Ее тайна

– Помесь с дворнягой. Ашира обучена командам. Бояться её не нужно.

Выключив кран, я отпускаю запястье Наташи. Выхожу из кухни, чувствуя на себе её пристальный взгляд. Об отлёте скажу ей вечером. Вещей у неё с собой не много. Вот и будет чем заняться в Вене, пока я буду решать свои дела. Выдам ей безлимитную карту, пусть шопится до потери пульса. Лишь бы меньше маячила перед глазами в эти дни. Пар я ночью спустил с Никой, мозги встали на место. Но хватит ли на Австрию – пока вопрос.

С пробежки я возвращаюсь через час. Принимаю душ и спускаюсь вниз. На столе стоит мой завтрак. Окно открыто настежь, а на подоконнике красуется ваза с цветами. Не припомню, чтобы такие вещи имелись у меня в доме.

Наспех перекусив, поднимаюсь наверх и останавливаюсь у спальни Наташи. Дверь открыта, она сидит за столом, повернувшись ко мне спиной. Занимается?

– Я зашёл сказать, что у нас самолёт завтра вечером.

Наташа резко поворачивается, а в её взгляде вспыхивает возмущение. Ну вот что опять не так? Мы же вроде всё обсудили в прошлый раз?

– Динар, – с мольбой в голосе произносит она, отложив учебник в сторону. – Я не хочу никуда лететь и обещаю, что не покину стены дома. Можно я останусь?

С трудом верится, что она будет безвылазно сидеть дома в моё отсутствие. Я видел её личное дело из детского дома, разговаривал неоднократно с заведующей. Камыцкая много и систематически на неё жаловалась. Да, училась Наташа хорошо, но характер и её поступки… Всё же у них очень много общего с Максом.

– Твои «не хочу», «можно» и «буду» придётся подстроить под мой график.

Не знаю почему, но я испытываю раздражение, что снова приходится объяснять ей эти вещи, а когда взгляд цепляется за стройные голые ноги, начинаю злиться ещё сильнее. Шорт длиннее у неё нет? Щёки Наташи становятся пунцовыми, когда она замечает, что я её разглядываю.

– И для поездки выбери наряды скромнее. Я вдвое старше тебя, щеголять передо мной в таком откровении не нужно, чтобы потом не ловить на себе взгляды, от которых ты испытываешь смущение и краснеешь, как сейчас. С контролем у меня проблем нет, но грань в то утро я переступил.

Глупо перекладывать ответственность за свой порыв на неё, но может, эти слова подстегнут Наташу носить не такие броские вещи? Да даже взять то платье, в котором она была в клубе? Удивительно было бы, если бы у Лазарева не встал на неё в таком виде.

– Я так понимаю, это завуалированное извинение за тот поцелуй? Но ты сам пришёл ко мне, я этого не просила. И была не в себе, когда отвечала на него и обнимала тебя в ответ. Не знаю, что на меня нашло… У меня есть парень… Больше, пожалуйста, ко мне не прикасайся.

Вызов! В её глазах и голосе сейчас именно он, но почему-то от этих слов желание сделать всё с точностью до наоборот становится лишь сильнее.

– Самолёт завтра в шесть вечера. Полетит моя помощница, ты и я, – говорю твёрдо и, развернувшись, направляюсь на выход.

– Может быть, всё-таки я останусь? – летит мне в спину. – Обещаю, что не выйду из дома.

Я несдержанно закатываю глаза, сжимая кулаки. Сейчас я вижу в Наташе упёртую инфантильную малолетку, которая не желает подчиняться моим приказам.

– На твою самостоятельность я уже посмотрел. Мне не понравилось то, что я увидел. У меня нет возможности сорваться с очередных переговоров и лететь к тебе, если вдруг возникнет очередная проблема. Сейчас я помогаю Максиму выйти на свободу. Надеюсь, его скоро отпустят, тогда вы воссоединитесь, и ты вольна будешь делать всё, что он тебе позволит. А пока ты живешь здесь и хвостом мотаешься со мной по делам и заграницам, когда скажу. И где твой распорядок дня? Я его так и не получил. На днях выйдешь на новую работу, а без Рината шага не будешь ступать из дома. Так понятнее?

Наташа сжимает зубы и отворачивается. Не нравится, что за неё что-то решают в жизни? Ну а как она хотела? У неё была возможность жить себе спокойно, но она ей не воспользовалась. Теперь же придётся подстраиваться под меня и мой график. Лазарев-старший – отморозок, как и его безбашенный сынок, и он на принцип пойдёт, чтобы мне насолить через эту сопливую девчонку.

– Хорошо. Я поняла. Сегодня тоже будешь поздно? – спрашивает она всё с тем же вызовом в голосе.

Я снова испытываю желание её уколоть. Разве она не поняла, почему я не ночевал дома прошлой ночью? Или мне на словах ей объяснить?

Выхожу за дверь, ничего не ответив.

Я не планировал никуда сегодня ехать. Последние две недели выдались дико напряжёнными, и запас моих сил иссяк. Обычно я работаю на износ, а потом беру два или три дня выходных, выключаю телефон и отсыпаюсь. Это и были мои планы на ближайшее время, но после разговора с Наташей я чувствую напряжение, словно не было никакого марафона с Никой прошлой ночью. Хоть снова переодевайся и отправляйся к ней домой. Я прекрасно осознаю, почему испытываю раздражение. Будь Наташа не сестрой Макса, а просто девчонкой из клуба, я бы даже не церемонился с ней в то утро, а сразу трахнул. И не искал бы для себя оправданий, почему не могу этого сделать и выбросить эти мысли из головы.

8 глава

Наташа

Я собираю сумку в поездку. Вещей у меня мало, настроения куда-то ехать нет, собственно, как и оставаться одной взаперти в таком большом доме. Меня дико раздражает, что теперь Динар решает за меня, что и как я должна делать. До дрожи. До онемения нервных окончаний. Я к такому не привыкла. И понимаю, что рядом с ним мне сейчас безопаснее всего, но ничего не могу поделать со своим недовольством. Так и хочется делать всё ему наперекор. Особенно когда он бьёт резкими словами в самое сердце и ждёт от меня повиновения.

«Привет, соскучилась, златовласка?»

На телефон приходит сообщение с незнакомого номера. Это Илья. Только он меня так называет, хотя никакая я не златовласка со своим пепельным оттенком волос. Смотрю на сообщение примерно минуту и понимаю, что сильно злюсь на Илью. Первый мой порыв – удалить сообщение и выключить телефон, сделать вид, что ничего не видела. Почему он не отвечал, когда был мне так необходим?

Пока я размышляю, как поступить, Илья звонит. А потом ещё раз. И ещё. Выдержка летит к чертям, я тычу в зелёную кнопку пальцем, собираясь сказать ему всё, что накипело, а в конце добавить, чтобы оставил меня в покое и больше не звонил. Устала я от таких недоотношений. И про Лазарева ему всё расскажу – пусть знает правду. Может, тогда хоть немного стыдно станет за дни молчания? Да, я сама пошла в клуб, ну а почему я не могла этого сделать? Откуда мне было знать, что Лазарев окажется таким ублюдком? И это не Динар должен был быть рядом со мной все эти дни и выхаживать меня, а Илья. Может быть, и не было бы тогда никакого поцелуя с Асадовым. А так, получается, со всех сторон виноватая.

– Больше не зво…

Договорить я не успеваю, потому что Илья перебивает меня:

– Эй, златовласка, ты меня игнорируешь, что ли?

– Именно это и делаю! – с обидой говорю я, поджимая губы.

Мне больно. Хочу сказать «Пока» и бросить трубку, но для начала выскажу ему всё, что думаю. Почему-то предвзятое отношение Динара так не задевает, как равнодушие Ильи и несколько дней его молчания. Мне ведь не хватает его внимания. Всё дело в его родителях? Он поэтому держит дистанцию? Но почему напрямую мне об этом не сказать? Зачем делать из меня дурочку? Или я у него как запасной аэродром, а он вскоре сделает предложение Стояновой?

– Тат, да ты чего? Я в Чехии был. Это ведь другая страна и…

– Да хоть другая галактика!

Макс с детства вдалбливал в мою голову, чтобы никогда не унижалась перед мальчиками, не искала с ними встреч, если они игнорируют, потому что тот, кто хочет внимания, обязательно найдёт способ добиться его и быть рядом. Илье, выходит, я была не нужна?

– Я звонила тебе и писала на прошлой неделе три раза, но ты не нашёл времени даже на элементарное «Привет». У тебя ровно минута, чтобы объяснить, почему ты пропал и не выходил на связь, когда был мне так необходим. Если внятного ответа я не дождусь, то можешь забыть об этом номере. Я устала от таких отношений. И в курсе, что твои родители против меня и хотят, чтобы ты встречался с дочкой Стояновых.

Мне даже легче становится, когда я вываливаю на него всё, что накопилось у меня внутри за эти дни. Светка ещё всё это время масла в огонь подливала своими откровениями про Илью. Как уж тут сохранять спокойствие? А может, Ракитины со Стояновыми вместе ездили отдыхать, чтобы сблизить своих детей? От этой мысли мне становится только обиднее.

– Погоди, – твёрдо произносит Илья. – Что значит «устала», златовласка? Я не видел твоих сообщений и звонков и не имел возможности тебе позвонить. Отцу по делам в Прагу нужно было, он сейчас везде меня за собой таскает. Но со мной случилось непредвиденное: меня ограбили, рёбра посчитали в этой сраной Чехии. Телефон украли, с карточки списали пол-ляма. Отец рвал и метал. Я как вернулся из поездки, сразу заменил все симки и тебя набрал. Ты сейчас где? На работе?

Я закусываю губу и смотрю перед собой. Мне очень хочется увидеться с Ильёй, я даже не подумала, что у него тоже могли случиться неприятности. Подумала, что он бросил меня, не выдержал прессинга родителей и начал ухаживать за дочкой Стояновых. Я столько всего ему наговорила перед отлетом… Наверное, мне ещё учиться и учиться думать не только о себе и своих чувствах. А ещё советы Макса выкинуть из головы. В жизни всё иначе. Двое людей должны идти навстречу друг другу, а не проводить время в ожидании внимания и звонка. Иначе так можно кучу всего наворотить, и потом будет очень сложно разгрести этот бардак. Например, как мне сейчас.

– У меня самолёт в Вену через три часа. Смогу увидеться с тобой в аэропорту или уже после приезда.

Отбрасываю юбку с топом в сторону и сажусь на подоконник, уставившись вдаль невидящим взглядом. Жаль, что уговорить Динара у меня не получилось, но теперь я ещё больше хочу остаться и увидеть Илью, чтобы поговорить с ним.

– Самолёт в Вену? А что случилось, Тат? Вроде ты не собиралась никуда. А у тебя что же, и загранник есть? – удивляется он.

– Да, есть. И обо всём, что произошло, долго рассказывать, а по телефону я не хочу.

Я не уверена, что нужно рассказывать Илье во всех подробностях, что случилось со мной в подсобке ресторана, где я работала последние полгода. Всё же наше поведение в какой-то мере зависит от людей, которые нас окружают. С Динаром ноющей девочкой быть совершенно не хочется. Скорее наоборот, хочется сделать всё, чтобы увидеть, как он возводит злой взгляд к потолку, а от Ильи я жду заботы и участия. Лучше бы он закрыл меня дома и никуда не выпускал. Почему такая несправедливость?

– Так какие проблемы? У тебя три часа, чтобы всё мне рассказать, златовласка. Ты дома или на работе? – повторяет Илья свой вопрос. – Я сейчас приеду к тебе.

– Нет. Меня сейчас нет дома. Я… – Запинаюсь, потому что не знаю, как ему сказать, что живу у мужчины, о котором он толком ничего не знает. Об Асадове я ему не рассказывала. Лишь вскользь упомянула его имя пару раз, когда речь зашла о Максе. – В общем… – Набираю в лёгкие побольше воздуха. – Я сейчас живу у друга своего брата. Случилась неприятная история. На меня написали заявление. Он помогает решить этот вопрос.

– А в Австрию ты тогда как летишь? Ничего не понимаю… И что это за друг, о котором ты мне ничего не говорила?

– Вот сейчас и говорю. Его зовут Динар. Динар Асадов. Пока мой брат сидит в тюрьме, он присматривает за мной. Как он улаживает эти вопросы со следователем, я не знаю. Сказал, что никаких проблем с поездкой в Вену не будет. На прошлой неделе я звонила тебе, потому что мне нужна была твоя поддержка и помощь. Мы… мы пошли с Алиной в клуб, нас там попытались снять, и я разбила парню голову… А потом он чуть не изнасиловал меня на работе в отместку за то, что я изуродовала ему лицо.