Непорочная

– Анализы пришли. Все чисто, – отчитывается друг.

Коган сказал, мне еще минимум две недели восстанавливаться до идеальных показателей.

– Ты про анализы девчонки? – доходит следом.

– Да. Результаты на почте. – Богдан сбрасывает вызов.

Вид у Антонины такой, словно она сейчас грохнется в обморок.

– Боже… Анализы… Так это для вас…

Понятно, почему так трясется. И очень даже правильно делает.

– Я не стану… Я не такая… Не хочу…

– Здесь хочешь остаться? – на всякий случай уточняю.

Так-то мы живем в демократическом обществе. Могу предоставить выбор. Только пусть определяется здесь и сейчас. Мне эти качели ни к чему.

– Деньги за то, что ты выйдешь отсюда, будто ничего не совершала, у следователя забрать не поздно. Документы он новые состряпает. Отмотаешь срок, сколько дадут. У тебя минута.

Диковинка растерянно хлопает ресницами, шумно дышит.

– Это манипуляция.

Я дергаю уголком губ.

Несмотря на мрачную атмосферу и события, которые предшествовали этому дню, ощущения такие же яркие, как и в баре. Девочка чем-то цепляет, вызывает интерес. Давно подобного не испытывал. Вспоминаю, с каким удовольствием она ела пирожное, двигалась на танцполе. Не высматривала, как голодная чайка, добычу, а просто отдавалась ритмам мелодии, грациозно и чувственно извивалась. У меня тогда на нее встал, и остаток вечера я, как пришибленный, наблюдал за ней. Молодость один раз бывает, а что Антонина в этих стенах увидит? Такой красивой и умной здесь не место.

– Исправишь то, что натворила, и будешь свободна.

– Это невозможно сделать, вы же знаете. Как я все верну?

Кажется, еще чуть-чуть, и она заплачет. Такая уязвимая, что царапается что-то внутри.

– То есть ты говоришь «нет»? – тем не менее давлю на нее.

– Для чего столько анализов?

– Болен я, – почти не обманываю. С головой проблемы тоже ведь считаются? – Поэтому рядом с собой держу только здоровых.

– А если я все верну… Точно отпустите?

Внутренний голос вопит выйти из этой клетки и оставить проклятую девчонку здесь, пусть с ней полиция разбирается. Но до одури хочется диковинку в свою коллекцию. Антонина вызывает целый спектр противоположных эмоций, чего я давно за собой не замечал.

– У тебя не та ситуация, чтобы выдвигать условия. Либо со мной на выход, либо тюрьма.

Направляюсь к двери, едва сдерживая порыв вернуться и чем-нибудь еще запугать, чтобы впереди меня бежала из этой темной комнаты, молила о пощаде и заверяла в готовности делать все, что скажу. Хотя судя по тому, что я увидел, подобного ждать не стоит.

Останавливаюсь у двери и слегка оборачиваюсь.

– Ну что ты решила?

Мне и самому до жути интересно, что диковинка выберет.

Вот так вроде живешь по отлаженной схеме, думаешь, что ничего из ряда вон уже не произойдет, но обязательно случается нечто такое, что переворачивает все вверх дном и рушит принципы до основания. Как еще объяснить, почему я даю этой девчонке шанс и жду от нее ответа?

8 глава

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Вот как, спрашивается, проиграть и остаться при этом в выигрыше? И бывает ли так? Сомневаюсь.

Прекрасно понимаю, что мои чувства стараются щадить, поэтому и не говорят, что в действительности ждет, но я ведь далеко не дура! Передо мной молодой мужчина, хорошо сложенный, богатый, с возможностями. И запросами. Надеюсь, не извращенными, как у тех высокопоставленных чинов, о которых недавно писали в новостях. Да даже если и без запросов – очень унизительно! Леон смотрит на меня как на вещь! Свою вещь, которую только что купил и ждет, что я пойду за ним и буду делать все, что скажут… Разве такое возможно принять по доброй воле?..

Возможно.

Пульс разгоняется до максимума, когда делаю шаг, второй. Я ведь иду против себя, против своих принципов, и не знаю, чем это закончится. Но какие еще варианты? Какие, черт возьми?.. Надо было раньше об этом думать, а не когда погрязла в проблемах.

Как же велико желание взять табурет, стоящий у стола, огреть этого грека по его смазливому лицу и сбежать. Только куда бежать? Да и сил не хватит его вырубить. Может, Дамианис и не до конца восстановился после того покушения, но и я не на курорте отдыхала – едва стою на ногах.

Боже, о чем я думаю?.. Какой побег? Это же полицейский участок. Скрутят в ту же секунду и закинут обратно в изолятор. Нельзя.

От взгляда, которым награждает грек, адреналин разгоняет кровь по венам.

Понятно, что никуда я сейчас не сбегу в таком разобранном состоянии. Но это вопрос времени. Притворюсь, что приняла правила чужой игры, и подготовлю почву. От Христофа ведь удалось скрыться. Правда ненадолго, да и нет гарантий, что мое заключение – это не его рук дело. Не представляю, кто еще мог бы так жестоко со мной обойтись. Если только заказчик…

Господи, как же тяжело! Так страшно ошибиться. Я ведь по природе борец, однако сейчас мой дух слаб. Единственное, чего хочется, – прислониться к стене, сползти по ней вниз и рыдать. Но разве хоть кого-то тронут слезы и слабость? Вряд ли.

– Иногда лучший способ погубить человека – это предоставить ему самому выбрать судьбу. – Голос звучит приглушенно и тихо, смиренно.

– Ты еще и начитанная. Булгакова любишь. Одобряю. – В глазах Леона снова вспыхивает интерес.

От удивления я застываю на месте. Не ожидала, что наглый грек настолько близко знаком с русской литературой.

– Девочка, каждый волен распоряжаться своей жизнью, как ему хочется. Но помни, она у тебя одна. Подумай, что ждет тебя за решеткой. Минута почти истекла, на твоем месте я бы поторопился сделать правильный выбор.

– Правильного выбора не существует. Есть только сделанный выбор и его последствия.

– Вот и прими их, – резюмирует Леон с убийственной флегматичностью и выходит из комнаты.

Опыта в отношениях с противоположным полом у меня, конечно, мало, но мозгов хватает, чтобы понимать: если начну лоб в лоб сталкиваться с обладателем сильного характера, то преимущество окажется не на моей стороне. Мужчина по своей природе и так победитель. В любом случае придется расстаться с покоем, а уж в этих стенах о безмятежности точно предстоит забыть. И не о чуде ли я грезила все дни заточения? Вот оно! Самое настоящее. В лице Дамианиса. Но что делать с неприятным осадком от получения такого «шанса»?

С каждой новой секундой, приближающей к свободе, я все больше убеждаюсь в том, что не хочу обратно. Не хочу в камеру, не хочу суда, приговора и всего того ужаса, которого удалось избежать. Но за это придется заплатить чудовищную цену…

* * *

Машину, к которой мы подходим, я в прошлый раз видела на парковке. И мужчину за рулем тоже узнаю. Это тот самый Дан, которому я звонила, когда нашла Леона.

Дамианис открывает дверь и показывает глазами, чтобы занимала место в салоне. Как только соприкасаюсь с кожаным сиденьем, в полной мере ощущаю, что обратной дороги нет.