Через ее труп

Я не собирался провести половину воскресенья в поисках обручального кольца, но, зная, что мы с Эшли желаем одного, набрался смелости и решил действовать. Я не могу поверить, что она помнит о том уговоре. Мы были пьяны, когда пообещали стать друг для друга «запасными супругами». Я думал, она шутит. Думал, что и сам шучу.

– Может быть, оправу ореол? – спросил ювелир.

Я не знал, что это значит, и лишь пожал плечами.

– Вот как здесь – центральный камень не очень большой, но оправа скрадывает это впечатление, – объяснил он, вытаскивая кольцо из витрины.

Камень был не круглый, но и не квадратный. Я уже знал, что такая огранка называется «подушка», наверное, потому что по форме камень напоминает диванную подушку – прямоугольную, но с закругленными краями. Вокруг располагалось штук сто крошечных бриллиантов, плюс еще больше бриллиантов на ленте, которая разветвлялась, обхватывая камень с обеих сторон. Кольцо буквально искрилось. Я взглянул на ценник. На тысячу долларов больше, чем я собирался потратить, но выглядело оно так, будто стоит вдвое дороже.

Я быстро подсчитал в уме. Арендная плата за дом не поднимется еще три года и, учитывая, где он находится, вряд ли вообще увеличится в обозримом будущем. Свой пикап я купил за наличные, а значит, за машину платить не нужно. У меня остался долг за учебу, но теперь, получив постоянную работу, я могу его сократить. На работе я ходил в медицинской форме, так что модная одежда и обувь мне не нужны. И я не гурман, чаще всего обед состоит из сандвича с индейкой, который я готовлю дома. Конечно, несколько безответственно потратить шесть тысяч на кольцо с бриллиантом, но разве делать предложение женщине, которую я даже не видел обнаженной, не безответственно?

– Ого! Выглядит так, будто из сказки.

– Вы знаете ее размер? – поинтересовался ювелир.

Я вытащил из кармана кусок проволоки. Эшли иногда носила кольцо на левом безымянном пальце. Мне не хотелось рисковать и брать его, но я проник в ее комнату и измерил кольцо, пока она была на работе. Проволока немного помялась, но как только ювелир натянул ее на мерный стержень, легла идеально.

– Пятый, – с улыбкой объявил ювелир.

– Это хорошо?

– Кольцо как раз пятого размера, – ответил он. – Таких маленьких у меня немного. Мне кажется, это…

Я закончил фразу вместо него:

– Это знак.

Мои представления о том, что я хочу видеть в партнерше, за годы поменялись. В двадцать с небольшим я влюблялся в девушек, которые выводили меня из равновесия, и я будто балансировал на краю пропасти. Меня возбуждала сама охота, и я не знал, когда девушка позвонит, да и позвонит ли вообще. Но ближе к тридцати понял, что не хочу жениться на той, от которой голова идет кругом. Я предпочел бы лучшего друга, ведь именно такой должна быть жена.

– Думаю, придется его купить, – сказал я, представив лицо Эшли, когда она увидит кольцо.

– Вы не пожалеете.

Когда ювелир упаковывал кольцо, на меня нахлынула волна дофамина. Я не испытывал такой эйфории с тех пор, как сделал трехочковый бросок, который принес нашей команде победу на чемпионате штата, а это было очень давно. Трудно будет дождаться ее дня рождения – терпение никогда не было моей сильной стороной. Конечно, я не знал, что к тому времени многое изменится, и ее вчерашние знакомые все испортят.

Глава 15. Нейтан

Проснувшись, я увидел на телефоне сообщение, которого давно боялся:

«Нужно встретиться».

Стояло солнечное воскресное утро, и я собирался сыграть в гольф с приятелями из юридической школы – занятие на целый день, а то и вечер, если включить последующую пьянку, которая, безусловно, лучшая часть всей игры.

«У меня гольф», – ответил я, хотя и знал, что ей плевать.

«Я могу только сегодня».

Точно, ей плевать.

Все случилось, как всегда происходят такого рода неприятности: слишком много свободного времени и слишком много выпивки. До этого мы несколько раз виделись, первый раз – на ее свадьбе, но это не самое неприятное. Меня влекли ее изгибы, пухлые губы и упругие икры, но она вышла за другого, так что я решил довольствоваться только видом.

В течение нескольких лет я встречал ее на разных сборищах – на дне рождения, концерте в парке, в зоопарке с ее мужем и маленьким сыном. А потом была эта поездка в горы, на лыжный курорт. Мы с ней оказались единственными, кто не катался, и долгие дни нам было нечем заняться, кроме как пялиться в окно и друг на друга.

Я твердил себе, что именно она сделала первый шаг, когда плеснула каплю виски в мой утренний кофе.

– Мы ведь в отпуске, – подмигнула она и сделала мне еще один кофе по-ирландски, только уже без кофе. Меня зацепило не то, как она подмигнула, а то, как провела языком по ободку чашки, когда сделала глоток, и на ее верхней губе остались взбитые сливки. Кажется, я сказал что-то невразумительное, вроде: «Нужна салфетка?» Вместо ответа она наклонилась ко мне, с перемазанными сливками губами, и сказала что-то абсурдное, вроде: «Ты будешь моей салфеткой».

Я понимал, что нужно немедленно уйти, надеть пальто и выйти на холод и снег. Но у меня не было машины. А на многие мили вокруг были только деревья и сосульки.

Я слишком перепугался, чтобы поцеловать ее (она ведь чужая жена!), поэтому нерешительно потянулся пальцем, и она обхватила его губами, как только он коснулся их. Ее подвижный язык решительно вознамерился меня соблазнить, и через несколько минут мы уже лежали обнаженными, сплетая руки и ноги.

А после я чувствовал себя полным дерьмом. Но это не помешало мне все повторить. Снова и снова. Каждый день в той проклятой поездке, иногда и дважды. Ведь я уже нарушил таинство брака, так какая разница, сколько раз мы будем этим заниматься, один или тысячу?

Я думал, когда мы упакуем куртки и я вернусь в свой город, а она в свой, все закончится, и мы больше никогда не будем об этом говорить. Но через несколько месяцев она начала писать мне. Сначала сообщения были сексуальными и игривыми («Мои взбитые сливки скучают», «Мечтаю о снежном дне», «Хочу каждый отпуск кататься на лыжах»). Но потом стали настойчивыми («Я умираю без тебя», «Не заставляй меня больше ждать!»). Я не поощрял этого, даже не отвечал, и считал, что она поймет намек. Мы жили далеко друг от друга, и я думал, что со временем все само собой разрешится. Пока дождливым субботним днем не получил тревожное сообщение, когда смотрел игру по телевизору («Я у твоей двери, впусти меня»).

Ее неожиданное появление испугало меня до чертиков, но я не мог оставить ее под дождем. И впустил.

Я наскоро подготовил речь – мол, ты прекрасна, самая лучшая, но мы не можем… И все это было правдой. Но когда она вошла в квартиру, в одном плаще на голое тело и с красной помадой на губах, слова застряли в горле.

– Как тебе удалось улизнуть? – спросил я, пока она вытиралась после душа, и она ответила, что наврала о подруге с младенцем, которой нужно немного отвлечься.

– Возможно, ей понадобится много раз так отвлекаться, – сказала она, и я снова испугался.

Не то чтобы мне не нравился секс с ней, он был великолепен. Она была страстной, изобретательной и неутомимой. Но навсегда принадлежала другому. По крайней мере, я так думал.

– Я собираюсь от него уйти, – заявила она, накидывая плащ. – Дождись меня.

Я твердил себе, что не виноват, если муж ее не устраивает. Что именно она изменяет, а ее муж заслуживает лучшей участи, нежели жена, которая спит с другим, и ему же пойдет на пользу, если она его бросит. И хотя все это было так, но еще не значило, что мы поступаем хорошо. Каким-то образом где-то между ирландским кофе и той встречей в дождливый день она почувствовала ко мне роковое влечение. И в точности как в кино ничем хорошим это кончиться не могло.