Педагогика для всех

А сказать: «Я красивый», «Я умный» – без насмешки нельзя, язык не позволяет.

Счастливая жизнь? Вся?

Вот оно, вот это и нужно нам для детей: не только счастье-мгновение, но и счастье-жизнь.

Именно этот смысл мы вкладываем в слова «был бы сын счастливый». Что же сделать, чтобы дети были счастливы?

Вопрос вопросов!

Ничто так не объединяет людей и не разделяет их, как представление о счастье жизни. Когда люди расходятся, они обычно говорят, что у них разные интересы. На самом деле у них разные представления о счастье, и именно поэтому им невозможно жить вместе.

25

Так соблазнительно найти хоть в чем-нибудь замену счастью! Мы постоянно занимаемся поисками подобного рода:

Привычка свыше нам дана –
Замена счастию она.

Евгений Онегин с жаром восклицает:

Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан…

Замены нет. Счастье неподменно.

Однако позже Пушкин вновь размышляет о том же: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Слово «замена» исчезло; замены нет, но нет и счастья.

Так или иначе, но представление о счастливой жизни находится где-то возле слов «покой и воля», «вольность и покой».

Замечательно, что и в языке содержится точно тот же образ счастья, что и у Пушкина, и притом художественный.

Мы говорим: безоблачное счастье. Ничто не угрожает, не тревожит. Мир, покой – ни облачка на небе.

Мы говорим: безмятежное счастье. Ничто не смущает душу, чистая совесть, нет внутренних раздоров, мятежа.

Мир вокруг человека, мир в душе человека… Безоблачность и безмятежность. Напомню, что это не автор книги так думает, это вы так говорите, читатель, мы все так думаем, это в языке закреплено, тут спорить нечего. И в знаменитой строчке Блока «Покой нам только снится» снится все же покой, а не что-нибудь другое. Нравится нам это или не нравится, совпадает ли это с принятым мнением или нет, но общее представление о счастье – покой вокруг человека и покой в душе человека.

Но мир тревожен и беспокоен – как застраховаться от забот и тревог, «от злых забот и лени вялой»?

И еще вопрос: безоблачность и безмятежность – необходимые условия счастья, но, как мы видели, не само счастье. В чем же оно? Где?

Вот пушкинские строчки в более полном виде:

Чужой для всех, ничем не связан,
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан…

Очевидно, счастье в чем-то противоположном тому, что думал Онегин, ошибаясь. Счастье – среди людей. В любимом человеке. Другого нет, в других местах оно не водится. «Чужой для всех, ничем не связан» не может быть счастливым. Но есть лишь один способ прожить среди людей без страха, без мятежа в душе, о нем говорится в «Борисе Годунове»:

Ах! чувствую: ничто не может нас
Среди мирских печалей успокоить:
Ничто, ничто… едина разве совесть.

Жизнь по совести – приближение к правде, а у правды есть свойство волновать, возвышать, доставлять счастье. Вспомните, ведь и любовь доставляет нам счастье лишь тогда, когда она совершенно искренняя. Малейшее сомнение – и мы чувствуем себя скорее несчастными, чем счастливыми.

Счастье – ощущение высшего, но и у правды то же свойство. Мы говорим: неподдельная радость, неподдельное счастье, неподдельная правда. Обман мучит нас, чужой или свой; правда дает покой душе.

Когда человек исполняет свой долг перед правдой, он и чувствует себя счастливым. Оттого природа и награждает нас счастьем за исполнение долга – она премирует за старание, за то, что не жалели себя, действовали на пределе возможного.

Счастье на перекрестке стремлений и судьбы; но где эта точка, если говорить о целой жизни? Там, где встречаются правда и долг.

Когда человек исполняет свой долг перед правдой, он чувствует себя свободным, его ничего не страшит. Он следует старому девизу честных людей: «Делай что должно, и пусть будет, что будет». Не жди награды, приготовься к наказанию, но делай что должно. Не хитри с жизнью! И в языке есть: «Я счастлив, что исполнил свой долг». Достоевский внес в записную книжку, что там, где нет сознания правды и долга, там нет и представления о счастье.

Так неожиданно соединяются эти слова: долг, правда, счастье. Суровый поворот дела! Нет счастья в исполнении долга перед неправдой, нет счастья в сознании правды, но без исполнения долга перед нею.

Исполнение долга перед правдой жизни – в этом и есть смысл жизни. Для этого мы призваны в жизнь:

Ты понял жизни цель: счастливый человек,
Для жизни ты живешь.

Человек – для человека, жизнь – для жизни. В конечном счете все сводится к тому, чтобы найти свою цель жизни и честно служить ей, исполняя свой долг.

Молодая учительница сказала мне:

– Я счастливый человек: я делаю свое дело.

Почти все проблемы снимаются у человека, нашедшего дело своей жизни – свое дело.

К беде нашей, долг и правда могут расходиться. Тогда человек не чувствует себя хозяином своего дела: или оно пустое, ненужное, или делается не лучшим образом. Когда кругом царит распущенность, неразбериха, обман – в деле нет правды. Человек не может быть счастливым.

Делай что должно, и пусть будет, что будет.

26

Но будем поосторожнее с этим словом – «долг». Как бы нам не спугнуть синюю птицу счастья!

Мы хотим вырастить человека долга? Значит, нам нельзя пользоваться словами «долг», «должен» для попрека и принуждения. Нельзя говорить ребенку: «Ты должен, ты обязан, это твой долг, мало ли, что тебе не хочется, в жизни многое не хочется, а надо делать, мне, может быть, тоже не хочется на работу ходить». Многие люди думают, что долг – это то, чего не хочется делать.

Да нет же, нет! Как огня следует бояться такого взгляда. Это самое страшное, что только может произойти с нашими детьми – если в их сознании долг разойдется с радостью, если им будет казаться, что работа, долг – это одно, а радость жизни – это другое. Вырастут люди раздвоенные, несчастные и, главное, неспособные понять, отчего же они несчастны. Многие несчастья в жизни оттого, что человек дурно воспитан и считает долг обузой. Он обычно оправдывается тем, что не нашел свое место – вот нашел бы, и был бы счастлив; а делать с удовольствием всякую работу он не научен.

Но если мы не станем применять слово «долг» по пустякам («Убери постель! Это твой долг!»), если мы будем помогать детям выполнить свой долг так, чтобы он никогда не был им обузой, то постепенно чувство долга само вызреет в душах детей. В хорошей семье каждый радостно несет свои обязанности, постепенно завлекая детей радостью всякой работы.

Соединим в сознании ребенка долг и радость – и больше ничего для воспитания не нужно.

«Как же так, – спросят, – вы же говорили, что надо желать счастья ребенку, а больше ничего не нужно!»