Почти родные

– А ключи?

– Заклинание какое-нибудь придумаешь.

Плевать, что получу нагоняй от отца за то, что оставила Ковалёва с вещами на дороге. Я его встретила, почти довезла до дома. На большее терпения не хватило. Вечером попрошу у Кати разрешения пожить у них дома, потому что моя нервная система вряд ли выдержит ежедневные эмоциональные встряски.

3 глава

– Как же с вами хорошо, девочки, – довольно произношу я и делаю еще глоток коктейля, стараясь не думать о том, что в нашем доме теперь живет Ковалёв. – После напряженного и сложного дня – это то, что нужно.

– Выпить бокал коктейля? – ухмыляется Вика.

– Ну и встретиться с вами, – подыгрываю, наконец-то ощущая подобие умиротворения.

Хотя бы за это можно поблагодарить Андрея, а то я бы отказалась от встречи с девчонками. Только не представляю, как буду завтра работать. Да и в университете снова не появлюсь: почти всю неделю съемки на объектах. Придется потом как-то наверстывать. В ущерб себе и своим увлечениям.

– Кстати, Ян, что ты там спрашивала про жилье? – интересуется Катя. – У меня пока без вариантов. Мама с мелким приехали погостить. Такой шум дома. Хоть самой куда-нибудь сбегай. Может, лучше я к тебе? – смеется она.

– Заодно и я, – тут же отзывается Вика. – Подготовка к свадьбе сестры мне уже поперек горла. – Проводит по шее. – Куча родни собирается нагрянуть.

– Обе приезжайте, – даю я добро. – Только никаких заигрываний с Ковалёвым. – Строго смотрю не девчонок, которые тут же оживают после моего предложения.

Кате и Вике нравится Андрей. Они ради приличия поддакивают, соглашаясь, что Ковалёв говнюк и ведет себя всегда соответственно, однако на его соцсети подписаны. Постоянно докладывают мне о событиях в его жизни. Хочешь не хочешь, а будешь в курсе.

– А что за порыв уйти из дома? – спрашивает Вика.

– Это была минутная слабость, – отмахиваюсь, не желая вдаваться в подробности.

Зря я, конечно, оставила Андрея с чемоданом на дороге. Однако паршивец хорошо знает мои слабые места, в том числе – что не обладаю терпением. Поэтому он и попросил остановиться на заправке, а потом специально проторчал в мини-маркете полчаса, доведя меня до точки кипения. Вдобавок ко всему – вывел из себя обидными и грязными намеками, чем бы я могла разработать челюсть. Это сейчас эмоции немного улеглись, рабочий процесс меня успокоил, а тогда я и впрямь готова была уехать из собственного дома.

Но лучше создам невыносимые условия для Ковалёва. Пусть убирается восвояси и живет среди коробок и ремонта. Попробую сделать все, чтобы сократить срок пребывания Андрея в нашем доме до минимума. Мне дорога каждая нервная клетка.

В начале первого мы с девчонками расходимся по домам. Заказанная мной услуга «трезвый водитель» почему-то оказывается неподтвержденной. Оставлять ласточку на парковке – плохое решение: завтра опять ехать в другой конец города. Мелькает шальная мысль позвонить Ковалёву и попросить его приехать за мной и моей машиной, но потом вспоминаю, чем закончилась наша дневная поездка. Совершенно точно Андрей отомстит, сделает в ответ какую-нибудь гадость.

Поэтому я открываю приложение и вызываю такси. Спать хочется дико. Вспоминаю, что так и не перезвонила старшему брату. Быть единственной девочкой в семье иной раз сущее наказание. Бабуля часто говорит, что у меня плохие манеры и повадки неотесанного пацаненка. А откуда взяться хорошим, если с рождения окружают одни мальчишки, машинки и пистолеты? И до их пор. Несколько лет назад мама с папой стали родителями в третий и четвертый раз – появились близнецы, Руслан и Богдан. Может, стоило бы настоять на отдельном жилье, но пока я не вижу в этом необходимости, потому что обожаю младших братьев.

– Какой у вас дом? Здесь нет нумерации, – говорит таксист.

Приоткрываю глаза и выглядываю в окно.

– Тот, что справа.

Признаков, что в доме кто-то есть – никаких. Эмоции окончательно улеглись, и теперь я понимаю, как глупо поступила. Андрей бы никогда не оставил меня одну посреди дороги. По крайней мере, хочется на это надеяться.

Всегда у меня так. Сначала сделаю что-нибудь на импульсах, а потом начинаю жалеть. И нет, я не за говнюка Ковалёва переживаю и не за то, где он сейчас. Просто папа завтра будет мной очень недоволен.

У него в последнее время неважно со здоровьем. Две перенесенные после падения со скалы операции и куча железок в его теле дают о себе знать. Иногда отец мучается сильными болями в спине. Наверное, поэтому он предложил Андрею пожить у нас. Знает, как тяжело восстанавливаться после подобных травм.

Я расплачиваюсь с таксистом и выхожу на улицу. Погода теплая, но пасмурная. Обожаю начало весны. Нужно было предложить девчонкам прогуляться немного по центру. Может, как-нибудь снова выберемся на днях, только теперь в парк.

Открыв дверь ключами, захожу внутрь. И впрямь нет никаких признаков, что Ковалёв в доме. Не знаю, радоваться или огорчаться по этому поводу. Все-таки когда человек долго живет в одной атмосфере, то привыкает к ней. Не представляю, что мы с Андреем будем хорошо общаться. Тем более мою детскую попытку исправить наши отношения он отверг, чем сильно меня обидел. И каким ужасным способом отверг!

Прохожу в гостиную и замечаю на диване объект своих мыслей. Ковалёв спит в одежде и телефоном в руке. Во сне он выглядит умиротворенным и очень красивым. Широкие брови, острые скулы.

Почему-то вспоминаются фотки, которые Андрей выкладывал в соцсети, мне Катя с Викой показывали. На них он лежит в больничной палате. Бледный, с синяками под глазами, но, улыбается, подняв палец вверх. Там еще потом видео было, как Андрею заново ломают кость, потому что она неправильно срослась. Вот на тех кадрах у него уже и намека нет на улыбку. Я тогда еще возмутилась, зачем снимать такое и показывать подписчикам. Пару дней потряхивало от того, как он страдал на камеру.

Опустив сумку в кресло, смотрю на Ковалёва.

Так странно. Сейчас нет никакого желания его задевать. Вместо этого чувствую внезапный прилив стыда за свою дневную стервозность. Воспоминания обо всех наших столкновениях, как осадки, обрушиваются на меня одно за другим. Но ведь не я первая начала!

Меня, наоборот, с детства тянуло к красивому мальчику, я хотела его внимания, хотела дружить. А Андрей постоянно обижал и отталкивал. Взглядом, словом, поступком. Я единственная девочка в нашей большой семье. Это нормально, что меня любят и уделяют повышенное внимание. Детская попытка подружиться с Ковалёвым в итоге переросла в обоюдную ненависть и вражду. Андрей то якобы нечаянно толкал на семейных праздниках, то заявлял, что у меня ужасная улыбка и кривые зубы. Я в долгу не оставалась и подставляла его. И так без конца. Обидно было очень долго, а потом выработалась защитная реакция и я научилась давать Ковалёву отпор.

Не знаю, зачем подхожу ближе и присаживаюсь на край дивана. Наверное, я впервые могу рассмотреть Андрея так близко и не быть за это высмеянной. Он с детства к себе не подпускал.

Изо всех сил борюсь с желанием достать телефон и сфоткать своего двоюродного брата. Лучше бы, конечно, на фотоаппарат. Чтобы забрать себе в коллекцию. Уже собираюсь пойти за камерой наверх, но Ковалёв делает резкий выпад рукой и, сжав пальцами мой затылок, жестко его фиксирует.

– Что ты делаешь? – Опаляет горячим дыханием лицо.

Паника пускает корни в сердце. Оно колотится на разрыв, а я не могу выдавить из себя ни звука. Кажется, именно так ощущают себя люди, когда с ними происходит что-то ужасное.

– Признавайся. Хотела разрисовать меня губнушкой? Или что ты опять задумала?

Между мной и Андреем никогда не было так мало расстояния. Мужской запах проникает в ноздри. Такой знакомый, такой… Нет, не раздражающий, как его владелец. Перед глазами появляется еще одно воспоминание.

На свой десятый день рождения Андрей пригласил какую-то девочку и не отходил от нее весь праздник. Я наблюдала за Ковалёвым, недоумевая, почему ту девочку он любит, а меня нет. Потом убежала в сад и больше не вышла к гостям. Мы с родителями тогда прилетели к семье дяди на неделю. Это был самым кошмарный отдых за всю мою жизнь.

– Яна? – зовет Андрей. В его голосе больше нет такой явной враждебности, как несколько мгновений назад.

Щеки обжигает румянцем от прямого и пристального взгляда. Дыхание опять сбивается.

– Погоди, ты пила, что ли? Где шлялась? Ты время видела?

Я ведь не сразу узнала, что мы с Андреем никакие не родственники. Впрочем, как и он. С детства в наши головы вдалбливали, что близкие люди так себя не ведут друг с другом, не ссорятся на ровном месте, а мы, оказывается, были родными лишь по документам.

Когда Андрею сказали, кто его настоящий отец, он закатил скандал. Алёна и бабушка места себе не находили от волнения, а я почему-то радовалась. Испытывать столь широкий и яркий спектр эмоций по отношению к двоюродному брату было неправильно. Невыносимо.

Все эти воспоминания и желание, чтобы Андрей не убирал свою руку, кажутся крайне неуместными, странными и совершенно мне несвойственными. Именно они и приводят в чувство.

– С каких пор я должна перед тобой отчитываться? – нервно сглотнув, произношу я и пытаюсь высвободиться из крепкой хватки, но это не так-то просто.

Андрей очень сильный. Он такие вещи вытворяет в видеороликах у себя на канале! Я однажды открыла и залипла на весь вечер.

– С тех самых, когда я пообещал твоему отцу приглядеть за тобой. А еще мы оба в курсе, что ты неадекватная и с головой у тебя проблемы. Как и с выдержкой.

– У меня всё в порядке с головой! – Снова пытаюсь ею дернуть в знак протеста.

Андрей не сразу убирает руку, но, когда это происходит, я испытываю облегчение.

– Правда? А Ян сказал, что во сне ты разговариваешь с несуществующими людьми.