– Влад?!
Он дал мне подзатыльника.
– Тут я, чего орёшь? Хочешь гостей с Пристанища?
– Та я просто испугался.
– Не стоит. Тебя ждёт куда веселее приключения – всё впереди.
Энтузиазма его фраза не вызвала. Я стал вспоминать все вопросы, которые роились в голове, и задавать один за другим:
– Зачем ты появился на мосту?
– Хотел выбить у тебя телефон из рук. Чтобы то, что произошло, случилось быстрее.
– А зачем тогда проломил доски?
– ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?
В его голосе было сильное удивление.
– Доски. Проломил. Я касаюсь их, а они рушатся.
– Если это была не Катя, то…
– То?.. – настойчивым тоном спросил я, чтобы развеять новую загадку.
– Ну наконец-то, милый. Мы снова увиделись.
Увиделись? Я её не видел, но всё же расплылся в улыбке, услышав голос подростка.
– Катюшка…
– Почти год ты так называл другую!
В её голосе звучала обида.
– Даже будучи призраком, остаёшься девушкой.
Она не ответила. Я продолжал лежать, внимательно рассматривая лунную дорожку. Она снова шла ко мне – и тут я понял.
Лунная дорожка всегда направлена в твою сторону. Как глаза Моны Лизы.[5 - Или как глаза продавщицы, которой задолжал пять копеек.]
– Он уже смотрел свои фотки?
– Нет.
– Ща гляну, – сказал я, взяв в руки телефон.
– Яркость на минимум сделай.
– Хорошо.
Я открыл галерею. Совершеннолетняя Катя, щурится от яркого света. Потом такое же моё фото.
На фоне – ничего необычного. Лица вполне нормальные.
– А что с ними не так?
– Смотри внимательнее.
Влад подошёл ко мне и лёг рядом.
– Открой свою фотографию. Посмотри на мост.
– Ну, вижу. Мост как мост. Никого на нём не видно.
– Он целый, Лот.
С секунду мой мозг грузился. Затем я вспомнил, что только что прошёл по нему и не встретил ни одного обвала досок.
– А… как?
– Сейчас я поведаю тебе разницу между живым и мёртвым, – сказала Катя.
Живое живёт, мёртвое не живёт?
– Мёртвое может подламывать, двигать, бросать предметы – делать всё, что угодно. Но для завершения действия нужно касание живого.
Я вспомнил, как пол в заброшенном доме провалился от падения камня. Вспомнил, как разваливалось стекло после моих касаний.
– Мёртвое может говорить в твоей голове, но на записи ты не услышишь ни звука.
С изображением всё наоборот.
– А ещё всё, что умерло здесь, не может далеко уходить от Пристанища.
– Насколько далеко?
– На полкилометра можно, дальше не пробовала.
Интересно, она может меня слышать? Или только читает мысли?
Кать, ответь что-нибудь, если это так.
Тишина.
Катя – лох!