Звено золотой цепи. Исторические повести о еврейском народе

– Нам, евреям, запрещено родниться с другими народами. Мы не смешивались с египтянами, несмотря на тяжёлое рабство, сохраняли родословную от двенадцати сыновей праотца Яакова. Мать поведала мне историю Дины, дочери Яакова, которая в Шхеме пострадала от насильника, сына правителя этого города. Её братья, Шимон и Леви, уничтожили целый город, отомстив за коварное надругательство. Дина родила дочку от иноверца, которая спустя годы вышла замуж за праведного Йосефа, ставшего вторым лицом в Египте после фараона; он спас всю страну от голода и семью Яакова, перебравшуюся в Египет. И ты взял меня в жёны не по моей воле; но мы сможем остаться вместе, если согласишься жить по законам евреев, которые я помню от отца и матери, если нет – мне придётся уйти…

– Я сделаю всё, что ты скажешь, – в глазах у Мари появились слёзы, – не могу тебя потерять… – Он запнулся и замолчал. Жизнь с Леей изменила его отношение к соплеменникам. Он старался не вступать в пустые разговоры, не развратничал, не пьянствовал, даже перестал поклоняться своим истуканам.

Лея не могла вернуться к соотечественникам, но Мари рассказал ей, что много лет назад евреи освободились от рабства и вышли из Египта. Всевышний совершил небывалые чудеса для избранного народа; империя египтян рухнула; армия фараона утонула в море, преследуя бывших рабов. Евреи подошли к границам Ханаана, чтобы овладеть обещанной страной. Эти поразительные новости облетели весь древний мир. Поговаривали, что многострадальный народ удостоился Божественного Откровения и Особого Учения, полученного от Могучего Незримого Творца. Но, несмотря на награды и подарки, евреи чем-то разгневали Небесного Властелина, и Он отправил их в пустыню, облекая на долгие годы скитаний, искупавших тяжёлую вину. Нужно ждать, пока они снова вернутся, заслужив прощение.

Лея радовалась, что её родные стали свободными, и если они живы, то когда-нибудь она сможет вернуться, обнять отца и мать, братьев и сестёр. Ради этого стоило жить…

Их семейные отношения изменились, повлияв на дальнейшие события нового мировосприятия. Лея объяснила мужу, что в назначенный срок должна погружаться в проточную воду, после отстранения в период женского недомогания. Недалеко от дома, где протекал небольшой ручей, обнаружили естественный природный бассейн; и женщина, отсчитав положенные дни, погружалась в водоём, совершая ритуальное очищение.

Обиженный муж поначалу даже злился, когда приливы страсти толкали его к запретной жене, нервничал, раздражался по пустякам; а когда в первый раз после, как ему казалось, огромного перерыва в интимной жизни по согласию жены снова был с ней, понял, что значит для них этот новый строгий еврейский закон, пробудивший к жене огромное чувство любви и уважения, как много лет назад в момент первой близости. Это чувство любви и обновления после вынужденной разлуки было трепетным и возвышенным; и вскоре их ждало настоящее чудо: женщина обнаружила беременность. Наконец-то у них родится долгожданный ребёнок, желанное дитя – плод нелёгкой, но дорогой совместной жизни.

Мари, торговавший на рынке, знал, что творится в округе, и без труда раздобыл подробности об известной повитухе, которую за хорошие деньги привёз к жене. К счастью, повитуха была из соседней деревни. Она со своей помощницей приняла роды у Леи. Счастливые мать и отец услышали долгожданный детский крик в их маленьком уютном доме, крик крохотного нежного существа – прелестной девочки.

«Била!» – сказала уставшая и радостная Лея, прижав к губам доченьку. Мари не спорил, это имя и ему пришлось по душе. Называя девочку, родители вручали ей неповторимую счастливую долю еврейской девушки, будущей жены и матери.

Да, рождение Билы стало поворотным моментом в их судьбе, главным содержанием совместных жизненных устремлений. Мари учил её говорить, а Лея напевала девочке колыбельные песни на древнем языке предков – мелодичные, проникающие в душу нежные напевы, и Мари прислушивался к трогательным звукам, пытался почувствовать и понять настроение поющей счастливой матери.

Смышлёная Била схватывала новые слова, быстро запоминала и по-детски смешно говорила одинаково на двух языках. Когда подросла, стала помогать матери по дому, а с отцом любила охотиться и рыбачить. Мари с радостью объяснял дочке повадки зверей и птиц, учил ловить рыбу, стрелять из лука и скакать верхом. Девочка росла сильной и здоровой; не по годам высокая, стройная, с огромными карими глазами, длинными чёрными волосами, более смуглая, чем мать, с изящной и грациозной походкой, сильными, красивыми, как у матери, руками – Била выглядела настоящей красавицей.

Пробежавшие месяцы и годы превратили её в прекрасную девушку, в которой ловкость и сила сочетались с обаятельностью и несвой ственной молодости рассудительностью. Мари, счастливый отец, уже не мог обходиться без своей помощницы и подружки, как он её сам называл, а Лея относилась к дочери с трепетным восторгом и материнской нежностью, бескорыстно даря девушке любовь и внимание, заботу и сердечное понимание, и научила Билу всему, что умела сама…

У Билы появилась подруга. Однажды Гида, «сборщица налогов», как называл её ворчливый Мари, привела с собой красивую девушку.

– Это Айва, моя самая младшая, подруга тебе! – Она кивнула в сторону Билы, занимавшейся домашними делами. Айва освоилась быстро, подбежала к новой подруге, присела рядом, помогая чистить кухонную посуду. Непрошеная гостья поначалу мешала девушке, привыкшей общаться только с отцом и матерью, но, как ни странно, будучи в гостях, с какой-то бесцеремонной уверенностью не обращала ни малейшего внимания на строгий и испытующий взгляд хозяйской дочери. Айва чем-то напоминала свою мать, так же трещала без умолку, помогая проворной и трудолюбивой Биле. А Гида, видя, что дочка привыкает к новым знакомым, быстро исчезла, обещав вечером вернуться.

Целый день девушки были вместе. Они напоили и накормили старого ослика; притащили целую гору тонких гибких прутьев, нарезанных Мари; натаскали целую бочку воды; потом гуляли в лесу, собирая ягоды. От Айвы Била узнала все последние новости: и о новом платье с яркими бусами, и о Соси, лучшей подруге, чуть не утонувшей недавно в топком болоте за лесом, которую спасла соседка, пасшая рядом корову, и о мамином ухажёре, заменившем папу, ставшего старым и слабым, ни на что не годным.

На исходе дня Била устала от своей новой подруги. Истории деревенской жизни лишь поначалу вызывали любопытство, но быстро наскучили. Биле нравилось мечтать в одиночестве, вспоминая рассказы мамы о Творце, о Его любви и милосердии. Девушка дорожила молитвой – искренним разговором с Небесным Отцом.

Айва своей болтовнёй отвлекала Билу от привычных раздумий, но какое-то непонятное чувство то ли тревоги, то ли скрытого желания узнать о новой для неё жизни заставляло терпеливо выслушивать пустые и бесхитростные рассказы Айвы. Вдруг промелькнула смутная догадка, что мир тревог и страстей, поисков и разочарований, находящийся совсем рядом, где обитают существа, похожие на неё, должен стать тем местом, куда она вольно или не по своей воле когда-нибудь попадёт.

Под вечер стало тихо. Гида с дочерью исчезли за старыми деревьями, возвращаясь домой. Неожиданно Била почувствовала, что если Айва появится снова не скоро, то ей, Биле, будет чего-то не хватать, и ощущение жизни потеряло свою уютную беззаботность, как раньше. К акая-то незримая связь с той самой минуты зародилась между ними, обещая в будущем не только восторженную радость, но и глубокие переживания в их зарождающейся, но многообещающей девичьей дружбе…

Приближался день ярмарки. Базарную площадь расширили, построили новые торговые палатки. Здешний рынок пользовался успехом у местных жителей, но сюда спешили и покупатели из дальних деревень, стали появляться богатые горожане.

Била вместе с матерью и отцом работала не покладая рук, готовясь к ярмарке. Лея, кроме удобных и прочных корзин, сшила небольшие красивые мешочки для хранения пряностей и благовоний, пользующиеся большим спросом у покупателей. Отцу нужен был помощник, и Била собиралась на ярмарку. Вдвоём они прекрасно справлялись, хотя работы прибавилось…

А вот и ярмарка! Здесь у Мари своё постоянное место, где он торгует не один год, выставляя на продажу знаменитые корзины, необходимые сельским труженикам.

Била мелькала среди покупателей, предлагая новые корзины, демонстрируя их вместительность и прочность. Горожане побогаче охотно покупали красивые мешочки для пряностей и благовоний. Вокруг девушки образовалась толпа; люди приветливо болтали с ней, расспрашивая и о ценах, и о достоинствах выставленного на продажу товара. Корзины быстро расходились, а вырученные деньги торговец прятал в мешочек, висевший у него на поясе, радуясь удачному торговому дню.

Вдруг неожиданно взгляд Мари остановился на появившемся в толпе человеке. Нет, ни его одежда, отличавшаяся от одежды тружеников полей, ни головной убор необычной формы не привлекли внимание завсегдатая ярмарки. Именно лицо странного покупателя показалось Мари очень знакомым. Мучительные воспоминания пронеслись в его голове, помогая определить, откуда он знает этого человека, а когда тот, рассматривая корзину, повернулся к нему, у Мари потемнело в глазах. На лице немолодого высокого мужчины, прикрывая пустую глазницу, выделялась чёрная пугающая повязка.

– Одноглазый! – испуганно вскрикнул Мари, и холодный пот выступил на его теле. – Откуда и зачем появился? Неужели нашёл меня после стольких лет поисков?

А Одноглазый, как ни в чём ни бывало повертев корзину, словно прицениваясь, спросил побледневшего и смущённого Мари:

– Сколько ты хочешь за весь товар?

– Для хорошего покупателя и цена хорошая! – бойко ответил продавец, сдерживая дрожь в голосе. Быстро подсчитав оставшиеся корзины, он назвал нужную сумму.

Разбойник, которого Мари узнал, был правой рукой главаря банды. Это он со своим помощником много лет назад похитил юношу в лесу у дома. Это с его «лёгкой руки» Мари испил горькую чашу рабства и лишь чудом остался жив. Сейчас Одноглазый объявился на ярмарке и купил все корзины…

Мари лихорадочно соображал, что кроется за столь неожиданным появлением: «Случайна ли их встреча или Одноглазый оказался на ярмарке, чтобы свести давние счёты?» Он рукой поманил Билу и тихо прошептал: «Собирайся поскорее, мы должны немедленно уехать…»

Девушка огорчилась, она хотела обойти торговые палатки, посмотреть одежду и украшения, купить подарок матери. Но отец неспроста попросил не задерживаться с отъездом, что-то его взволновало и заставило немедленно исчезнуть. К счастью, весь товар они распродали, и на сборы ушло немного времени. Личные вещи погрузили на лошадь и ослика. Отец был взволнован, но Била ни о чём не расспрашивала, а молча следовала за его лошадью.

Одноглазого как ветром сдуло. Он исчез вместе с купленными корзинами, будто и не был на ярмарке. А в сердце Мари закралась тревога: этот страшный человек появился не случайно, и нужно быть готовым к любым неожиданностям.

Любящий отец не думал о себе; позади столько трудных, но счастливых лет, прожитых с Леей, а рождение дочки стало новой точкой отсчёта их совместной жизни, и, конечно, он волновался за дочь, которой так нужна забота и поддержка родителей, особенно в начале приближающейся взрослой жизни.

Незаметно, размышляя о превратностях судьбы, Мари приближался к старому лесу; отсюда к их уютному домику было рукой подать. Он узнал то роковое место, где Одноглазый с приятелем много лет назад превратил его в раба. Вдруг лошадь заволновалась; она замедлила ход, чувствуя скрытую опасность. Что же её настораживало и пугало?

Мари оглядывался по сторонам, но ничего подозрительного не замечал. Ему захотелось поскорее вернуться домой, отдохнуть от нахлынувших переживаний в родном доме в кругу семьи.

«А где же Била?» – пронеслась тревожная мысль. Только сейчас отец заметил, что дочь отстала; очевидно, задумавшись, он пришпорил коня, и ослик не смог угнаться за ними.

«Не маленькая, все тропинки знает», – успокоился Мари, предчувствуя завершение трудного дня.

В эту минуту прямо перед его лошадью рухнуло дерево, перекрывая дорогу; лошадь не успела остановиться и врезалась в неожиданную преграду – тут же упала, а Мари оказался на земле. «Хорошо, что шею не сломал», – подумал он, открыв зажмуренные при падении глаза, и тут же увидел приближавшихся к нему незнакомых людей. Удалось подняться на ноги, потирая ушибленные места; вглядываясь в приближающиеся фигуры, Мари с ужасом узнал Одноглазого.

– Удачно приземлился, – съязвил старый знакомый. – Как видишь, от судьбы не убежишь! В прошлый раз удалось, а сейчас ты постарел для таких бешеных гонок.

Одноглазый попал в точку. Мари оценил взглядом противников – их было трое. Будь он моложе, наверняка бы разделался с ними, но за последнее время отчаянный герой сдал, годы брали своё. Уже не было молодой лёгкости, а движения стали замедленными, как и реакция, необходимая для ближнего боя. Он с сожалением понимал, что с разбойниками не договориться, хотя мог бы предложить хорошие деньги, но Одноглазому не доверял; тот мог запросто убить его, даже получив приличную сумму, тая давнюю обиду на дерзкого беглеца.

И Одноглазый понимал, что сила на его стороне, поэтому не упустил момент поиздеваться над несчастной жертвой, дразня и унижая.

– Хозяин твой давно сдох. С тех пор как ты сбежал, всё пошло наперекос. Толстяк из грозного льва превратился в старую свинью, пришлось зарезать его, чтобы не мешал.

Он заржал, как лошадь, а дружки присоединились к нему, и их дикий смех леденил душу; но у Мари появилось спасительное мгновение, чтобы приготовиться к смертельному поединку.

Незаметным движением осторожно он вытащил из-за пояса дубинку, спрятав её за спиной. Разбойники ещё смеялись, когда Мари заметил Билу, появившуюся за деревьями. У него не оставалось времени для раздумий. Девушка, очевидно, увидела отца с незнакомыми людьми, не подозревая, что это смертельные враги, и, задержись он хоть на минуту, подъехала бы к ним, что было нежелательно ни для отца, ни для дочери. Нужно срочно подать ей сигнал об опасности.

Громче всех смеялся молодой разбойник, высокого роста, явно не слабак. Ему-то и досталось первому. Сильный удар дубинки в челюсть повалил долгоногого на землю – он рухнул как подкошенный. Другой разбойник был толстым и неповоротливым. Он застыл от ужаса, видя, как разъярённый Мари вырубил далеко не хилого бандита. Толстяк не успел опомниться, и острый нож впился в его плечо, кровь из раны хлынула на землю. Потеряв сознание, раненый не мог ничем помочь Одноглазому. Противники остались один на один.

Одноглазый опомнился быстро, хотя и был старше Мари, но оставался опытным и сильным воином; он не зря стал главарём разбойничьей шайки, убив бывшего предводителя.

Острый нож ещё находился в плече истекающего кровью разбойника, а Мари, пытаясь выдернуть его, вдруг получил сильный удар в лицо, как тогда, много лет назад, успев подумать, что ещё одним зубом осталось меньше; но нападавший, не давая опомниться, нанёс второй страшный удар ногой в живот; и Мари, корчась, оказался на земле.

Одноглазый завладел его ножом, который сразу узнал по дорогой рукоятке. Нож этот принадлежал бывшему главарю, тяжело переживавшему пропажу дорогого оружия. Этим самым ножом бандит без малейшего колебания намеревался добить раненого противника, поставить последнюю точку в его несчастной судьбе.

Но прежде он срезал мешочек с деньгами на поясе Мари. Жадно держа в руках добычу, издевался по старой привычке над своей жертвой:

– Хорошо торгуешь, сволочь, твои корзинки обойдутся мне бесплатно.

Мари не мог ответить: болело раненое тело, голова гудела, и мысли путались. А Одноглазый не унимался:

– Я исполню твою последнюю просьбу… – Ему так хотелось услышать рыдания и мольбы о пощаде.