произошло нечто неуловимо странное. Сперва девушка не могла понять, что ее так взволновало. А затем почувствовала – наг напротив нее неподвижно замер.

Ее взгляд снова, как глупый щенок, которого невозможно дрессировать, взвился к золотым глазам. Глазам, внутри которых зрачок вдруг стал вертикальным.

Иллиана затаила дыхание. Сердце в груди отсчитывало удары, словно колокол, звонящий перед казнью.

Наг медленно поднял руку и вдруг коснулся ее щеки ладонью.

Девушка резко вдохнула, едва заметно распахнув губы, и замерла. В висках стучало.

А мирай отстраненно подмечал каждое ее движение, и его зрачки с каждой секундой все больше удлинялись, переставая быть хоть сколько-нибудь человеческими.

Большим пальцем мужчина провел по ее щеке, повторяя взглядом это движение, а затем коснулся ее приоткрытых губ. Слегка оттянул нижнюю и провел по ней, словно стирая помаду, которой она никогда не пользовалась.

Раскаленная молния ударила в позвоночник и прокатилась по всему телу девушки, всколыхнув каждый нерв.

Змеи должны быть холодными! Но прикосновение мирая обжигало ее, заставляя кровь двигаться быстрее.

Другую руку наг опустил под воду и резко закинул одну ее ногу на себя.

Иллиана не успела ахнуть, как оказалась обнимающей мирая коленями.

Тело, успевшее замерзнуть в холодной воде, задрожало от удовольствия, ощутив вдруг скользящие прикосновения придвинувшихся к ней бедер.

Мирай… змей! Она должна бояться!

Но голова вдруг закружилась от непонимания того, что же происходит. И от неуместного ноющего чувства где-то под желудком.

Она положила ладони на его грудную клетку, пытаясь оттолкнуть.

Бесполезно.

Прочные, как камень, мышцы под мягкой кожей будто дразнили кончики ее пальцев. Вместо того чтобы отталкивать, неожиданно захотелось послушно следовать по рельефу мужского тела, очерчивая каждый изгиб.

В этот момент наг сильнее прижал Иллиану к камню. Его хвост освободил ее живот, и теперь между их телами не оставалось ни миллиметра свободного пространства. Его лицо приблизилось к ней настолько, что она чувствовала его дыхание. Золотые радужки потемнели, приобретя оттенок горького кофе, а колдовской взгляд теперь был направлен лишь на ее губы.

От этого внутри Иллианы все переворачивалось, кричало о том, как ей хочется, чтобы он ее поцеловал. Чтобы коснулся своими губами, дав почувствовать их вкус.