Ворон

Теперь сухие ветки торчали довольно часто, и парень шустро начал взбираться выше.

Внизу снова раздалось многоголосое рычание. Ворон почувствовал, как гигантская ель содрогнулась от могучего удара. Затем вновь наступила тишина. Почуяв неладное, чужак посмотрел вниз. Вслед за ним, вонзая в кору чудовищные когти, полз Свирепый Бер. На загривке оборотня, вцепившись в бурую шкуру, сидел ворон. Размеры птицы внушали уважение. Беглец понял, что даже если ему удастся выбраться на свободное пространство и, обернувшись, взлететь, то все равно не удастся уйти от этого пернатого гиганта.

Но, зато он погибнет в бою! Погибнет в небе, как подобает воину-ворону!

Слыша приближающееся сопение могучего зверя и глухое нетерпеливое покаркивание пернатого наездника, парень начал еще шустрее взбираться по лесному великану. Сухие ветви кончились, и теперь его окружала темно-зеленая хвоя, не только закрывающая обзор, но и приглушающая звуки. Слышался только непонятный гул в вышине, все более усиливающийся по мере того, как беглец преодолевал метр за метром.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем ворон увидел небо. Похоже, не так давно в некогда самую высокую ель ударила молния, укоротив ее не менее, чем на десяток метров. Дерево не погибло, но вместо стройной стреловидной вершины заканчивалось обугленным расщепленным пнем, толщиной в человеческий обхват.

Наверху бушевал сильный ветер. Воздух был тяжелым, словно перед грозой. Осмотревшись, беглец увидел, что на западной половине небосвода звезды скрыты мрачной чернотой, временами озаряемой вспышками молний. Приди гроза раньше, и возможно его предприятие оказалось бы более удачным.

Возблагодарив за удобную площадку для взлета не забывших о нем Создателей, ворон немедля обернулся и, захлопав крыльями, взмыл в начинающее светлеть на востоке небо. Если бы дневное светило успело самым малым краешком показаться над горизонтом, юноша уже не смог бы обернуться. Значит, Создатели все-таки благоволят ему.

Сопротивляясь порывам ураганного ветра, ворон посмотрел вниз и увидел, как на изувеченную молнией вершину выбрался Бер, и с его спины тут же взмыла вверх огромная птица.

Вот и все. В бою с этим опытным воином-вороном у беглеца не будет никаких шансов. С каждым взмахом крыльев тот преодолевал такое же расстояние, на которое молодому ворону требовалось взмахнуть два, а то и три раза.

Сквозь шум ветра до обреченного донесся продолжительный раскат грома, и он вдруг понял, что стремительно приближающаяся грозовая туча послана самими Создателями, чтобы спасти его. Поняв, оборотень повернул в сторону сверкающих молний и, напрягая последние силы, вдвое чаще заработал крыльями.

Посланник Свирепого Бера уже почти настиг его, когда их накрыла вязкая чернота тучи. Ветер вдруг значительно ослаб, но лететь в плотном влажном воздухе стало тяжелее. По телам птиц-оборотней застучали редкие, но крупные капли.

Видя, что преследователь нагнал и летит сверху, ворон выждал момент, когда тот ринулся в атаку, и заложил резкий вираж. В этот миг ослепительная вспышка с оглушающим треском разорвала окружающий мир…

2

Оглушенный и ослепленный Ворон, кувыркаясь, летел к земле. Наконец удалось расправить крылья, и падение прекратилось. Стихшие звуки бури сперва списал на потерю слуха, но заметил, что и ветра тоже не стало. Поспешно осмотревшись в поисках врага, он в немом изумлении уставился на распростертую под ним картину.

То, что находилось внизу, невозможно было описать привычными для оборотня словами и понятиями. Бескрайний лес и граничащая с ним такая же бескрайняя степь исчезли. Вместо них он увидел множество ярких огней, явно колдовского происхождения. В них не было жизни, которая пляшет в свете, исходящем от живого огня, радостно пожирающего сухую древесину. Эти огни, несмотря на то, что некоторые из них очень быстро перемещались, светили каким-то мертвым, будто бы застывшим светом. Такой мертвый свет исходил от посоха шамана, когда тот обращался с просьбой к Создателям, или благодарил их за снизошедшее благо. Еще такой свет излучали ночные жуки-светляки, являющиеся глазами Создателей, наблюдающими за соблюдением покона[4 - Покон – свод законов.] оборотнями.

Ворона озарила ужасная догадка – посланник Свирепого Бера наверняка был шаманом. Удивительно, что парень сразу не догадался об этом. А кого же еще мог послать вождь, чтобы покарать наглого похитителя? Так значит, его сразила не молния… Или молния, но посланная не Создателями, а гнавшимся за ним колдуном? Или это все же Создатели удовлетворили просьбу шамана и покарали незадачливого похитителя? Как же самонадеянно было полагать, что они благоволят ему больше, чем служащему им шаману…

Оборотень совсем запутался в догадках, перестал всматриваться в то, что происходит внизу, и даже немного снизился. Непонятный шум, исходящий от скопления огней, прервал его размышления. В доносившихся звуках не было ничего похожего ни на то, как шумят вершины лесных великанов во время ветра, ни на шум волн Великого Озера. Опустившись ниже, Ворон в общем гуле стал различать отдельные звуки. Исходили они в основном от движущихся светляков, которые страшно гудели и рычали, а иногда жалобно выли пронзительно-визгливыми голосами.

Двигались светляки по каким-то неестественно прямым тропам. Вдоль троп высились опять же неестественно прямые скалы, от которых исходил свет, льющийся сквозь неестественно правильные квадратные отверстия. Вообще-то на скалы эти громады были не очень похожи, но никакого другого определения для них Ворон найти не мог.

Спустившись еще ниже, он обнаружил, что светляки на самом деле не обычные жуки, а гигантские монстры, самый малый из которых не уступает размерами Свирепому Беру. И еще он увидел людей. Они наверняка являлись представителями племени могучих колдунов. Парень понял это, когда заметил, как люди входят внутрь чрева гигантских светляков и, после того, как светляк пробегает определенное расстояние, выходят из него невредимыми.

Опасаясь быть замеченным, оборотень вновь набрал высоту. Теперь он решил пролететь вдоль широкой тропы, удаляющейся от скопления странных скал. По ней в обоих направлениях двигалось много светляков различных форм и размеров. Рядом с этой тропой находилась тропа поменьше, отблескивающая несколькими металлическими полосками. По полоскам с нехарактерным для прочих сородичей грохотом двигался длинный светляк. За ним и решил следовать Ворон.

Куда бы не бросал взгляд оборотень, всюду виделись колдовские огни – где-то одиночные, где-то большими группами. Большая часть была сконцентрирована вдоль тропы, по которой следовал грохочущий светляк. Скопление светящихся скал осталось позади, но значительно меньшие похожие образования иногда встречались. Один раз Ворон с любопытством облетел длинные прямоугольные глыбы льда так же испускающие колдовской свет. От этого странного льда исходило тепло, а внутри него были заморожены зеленые растения. Показалось даже, что внутри одной льдины двигался человек, но опускаться ниже, чтобы рассмотреть лучше, оборотень не решился.

Он снова догнал светляка, бегущего по металлическим лентам. Странно, что не было видно летающих жуков. Представив, что такие монстры способны летать, Ворон непроизвольно тревожно каркнул и поспешно осмотрел окрестности. Убедившись, что в ночном небе не видно присутствия гигантских светляков, немного успокоился, но на всякий случай решил держаться поближе к земле.

По краям тропы потянулся небольшой лесок, и Ворон прижался к самым макушкам деревьев. Теперь, взглянув на светляка, он заметил сразу две странные вещи.

Первое, жук бежал, постоянно касаясь усиками протянутых над тропой паутин. При этом между усиками и нитями паутины время от времени проскакивали искры. Паутина держалась на единственной ветви растущих вдоль тропы деревьях с непривычно круглыми и гладкими стволами.

Но самым удивительным оказалось то, что сквозь большие светящиеся глаза, расположенные вдоль всего тела жука, были отчетливо видны люди. Они вели себя так, будто находились не внутри чрева страшного монстра, а сидели на солнечной полянке, думая о чем-то своем. Сравнение именно с солнечной поляной пришло оттого, что внутренности жука были ярко освещены. Ворон в мельчайших деталях видел странную одежду загадочных колдунов, способных усмирить огромных светляков, сшитую из цветных шкур. Женщины известных оборотню племен тоже умели красить шкуры, но он никогда не видел столь ярких, насыщенных красок. Еще одежда изобиловала блестящими металлическими кругляшками и полосками. Колдуны сидели на расставленных вдоль длинного тела жука пнях. Иногда, когда жук останавливался, выходили из него, или входили новые. Во время остановок Ворон поднимался выше в темное небо, опасаясь быть замеченным.

Однажды, засмотревшись на бегущего жука, он едва не влетел в толстую паутину, но в последний момент почуял исходящую от нее опасность и резко набрал высоту. Толстые нити отблескивающей металлом паутины тянулись так же ровно, как и те, за которые цеплялся усиками грохочущий светляк. Только эти находились на вдвое большей высоте, и под ними оборотень не видел металлических лент. Возможно жуку – хозяину этой паутины, они не нужны. Деревья, за которые держалась эта паутина, оказались еще более странными. Их стволы были будто бы сплетены в ажурную решетку из отдельных лиан. Всего лишь две ветви отходили в противоположные стороны. К этим ветвям и подвешены нити. От них исходило какое-то зловещее потрескивание, от которого начинали ныть все косточки в теле птицы-оборотня. Впредь Ворон решил держаться как можно дальше от подобной паутины.

3

Вдруг светляк начал поворачивать вправо. Он делал это не так резко, как поворачивают обычные жуки, а описывал широкий полукруг, продолжая бежать по тропе, обозначенной металлическими полосами и нитями паутины. Летя низко над землей и с интересом разглядывая ярко освещенные внутренности жука, Ворон и не заметил, что они приблизились к новому нагромождению скал. Эти скалы так же были освещены колдовскими огнями, но не напоминали те, которые оборотень видел ранее.

Светляк остановился, и на этот раз его покинули все колдуны. Но Ворон уже взмыл вверх и с ужасом, и в то же время с интересом осматривал открывшуюся картину. Теперь, когда окружающие звуки не заглушал грохот бегущего светляка, оборотень услышал низкий утробный гул, исходящий от мрачных скал. Среди общего нагромождения высились несколько гигантских деревьев, стволы которых были начисто лишены веток, а вершины обломаны. Но даже с обломанными вершинами они возносились на невероятную высоту. Невозможно представить, какими должны быть эти деревья в надлежащем им виде.

Оборотень пролетел на обломанной вершиной одного из гигантов, но, почуяв исходящий из ствола смрад, отпрянул в сторону и снизился, продолжая рассматривать находящиеся вокруг испускающие гул скалы.

Здесь царило явно злое колдовство. Несмотря на мощные колдовские огни скалы выглядели настолько мрачно, что Ворону захотелось немедленно улететь прочь. И он бы так и сделал, если бы не заметил внизу, среди серых глыб лысую голову и не вспомнил о причине своих злоключений. Лысая голова могла принадлежать только молодой женщине, не имеющей собственного мужчины. А ведь он именно за женщиной и пробирался в становище Свирепого Бера. Так почему бы не взять себе девушку из племени могучих колдунов, владеющих столь яркими колдовскими огнями и усмиривших гигантских светляков? Хорошо было бы, если та молодая колдунья, которую он выкрадет, тоже могла усмирять жуков-монстров.

Представив, какой переполох поднимется в родном племени, когда он появится в сопровождении гигантского светляка, юноша машинально приземлился на плоскую вершину одной из скал. Тут же тревожно взмахнул крыльями, поняв беспечность поступка. Однако, не заметив поблизости никакой опасности, решил осмотреться. Наклонив голову, с удивлением уставился на мягкую поверхность, в которую вцепились его острые птичьи когти. Сжав лапу, мощным рывком выдрал изрядный кусок черного мха и снова склонил голову, разглядывая его птичьим глазом, но так и не понял, что это такое. Оборачиваться человеком не решался, дабы иметь возможность в любой момент покинуть скалу. К тому же, нужно было проследить за замеченной внизу девушкой и, улучшив момент, выкрасть ее.

Ворон взлетел и обнаружил, что молодая колдунья уже куда-то скрылась. Сетуя на себя за беспечность, он начал кружить над скоплением скал, выглядывая лысую головку. Хвала Создателям, девушка быстро нашлась. Возможно, это была другая, так как находилась довольно далеко от той, что увидел ранее. Каково же было его удивление, когда за очередной скалой заметил сразу две бритые головы. Стараясь не упускать их из виду, оборотень расширил круг поисков и заметил еще несколько лысин. Абсолютно все человеческие фигуры, увиденные им среди мрачных скал, блестели в свете колдовских огней бритыми черепами. Такое ощущение, что в этом месте собрались только девственницы. Но почему они не спят глубокой ночью?

Ночью?

Ворон вспомнил, что прежде чем броситься в грозовую тучу и попасть под удар молнии, он видел светлеющую полоску зари на востоке. Теперь же на утро не было даже намека…

Мелькнула мысль, что в это колдовское место никогда не заглядывает дневное светило. Но разве такое может быть? Поняв, что случившееся не поддается его разумению, юноша списал все на промысел Создателей и снова сосредоточился на происходящем внизу.

Заметив, что девушки периодически заходят в освещенную нору, а так же выходят обратно, Оборотень сел на вершину высокой скалы, расположенной неподалеку, прежде убедившись, что на ней никого нет, и, обернувшись в человеческий облик, принялся рассматривать молодых колдуний. Однако человеческие глаза хоть и различали больше цветов и их оттенков, но были не столь зоркими, а расстояние до загадочной норы оказалось довольно приличное.

Но все же одну странность Ворону удалось рассмотреть. Кожа на лысых девичьих головках была различных, непривычных для соплеменников оборотня, цветов. Большинство лысин были оранжевого цвета. Несколько раз прошли девушки с белоснежными и ярко-желтыми черепами. Один раз даже увидел зеленую голову. Ее обладательница встала у входа в нору и начала пускать колдовской дым.

Возможно, бритые головы имели столь необычные цвета из-за колдовских татуировок, но юноша решил, что если не найдет девушку с черепом обычного цвета, то похитит оранжевоголовую.

Усложняло задачу то, что у него не осталось с собой сонного плода, но обнадеживал тот факт, что до сих пор ему попадались только девушки, и вокруг не было видно ни одного воина ни в человечьем, ни в зверином обличии.

Тревожило то, что он совершенно не знал, в каком направлении следует двигаться, чтобы вернуться в родные земли. Далеко ли забросила его воля Создателей? На какое расстояние простираются земли повелителей гигантских светляков?

Неизвестно сколько времени юный оборотень провел в размышления, продолжая наблюдать за периодически прохаживающимися внизу колдуньями, но опомнился он только тогда, когда солнечный диск выглянул из-за Края, возвестив о начале нового дня и лишив Ворона способности принимать облик могучей птицы. Необходимо было срочно где-то спрятаться, иначе при дневном свете его легко заметит любой пролетающий мимо оборотень.

В поисках укрытия юноша пробежал к небольшому возвышению, в котором заметил вход в пещеру. На этот вход заставил обратить внимание скрип шатнувшейся от утреннего ветерка створки, предназначенной вероятно для того, чтобы закрывать пещеру. Осторожно заглянув внутрь, Ворон увидел ведущие вниз металлические порожки. Спустившись на несколько ступенек, он обнаружил, что практически все внутри этой странной скалы было сделано из металла. До него, наконец, дошло, что вся скала, как, скорее всего, и виденные им этой ночью другие скалы, является творением могущественных колдунов, на территорию племени которых его занесло. Теперь он точно не уйдет отсюда без собственной женщины. Ворон просто обязан привнести в потомство своего племени кровь тех, кто владеет колдовскими огнями, усмиряет гигантских жуков-светляков, возводит рукотворные скалы и обладает неимоверным количеством металла. Он обязательно завладеет одной из молодых колдуний, каким бы цветом не была кожа на ее черепе, или погибнет… Но о гибели юному оборотню думать не хотелось. Сейчас хотелось лишь забиться в какой-нибудь темный угол и отдаться начавшему наваливаться сну.

Передряги и эмоциональные потрясения затянувшейся ночи сильно измотали организм юноши, и ему требовался отдых. Уже почти в бессознательном состоянии, абсолютно не обращая внимания на доносившийся из недр скалы ужасающий гул, он забрался в подвернувшуюся темную нору, по потолку которой вились толстым пучком черные лианы, свернулся калачиком и, ощущая приятное, поднимающееся снизу тепло, уснул.

4

– Бли-ин, Славон, налей граммульку, – ныл Мишака. – Трубы ж горят, аж не могу-у.

– Да ты офигел, Мишака, – возмутился товарищ. – Еще начальства полно. Запалиться решил? Сейчас не старые времена. Выкинут с работы на раз.

– Да мне же чуток совсем. Подлечиться только.

– Да пошел ты… Потерпи чуток. Начальство рассосется, Николаич куда-нибудь спать зашкерится, тогда и отведем душу. А Санька, в случае чего, шумнет по рации. Шумнешь, Санек?

– Да шумну, – потягиваясь и зевая, ответил дежурный сварщик. – Куда от вас, алкашей, денешься? Лишь бы только нынче никаких авралов не случилось.