Светорада Медовая

– Погоди, – остановил его воевода Нечай. – Что меч у пояса ты не зря носишь, я могу и так догадаться, а вот…

Он помедлил, оглядывая толпу разгоряченных зрелищем зрителей. Увидев красивую девку Стрелка, скользнул по ней взглядом, не задерживаясь, пока не заприметил, что возле молодой женщины стоит рослый варяг с непокрытой, несмотря на морозный день, головой. Воевода посмотрел на длинное, обвитое железом копье, торчавшее у того за плечом, и сделал знак златовласому варягу.

– Скафти, иди сюда, – позвал он его. – Что-то давненько твой Язык Змея не схлестывался с добрым противником.

– Язык Дракона, – поправил Скафти, с нескрываемым удовольствием беря в руки свое длинное копье, и оглянулся на красавицу в лисьих мехах:

– Я не буду с твоим мужем жесток.

– Надеюсь, что и он будет с тобой добрым, – подмигнула она.

Однако когда оба поединщика вышли на посыпанную песком площадку утоптанного снега, освобожденную для них остальными воинами, личико ее стало серьезным. Бой-то смотровой, да и в муже она уверена, но все одно нельзя не волноваться, когда мужчины берутся за оружие.

Нечай, беспричинно поправив мохнатую шапку на голове, наблюдал за обоими. То, как держался пришлый против умелого варяга Скафти, показывало, что он не лыком шит. Вон и поданное ему кем-то из кметей копье взял умело, чуть взвесил в руке, а потом перехватил поперек в ловком захвате – так, чтобы и колоть смог, и поймать удар древком, если что.

Оба соперника стали осторожно обходить друг друга по кругу, приглядываясь. И Нечай вновь не смог не отметить, что на сшибку Стрелок вышел более рьяно, стараясь сразу потеснить Скафти, поставить варяга так, чтобы закатное солнышко светило тому в глаза, а ему самому в спину. А когда Скафти, распознавший замысел чужака, попытался потеснить того с выбранного места, Стрелок не стал отступать.

Резкий короткий выпад Скафти он отвел острием копья, не позволив сопернику наскочить на него, а сам снова напал, да так наддал копьем, что едва не задел варяга. Тот увернулся и неожиданно рассмеялся:

– Ух, как страшно!

Пришлый вроде как опешил от подобного небрежения к бою, но в следующее мгновение тоже заулыбался. Правда, тут же едва успел отскочить, когда почти у самого его лица мелькнуло острие копья Скафти. Уклонившись, Стрелок резко выпрямился, отпрыгнул и выдохнул с паром:

– Знаешь, а ведь и мне страшно стало.

Собравшиеся вокруг стали посмеиваться. Нечай выкрикнул:

– Вы воины или скоморохи? А ну-ка в сшибку!

Однако и высокий Скафти, и верткий Стрелок, который был ниже противника, уже и сами не понимали, упражняются они или игру затеяли. Оба почувствовали друг в друге умение как драться, так и смеяться, а потому выпады и наскоки сменялись у них шутками и подзадориваниями. Кмети, окружившие их плотным кольцом, тоже развеселились, стоявшая в толпе Света улыбалась в прижатые к губам косы. Услышав, как Стрелок спросил соперника, не жарко ли тому, она заметила, что мужчины переглянулись, кивнули один другому и разошлись, скидывая полушубки, чтобы вновь стать друг против друга.

– Только теперь скорее давай, – заметил Скафти. – Не мудро мне будет простудиться, когда у меня свидание в селище мерянском.

– Скорее так скорее, – сказал Стрелок, отводя наскок Скафти перехваченным двумя руками древком копья. – Надо еще постараться не задеть тебя, чтобы не оплошал перед милой.

– Не оплошаю!

– Если не задену!

Мрачный воевода Нечай уже тоже стал посмеиваться, наблюдая за ними. В душе же был доволен: чтобы кто-то столько времени выстоял против Скафти с его копьем!.. По всему видать, доброго воина привел путевой Велес[22 - Велес – славянское божество, помогающее путникам в дороге; бог скота, богатства и искусства.] в их отдаленный край. Сам-то Нечай бьется над каждым новым дружинником, обучая ратному делу, а у этого Стрелка и самому не грех поучиться. Но ведь в таком не сознаешься, зато поглядеть на ярый поединок и воеводе так же любо, как и собравшимся кметям. Вон как парни расшумелись, в раж вошли.

И тут, когда Скафти занес свой Язык Дракона немного выше обычного, Стрелок мгновенно воспользовался этим, проскочил под древком и застыл перед варягом, направив острие копья ему в грудь.

– Считай, что ты убит, – тяжело дыша, вымолвил Стрелок. – Но на свидании оживешь. Это как боги святы.

– Считай, что я упал, – так же тяжело дыша, ответил Скафти. И улыбнулся: – Вот это бой был. Ай да ты!

– Ай да я, – согласился Стрелок.

Их тут же окружили, зашумели, одобрительно хлопая по плечам.

Взволнованная Света стояла в толпе и гордо улыбалась. И хотя ее Стрелок сейчас был окружен воинами и ему было не до нее – его победа, была их общей победой. Однако в этот миг, когда оживленные кмети потеснили ее от поединщиков, и она, отступая, натолкнулась на кого-то спиной, она ощутила, как кто-то осторожно, но решительно подхватил ее под локти, а у самого уха вкрадчивый голос произнес:

– Доброго здравия тебе, краса несказанная.

Света быстро оглянулась. Тиун в своей длинной синей шубе на соболях выглядел боярином. Его карие глаза лукаво светились, молодое лицо разрумянилось, а зубы, как у волка – крупные, белые и красивые, один к одному, – влажно поблескивали.

– И тебе не болеть, приказчик посадницкий, – ответила девушка, обратившись к нему как к служилому, и с потаенным удовлетворением отметила, как на самодовольном лице тиуна стала гаснуть улыбка.

– А с чего ты взяла, что я приказчик? Меня тут все господином кличут, даже боярином.

Но тут рядом оказался светловолосый Скафти. Крепко хлопнул тиуна по плечу – тот даже пригнулся, отступив от девушки и отпустив ее руку.

– Привет тебе, Усмар Безбедный! – громко и весело произнес Скафти. – Моя сестра Асгерд передает тебе привет, а также сообщение, что она готова вернуться в твой дом, как только ты явишься за ней.

– А, смирилась-таки. – Усмар кивнул, однако никакого воодушевления в его голосе не ощущалось. – Что ж, я готов вновь сойтись с ней, хотя она уж слишком горда. Не то что наши, словенки. – И повернулся к Свете: – Я ведь правильно угадал, душа девица? Ты не мерянка, а нашего, словенского корня.

– Усмар, тебя не должна интересовать чужая жена, – загораживая девушку, наступал на него Скафти. – А теперь идем. Аудун хотел с тобой поговорить.

И он решительно подхватил тиуна под руку и повел прочь.

А к Свете подошел веселый Кима.

– Идем, у санок подождем. Нечай повел твоего мужа к посаднику, челом за него бить будет.

После снежного ясного дня Стрелок не сразу разглядел в дальнем конце длинного помещения силуэты людей у печки-каменки. Просто ступал за Нечаем, пока не разглядел собравшихся. И сразу понял кто тут посадник Путята: тот сидел в высоком кресле и разговаривал с местными шаманами. Сам посадник был лицом смугл, густые черные волосы подстрижены по-новгородски в скобу, широкая, с сединой вкруг рта борода лопатой ложилась на вышитое оплечье алой рубахи.

Посадник лишь мельком глянул в их сторону и поднял руку, велев не мешать. Выслушивал шаманов. Те выглядели непривычно: все в меховых накидках, в башлыках, сшитых в форме звериных личин – волчьей, рысьей, у одного даже скалилась вставленными клыками медвежья голова, большая и, должно быть, тяжелая, а еще жаркая, если учесть, как раскалена каменка. Стрелку и самому стало жарко, и он скинул шапку, утер вспотевший еще во время поединка лоб. Его светлые пепельно-русые волосы были заплетены сзади в косицу, только на висках выбивались, да еще длинный чуб нависал, ниспадая наискосок на синие глаза с хитрым прищуром. Держался парень гордо и прямо, и вовсе не из спеси – просто чтобы казаться выше, так как ростом он удался не более среднего. Зато был плечист и строен, как тополек, и даже в спокойном состоянии в нем чувствовалась сдержанная сила, готовая прорваться в любой миг.

Это и отметил посадник, неприметно разглядывая чужака. А там и с мерянскими шаманами дела уладил, встал и стал кланяться, отвечая на их поклоны, пока они, пятясь, отступали к выходу. Давно правивший в этом далеком от остальной Руси краю и став тут почти владыкой, он научился уважать местные обычаи и местный люд, поскольку опирался на них. И не было Путяте нужды каждый год посылать в Новгород за подмогой. Но от новых готовых вступить в его дружину людей, он бы не отказался. А этот парень с длинным чубом, как пить дать воин.

– Кого ты привел, Нечай? – опустился на прежнее место посадник.

– Кого не надо не привел бы, – отозвался Нечай, поправляя на голове лохматую шапку, словно это помогало ему собраться с мыслями. – Пойми, Путята, после набегов мордвинов и наших стычек с черемисой[23 - Мордвины, черемиса – финно-угорские племена.] прошлой осенью войско ростовское поредело. Набирать молодежь по мерянским селищам и обучать ее – дело долгое и непростое, сам знаешь, каковы они в воинской науке: стрелять ловки, а вот в сшибке сойтись – так себе. Не та юшка течет в их жилах. А этот парень из вятичей, они народ бойцовый и удалой…

– Если ты, Нечай, его одобряешь, то чего же мне артачиться, – добродушно сказал посадник. – Да вот только пусть он расскажет, как его судьба занесла в наши края. Тут тропы нехоженые, кто попало сюда не забредает.

Стрелок поклонился и поведал все то же, что и Киме говорил: служил у князя вятичей Держимира, но потом не сладилось у них и он решил отправиться с женой в другое место. А они слышали от купцов про удачливого посадника из Ростова, который и богат и порядок у него отменный, да и на службе воинов не обижает.

Стрелок говорил, как полагается говорить правителям: был у него опыт службы при князьях, знал, как подольститься. И даже заметил, как внимательно слушавший его Путята стал улыбаться в бороду. Ну а потом пришлось отвечать на другие вопросы: дескать, как долго Стрелок от вятичей к Ростову, по чьим землям шел. Посадник спросил даже, где они с Кимой познакомились. А потом вдруг огорошил пришлого, сказав:

– Не верю я тебе, паря. Ты ведь вятичем тут представился, однако я хорошо их знаю, не один год общаемся, и вот что я скажу – ты не их племени. Говор тебя выдает, не та речь, хоть и схожа. Зачем ложь несешь? Отчего не признаешься, откуда ты родом и что за нужда в путь отправила?

Стрелок пятерней убрал с глаз длинные пряди волос, подумав: «Вот привязался! Не все ли тебе равно?» Его так и тянуло надерзить: мол, где был, там меня уже нет, но все же сдержался.

– В чем-то ты угадал, посадник, – тряхнул он чубом. – Родом я из племени лесной дрегвы – слышал о таких? Да только давно я оставил свой край, чтобы служить у князя вятичей Держимира. Ну а службу у него оставил, когда Держимир стал на жену мою затрагивать. Света моя ведь краше летнего дня будет. Вот и пришлось нам зимой уходить куда глаза глядят. Вернее куда нам посоветовали добрые люди: к тебе в Ростов.

– Так ты еще с бабой явился? – развел руками посадник.