Полный справочник по церемониальной магии: Подробное руководство по западной мистической традиции. Магия трав от А до Я: Полная энциклопедия волшебных растений. Полная энциклопедия по практической маг

Платон (прим. 428–347 гг. до н. э.) доводит западное философское течение до кульминации. Он основал первое высшее учебное заведение в западном мире. Пусть он не был первым философом, однако его формулировка данной области знаний оказалась столь влиятельной, что его вполне можно назвать изобретателем философии на Западе. В платоновских диалогах суммируются идеи предшествующих мыслителей, многие из которых нам известны только лишь благодаря Платону. Важно знать, что сохранившиеся труды Платона (хоть и были утрачены в период от падения Римской империи и до эпохи Возрождения) впоследствии сформировали основу всей философии и теории магии.

Для самого Платона записанное слово не было важной частью его учений. В диалоге «Федра» он записал: «…обладающий знанием об истинном, добром и прекрасном… не станет, исходя из серьезных намерений, записывать их чернилами, процеживая через перо слова, которые не в состоянии противостоять аргументам и не могут эффективно передать истину». Незаписанные учения, содержавшие истинное понимание Платона, следовало передавать устно.

После смерти Платона его философия развивалась двумя основными этапами. Первый, так называемый «средний платонизм», начался с Антиоха из Аскалона (прим. 125–68 гг. до н. э.), отвергавшего жесткий скептицизм своих учителей в Третьей Академии, которые полагали, что люди не в состоянии познать абсолют.

Плутарх (прим. 45–120 гг.) – широко известный писатель «среднего платонизма». Он тоже отвергал суровый детерминизм стоиков и отстаивал свободу воли. Он был не согласен с эпикурейцами и объявил о бессмертии души. Однако, по мнению Плутарха, вещество, даже преобразованное Создателем в «Мировую Душу», было источником всего зла. Он считал, что Верховное существо непостижимо из этого мира, но действует в этом мире через богов и духов-помощников (daemon) популярных религий.

В Римской империи того времени в силу имперской системы к участию в политике допускалась лишь небольшая часть элиты. Для тех слоев общества, которые не нуждались в заработке, и для всех остальных, получивших образование, философия и религия стали территорией для самовыражения и достижений. В эту эпоху появились такие письменные труды, как «Герметический корпус», «Сефер Йецира», «Халдейские оракулы», «Гностика» и «Евангелие».

Второй этап развития платоновской мысли относится к III веку и носит название «неоплатонизма». Спустя время после своего зарождения неоплатонизм разделился на два направления: одно исключительно философского характера, а другое – теургического и ритуального. Именно от теургического ответвления произошла западная магическая традиция, а именно «ученая» магия.

Прибывший в Александрию для изучения философии Плотин (204–270) отчаялся было найти искомое, пока его не направили к Аммонию Саккасу (годы жизни неизвестны), главному философу Александрии. По возвращению в Рим Плотин стал обучать собственному представлению о философии Платона. В учениях Плотина содержится поразительное сходство с ведической мыслью; в недавних исследованиях говорится, что учитель его семьи, вероятно, прибыл в Александрию из Северной Индии. Из космологии и идей Плотина о душе произошли общие представления, которые современные практики магии применяют по отношению к миру и к себе.

Плотин дал нам знакомую каждому каббалисту относительно простую четырехуровневую космологическую модель, которую оспаривали и дорабатывали его преемники. Эта модель представляет собой иерархию из четырех ипостасей или объективно существующих стабилизаторов состояния. Наивысший мир Создателя и источника всего сущего называется to hen, Единое. Под ним находится мир воспринимающего ума nous, доступный лишь не дискурсивному уму. Под ним находится мир psyche, души. Наверное, проще всего представить душу как то, что отделяется от тела после его смерти, но в данном случае душа – это живая космическая территория и поддерживающая основа материальной среды. Этот мир – естественная среда обитания богов из мифов и культур. Самый нижний мир – это hyle, материя, он состоит из всего физического космоса, простирающегося до восьми сфер фиксированных звезд включительно.

Космология Плотина предполагает, что четырехуровневый космос также действителен для находящихся в нем людей. Объективно существующее единство человека происходит из присутствия в нас Единого. Как сказал в своих последних словах Плотин: «Стремитесь вернуть Единого в себе Единому во Всем». Nous человека, соответствующий космическому nous, это наш разум. Однако на самом деле в людях присутствуют всего лишь причастные образы настоящего Единого и настоящего nous, которых достаточно, чтобы придать нам качества единства и ума. Мы же начинаемся на уровне psyche, души, обитающей в материальном мире hyle – в теле, на теле или пронизывая его.

Соображения Плотина сохранились до нашего времени благодаря одному из его учеников, Порфирию из Тира (прим. 234–305 гг.), собравшего и отредактировавшего коллекцию записей его лекций и эссе. К счастью, Порфирий был отличным писателем, о чем можно судить по другим его трудам, например, «О воздержании от животной пищи, дополнение к изучению постижимого» или «О философии из оракулов», содержащем фрагменты «Халдейских оракулов». О популярности его текста «Против христиан» можно судить по тому, что в 435 году римский император Феодосий II приказал сжечь все копии этого произведения, а в 448 году ему пришлось повторить свой приказ.

Труд Порфирия имел большое значение для науки: его записи о категориях Аристотеля легли в основу биологической таксономии. А для западной магии имеет значение его «Письмо к Анебону». Существует несколько конкурирующих теорий относительно того, о чем на самом деле это письмо. В нем Порфирий критикует современные ему модели поклонения и высказывает идею, позже воспринятую христианами, о том, что получателями сжигаемых и кровавых жертвоприношений являются не боги, а демоны.

Большинство ученых считают критику Порфирия буквальной и искренней. Однако многие изложенные им в данном письме воззрения противоречат его более поздним записям, и поэтому есть предположение, что данный текст следует рассматривать в качестве примера «прений и решений» – типичного для того времени способа высказывания на философские темы, для чего автор сначала перечислял все диспуты по теме, после чего систематически отвечал на каждый из них.

«Письмо к Анебону» сохранилось до наших дней исключительно потому, что было добавлено в труд Ямвлиха, ученика Порфирия (прим. 240–325 гг.).[7 - Лучшее на данный момент изложение биографии Ямвлиха содержится во вступлении к Iamblichus: De Mysteriis переводе на английский язык Эммы С. Кларк, Джона М. Диллона и Джексона П. Хершбелла, pp. xvii и далее.] Ямвлих родился в Халкиде на севере Сирии. Он жил и преподавал в сирийском городе Апамея, где, как считается, были написаны и хранились «Халдейские оракулы». До наших дней дошла лишь небольшая часть книг Ямвлиха. Сегодня он известен преимущественно потому, что позднее о нем писали другие авторы, иногда цитируя его труды. В результате у нас имеются отрывки из двух комментариев к платоновским диалогам и из его собственного текста «О душе». Известно также о других его работах, полностью утраченных, в том числе о «Халдейских оракулах», состоявших не менее чем из двадцати восьми глав.

Исключением из этих печальных утрат стало произведение Ямвлиха «О мистериях» (De mysteriies). Его полное название звучит так: «Ответ учителя Абамона на письмо Порфирия к Анебону и решения для изложенных в нем вопросов». В нем Ямвлих защищает теургию, прогрессивную политеистическую практику, и приводит обоснование для культового поклонения героям, духам, архонам, ангелам и богам, постепенно подводя к единению с Тем, кто есть Всё. Там же он рассказывает о прорицании, прорицательной способности через божественную одержимость, искусстве жертвоприношения и прочих подобных практиках, которые ныне в целом называют магическими. Важно, что Ямвлих представил нам педагогику, дающую навыки, необходимые для выполнения всего этого и того, что лежит в основе любой магической практики. В этом труде, как и в остальных своих записях и учениях, Ямвлих объединяет поклонение и философию невиданным ранее способом, который стал доминировать в неоплатонической философии Древнего мира.

Уделим внимание в этой книге еще одному крупному философу древности – это Прокл (412–485), руководивший платоновской академией в Афинах. Спустя несколько поколений именно этот важный мыслитель доработал, иногда критикуя, идеи, развитые Ямвлихом.[8 - O’Meara. Pythagoras Revived: Mathematics and Philosophy in Late Antiquity.] Нам повезло, что сохранилось собрание гимнов Прокла, на примере которых видно использование теургической практики в рифмованном виде.[9 - См.: R. M. van den Berg. Proclus’ Hymns.]

Нам также посчастливилось обладать более длинными трудами Прокла, такими как «Платоновская теология» и «Первоосновы теологии», оказавшими значительное влияние в эпоху Возрождения, после того как были переведены и стали доступными для Европы.

Особую ценность имеет выполненный в 1988 году Брайаном Копенхейвером перевод текста «О жреческом искусстве согласно греческим представлениям», где содержится одно из редких подробных описаний теургической практики.[10 - Copenhaver. Hermes Trismegistus, Proclus, and the Question of a Philosophy of Magic in the Renaissance. См.: Hermeticism and the Renaissance, 79–110.] Согласно утверждению Копенхейвера, этот текст представляет собой отбракованный византийским философом конспект более крупного труда Прокла. Этот текст имеет особую важность, поскольку повлиял на Фичино и упоминается в его «Трех книгах о жизни». В нем даны пояснения о силе и вездесущности молитвы, а также поясняется использование и теоретическое толкование того, что ныне называется соответствиями[11 - Редакторский комментарий данном издании магические соответствия упоминаются много раз их пространные таблицы приведены в Книге одиннадцатой: «Магические таблицы».].

Преобладание в данном рассказе мужчин можно назвать своего рода историческим артефактом. О женщинах информации мало, но следует помнить о Диотиме из Мантенеи, ранее упоминавшейся в качестве учителя Сократа, о Сосипатре из Эфеса (прим. 306 г.), которая была мистиком и преподавала философию, об Ипатии из Александрии (прим. 350–415 гг.) – учителе, астрономе и математике. В трудах Джоан Бретон Коннелли показана важная роль женщины в религиозной культуре Древнего мира, почти неизвестная нам, потому что женщины не писали.[12 - Connelly. Portrait of a Priestess: Women and Ritual in Ancient Greece.]

Максим Чародей

Максим Эфесский (прим. 310–372 гг.) был философом-неоплатонистом, теургистом и магом, обучавшимся вместе с известным мудрецом Евсевием в школе лучшего ученика Ямвлиха – Эдесия. Максим стал наиболее влиятельным учителем будущего императора Юлиана, который впоследствии попытался восстановить в Римской империи классическое язычество. Улучив момент, когда Максим пригласил Евсевия и прочих в храм Гекаты, Евсевий попробовал отговорить Юлиана от обучения у Максима из-за его склонности к колдовству. Максим поприветствовал статую богини и сообщил зрителям, что вскоре они станут свидетелями его возвышенного гения. Затем, нашептывая заклинание, он возжег крупинку ладана, и в этот момент статуя богини будто бы улыбнулась, после чего расхохоталась. Максим попросил зрителей не бояться и предупредил, что в каменных факелах в ее руках вскоре вспыхнет пламя. Так и произошло. Евсевий объяснил Юлиану, что столь театральное чародейство – всего лишь обман чувств, и настаивал на важности очищения души, чего можно достичь исключительно разумом, а в этом может помочь Плотин, но не Ямвлих.

И все же Юлиан отправился в Эфес, где Максим обучал его теургии Ямвлиха, основанной преимущественно на «Халдейских оракулах» и магических религиозных обрядах, унаследованных им на правах сына последнего солнечного царя-жреца Эмесы. Главными ритуалами были жертвоприношение животных и прорицание. Взойдя на трон, Юлиан попытался установить культ Гелиоса-Солнца как верховного божества всего мироздания.

Греческий историк Евнапий, на трудах которого основаны почти все современные знания о Максиме, лично встречался с великим чародеем и составил, пожалуй, лучшее из дошедших до наших дней описание языческого мага поздней античности:

В юности [я] повстречал его, когда он был в преклонном возрасте, и слышал его голос, который мог бы принадлежать Афине или Аполлону Гомера. Можно сказать, что даже зрачки его глаз казались окрыленными. У него была длинная седая борода, а взгляд выдавал резвые импульсы его души. И глазами, и ушами он воспринимался удивительно гармоничной личностью, и каждый пообщавшийся с ним восхищался его даром, поскольку мало кто был способен выдержать быстрые движения его глаз или быстрое течение его слов. В беседе с ним никто, даже самые опытные и наиболее красноречивые персоны, не смел ему возразить, а лишь молча соглашались с ним и безропотно принимали сказанное им, словно оно исходило из трехногого оракула, настолько было окутано очарованием все, что сходило с его губ.[13 - Филострат и Евнапий. Жизни софистов / пер. Уилмера Кейва Райта. Текст приводится по изданию: Cambridge, MA: Harvard University Press, 1921, 427/]

Евнапий также рассказал историю о том, как великого философа и мистика Сосипатру околдовал влюбившийся в нее родственник. Максим обнаружил колдовство и смог нейтрализовать его собственным заклятьем. После смерти Юлиана, правившего всего два года, Максима арестовали и казнили.

Гай Оджилви

Гай Оджилви на протяжении многих лет был практикующим спагиристом и изучал западную эзотерическую традицию. Под разными именами он написал несколько книг на эзотерическую тематику, среди которых «Великие чародеи античности» (LLewellyn, 2019) – первая книга из трилогии по истории западной магии и алхимии. Несколько раз появлялся на телевидении Великобритании, Японии и США, где рассказывал о своем опыте в области магии и алхимии.

Теургические основы

Падение Западной Римской империи в V веке и последующее господство христианства нарушило развитие данного направления философии и религиозной практики. Некоторые религиозные и магические технологии передавались, невзирая на прерывание традиции, например, сборник заклинаний и рецептов под названием «Кираниды». В период раннего Средневековья (500–1100) северные народы и их культуру поглощали доминирующие культуры Средиземноморья, та же участь ожидала и южные народы. Кое-что сохранилось благодаря переводам на арабский или иврит, но на протяжении тысячи лет в условиях христианской цивилизации об этом мало что было известно до тех пор, пока с эпохой Возрождения не вернулась магия.

В эпоху Ренессанса считалось жизненно важным восстановление древней магии, и в основе ее возвращения было великое сияние традиционной дохристианской религии, глубокий синтез религиозной мысли. Этот синтез развился в результате ритуализации, теургического ответвления неоплатонизма, начало которому положил Ямвлих.

Крайне важно понимать, хоть об этом не всегда помнят, что этот синтез дал всеобъемлющую теорию и полное обоснование для всех традиционных древних культов. В результате появилась информация для всех уровней развития и образования, начиная от праздничных посещений храмов простыми богомольцами ради просьб о благах и дарах до возвышенных практик философов и жрецов, и даже до совершенно нематериальных умственных практиках, весьма редких и немногочисленных.

То, что нам известно об этом, подробно изложено в труде Ямвлиха De mysteriies. Понимания добавили Прокл и Дамаский (прим. 458–538 гг.), но материал, представленный в De mysteriis, существенно отличается практичностью.

Справедливо отметить, что теургия является центральной опорой всей магической практики, поскольку это основной способ почитания богов, привлечения их присутствия и силы, с тем чтобы стало возможно творить чудеса и трансформации, которые мы называем магией. В теургическую практику входят и становятся действенными прорицание, призыв духа и божественная одержимость. Соответственно, De mysteriis – это краеугольный камень всей западной мистической традиции. Ни в каком другом источнике нет столь крепкой и подробной теоретической базы для всех практик, которые ныне называют магией.

Однако в De mysteriis Ямвлих ни разу не упоминает слово magia. Похоже, он считал эти практики не магией, а продвинутой формой религиозности и глубокой духовности.

Ямвлих, происходивший из благородной жреческой семьи, писал De mysteriis в стиле египетского жреца. Он энергично и красноречиво отвечал на все поставленные Порфирием вопросы о поклонении и духовном развитии, между делом подводя обоснование для поклонения богам и более совершенной формы такого поклонения – теургии.

Ямвлих и теургисты использовали молитвы, жертвоприношения и прорицание. В De mysteriis приводится критический анализ каждого способа. Практик, которому недостаточно простого расположения богов, с помощью жертвоприношения и молитвы вступал в более близкие отношения с божеством и постепенно доходил до уровня единства с ним.[14 - Sandwell, 266; Lane Fox, 207–208; Scheid, 95.] Прорицание использовалось для корректирования теургической практики, чтобы получить инструкции божества о том, что можно улучшить.

Если философия строила догадки о природе богов и о том, как к ним приблизиться, то прорицание дополняло ее понимание откровением. После этого активно задействовались практики жертвоприношения и молитвы, чтобы испытать полученные знания, что в результате улучшало общение с богами.

Теургическая парадигма Ямвлиха

По мнению Ямвлиха, теургист живет в мире, созданном божественной иерархией, нисходящей от Единого, наивысшего и абсолютного великого единства существования. Структура мира основана на принципах посредничества; поскольку между любыми крайностями должна быть середина, в иерархии много слоев и все они соответствуют космическим уровням.

Эти уровни взяты у Плотина: единство, ум, душа и материя. Материальный мир, космос, устроен по классической Птолемеевой космологии. В центре находятся земля и четыре стихии. Земной мир окружен миром небесным, состоящим из Луны, Солнца и остальных планет, и заканчивается сферой фиксированных звезд. За пределами космоса начинается божественный мир.

Сила созидания и божественное присутствие непрерывно проистекают из Единого. Они стекают вниз по иерархии проявления, prohodos, божественного и духов-помощников (daemons) и возвращается обратно, epistrophe. Именно с возвращающимся потоком теургист пытается подняться в иерархии, чтобы вернуться к Единому.

Почитаемые божества, мифы и легенды – это, говоря философскими терминами, Платоновы идеи или формы. Божества проявляют свое присутствие (свою суть) в космос, придавая бесформенной и бесчувственной материи свои характерные особенности. Проявленные в материальной форме божественные идеи называются словами, или логосами (logoi), соответственно, текстура, цвет, форма и то, что мы ныне называем химическими или медицинскими свойствами вещей, а также другие характеристики, с точки зрения теургиста, являются буквальным присутствием в объекте божества. Анагогические логосы богов, которые можно обнаружить в материи, называются sunthenata, или знаками, и, созерцая и жертвуя эти «удивительные вложения», теург обожествляется.[15 - Iamblichus: De Mysteriis, 10.5. P. 349; 1.12. P. 53.]

Современники узнают здесь древние представления о соответствиях, хоть этот термин появился только в эпоху Возрождения. Прокл в трактате «Об иератическом искусстве» поясняет, что «сочувствие более низкого более высокому» – это неотъемлемое качество логосов божественных идей, присутствующих в объектах, молитвах и мыслях. Логосы – это не только присутствующие во всем отличительные признаки, они и есть божественное присутствие. Прокл, написав об их «использовании в жреческом искусстве», пояснил, как и когда их использовать и как активируются их логосы.

Прокл писал, что божественный свет наполняет то, «что способно его распространять», используя аналогию с подогретым свечным фитилем, который, после предварительной подготовки (epitedeiotes) согреванием, можно зажечь, всего лишь поднеся к нему поближе пламя, но не касаясь его. Теургист «разогревается» во время исполнения инвокации (призыва), после чего происходит контакт с божественным. По этой аналогии зажжение фитиля олицетворяет «обожествление смертного существа» и озаренность, которая приводит к приближению к божественному. Прокл приводит цитату «Халдейских оракулов», фр. 121: «Ибо смертный, приблизившийся к огню, обретет свет Бога».[16 - «Фр.» означает «фрагмент». На протяжении многих лет ученые предпринимали разные попытки каталогизировать «Халдейские оракулы», точнее, оставшиеся «фрагменты» оригинального текста.]

Теургист – это микрокосм в большом мире. В его строении в душе присутствует Единый, проявление Единого в индивидуальном, дарующее единство и индивидуальность. Также теургист обладает nous, не дискурсивным умом, который обитает выше и дополняет его дискурсивный ум, dianoia, потому что воспринимать logoi напрямую способен именно nous. Говоря точнее, теургист находится в положении души, и между nous и hyle занимает свое собственное, хоть и невысокое, положение в божественной иерархии.

Душа теургиста, подобно душе любого человека, напитана божественными logoi. Боги, которые и есть источник logoi, являясь частью его собственного строения, предстают перед ним и присутствуют в нем. Теургист делится возможностью существования в своем теле и ограничен законными потребностями тела, но в то же время с помощью богов может освободиться от тела, его ограничений и страстей, чтобы примкнуть к рангу ангелов и совместно управлять космосом.

Между материальным телом и бесплотной душой находится эфирный и (или) пневматический «транспорт», называемый augoeides soma, или ochema, яйцевидное тело или «транспорт».[17 - Это тени Карлоса Кастанеды.] После очищения этот «транспорт» становится пригодным для вознесения до творческого источника и экрана, на котором возникают «благословенные видения», передаваемые теургу богами.

Теургия – это религиозная практика сложного уровня, к которой будущему теургисту следует подготовиться. Сначала он уделяет время обучению и познает мир у Аристотеля, из диалогов Платона (и обширных комментариев к ним) узнает о более высоких явлениях, изучает «Герметический корпус» (в том виде, в каком он существовал во времена Ямвлиха), «Халдейские оракулы», математику Пифагора и прочие вспомогательные труды. Параллельно культивирует в себе добродетель, умеренность и благоговение во всех действиях. Выполняя это, он всю свою жизнь посвящает обычному, традиционному поклонению и культу.

Затем теургист демонстрирует преданность, выполняет жертвоприношения и многие часы посвящает инвокации божественного. Сначала, познакомившись с богами лично, он будет освящен их присутствием и очищен их sunthemata, которые активируются от их присутствия в подношениях. Впоследствии он объединится с их волей и примкнет к их проектам. В результате он примкнет к богам в непередаваемом союзе, theosis.

В процессе приближения к божественному теург призывает всех духов-хранителей, ангелов и архангелов и предлагает им подношение. Сначала он поклоняется земным богам своей культуры и богам своей местности. Это первый шаг в иерархии божественных существ, ведущий через небесный мир к богам noeric (души), к богам noetic (ума) и, наконец, в генадический мир множества богов, которые суть одно.

Когда теург оказывается в состоянии стоять на твердом основании, данном земными богами, далее переходит к почитанию Солнца и выполнению практик photogogia, проведения света, и наполнению себя божественным огнем. Он просит знаний у Солнца и общается со своим личным духом-помощником, ныне называемым святым ангелом-хранителем, которого демиург предоставил ему в момент его сотворения и который ведет его по теургическому пути. Теург пробуждает одного бога за другим до тех пор, пока не позна?ет их всех и до пробуждения в себе их logoi, соединяющие его с космосом и ведущие к союзу с Единым, henosis.