Губа не дура

– Все ты понимаешь. А, если нет, я очень надеюсь, что поймешь вовремя.

– Даш, не загоняйся. Я знаю, что делаю. Тем более, я ведь не бандос – ни убивать, ни сажать меня не за что.

– Ладно, пообещай хотя бы, что мне не придется лететь из Штатов на твои похороны.

– Обещаю. Вот увидишь, после смены обстановки все твои негативные мысли выветрятся.

– Надеюсь, так и будет.

Когда подходит очередь Даши на посадку, девушка оборачивается к Святу.

– Я постараюсь обустроиться поскорее, чтобы в ближайшие полгода ты уже смог прилететь в гости. А ты пока собирай документы на визу.

– Только на этот раз – никаких ликеров.

– Я же сказала – мы будем пить бурбон.

Они целуются, и Даша исчезает в коридоре, ведущем к взлетной полосе.

***

Виляя бедрами и широко улыбаясь, ринг-герл в красном купальнике проходит вдоль канатов ринга. Табличка над ее головой оповещает зрителей о начале пятого раунда. Голос артистичного конферансье теряется в свисте и шуме взбудораженной толпы. На мгновение на огромном экране появляется окровавленное лицо Игорька – алые струйки стекают от виска по правой скуле, подбородку и дальше – по часто вздымающейся грудной клетке. Потное тело спортсмена блестит в свете прожекторов. Боксерчик кивает головой, внимая советам тренера – пожилого мужчины с залысиной, которому приходится рвать голосовые связки, чтобы докричаться до подопечного. С другой стороны секундант влажной губкой вытирает физиономию Боксерчика, но кровь, как назло, не останавливается. На дальних рядах гонга не слышно, по невидимой команде бойцы сходятся в центре ринга. Игорек тут же пропускает хлесткий удар в корпус от соперника – высокого худощавого азербайджанца со следами ожогов на спине. Ответный хук идет «в молоко», оппонент резво передвигает ногами по настилу – и вот он уже забивает Игорька у канатов. Когда Боксерчик уходит из-под града ударов, его лицо по цветовой гамме напоминает переспевший помидор. Избиение продолжается на протяжении всего раунда. От рева толпы, кажется, сейчас рухнут подпорки ледовой арены. В конце раунда Игорек предпринимает попытку контратаки, но, как только он прижимает азербайджанца к канатам, раздается гонг. Сцепившись в клинче, бойцы что-то кричат друг другу, и рефери с трудом удается развести их по углам.

Игорек выплевывает капу и что-то требует у секунданта. Поначалу тот не соглашается, но, в конце концов, поддается и приводит доктора. Прямо на ринге, без анестезии, Игорю наскоро штопают бровь. Зритель в диком, животном восторге. У канатов снова появляется женская попка в красных купальных трусах. Кровь больше не заливает Боксерчику глаза, зато правое веко вздулось и побагровело.

Обмен скользящими ударами, Игорек ныряет под боковой соперника и мощно бьет по корпусу азербайджанца. Боксерчик обрушивает на него всю свою ярость и оттесняет в противоположный угол. Парень возвращает себе преимущество, раунд определенно будет за ним. Посреди боя ситуация выравнивается, хотя, казалось, для Боксерчика все закончится в ближайшие тридцать-сорок секунд.

Поединок затягивается. Десятый раунд ожесточенной мясорубки. Теперь настил кровью пачкает азербайджанец. Близится финальный гонг. Все чаще спортсмены прижимаются друг к другу в клинче, чтобы перевести дыхание, моментами руки обоих обвисают как плети. Бойцы с трудом передвигаются, в их глазах не осталось ничего, кроме первобытного инстинкта – добей врага или он добьет тебя. Боксерчик напирает, несколько раз попадает по оппоненту. И тут прилетает он – коварный боковой в печень. Резкая, парализующая боль пронзает Игоря, отнимая дыхание и волю к нахождению в вертикальном положении. Скрючившись пополам, Боксерчик падает на настил ринга. Свет для него гаснет. Рефери прекращает бой за полминуты до конца последнего раунда.

В раздевалке стоит запах пота и сырости. Боксерчик лежит на лавке с закрытыми глазами, приложив к лицу пакет со льдом. За дверьми гудит толпа, покидающая арену.

– Можно? – ЭлЭм заглядывает внутрь, пропуская впереди себя Свята.

– Кого там еще? – приподнимается на локтях Боксерчик. Кажется, что по правой стороне его лица проехались катком. – А, это вы.

– Видели бой. Ты достойно смотрелся.

– Спасибо, – Игорь отбрасывает пакет, с трудом встает и ковыляет в сортир.

– Где они этого азера достали? – бросает ему вслед ЭлЭм.

– Из «Леона» привезли. Сменили оппонента за две недели до боя, – отвечает Боксерчик, вернувшись из туалета. Под ребрами у него синеет ушиб.

– Зачем драться согласился? – спрашивает Свят. Игорек награждает его скептическим взглядом, но отвечает спокойно, отведя глаза:

– Как всегда – все решают бабки. Организаторы предложили хороший гонорар.

– Кстати, о гонораре…, – говорит ЭлЭм. – Конечно, сейчас не в тему, но все-таки.

– А я-то думаю. Сейчас.

Боксерчик достает из кожаной сумки свернутый черный пакет и бросает ЭлЭму:

– Держи. В расчете.

– Все четко прошло?

– Оформили, как полагается. С одним клиентом терки были, но мы разрулили ситуацию.

Заглянув в пакет, ЭлЭм недвусмысленно смотрит на Игоря:

– Как и договаривались?

– Да, за три последних клиента. И, это, пока берем паузу.

– Что-то не так? – спрашивает Свят.

– В банке какие-то проверки, точно я не в курсе.

– Проблемы?

– Нет. Обычные формальности.

Боксерчик возвращается на скамью и снова прикладывает к помятому лицу пакет со льдом.

– Тогда на связи, – говорит ЭлЭм.

– Ага.

– Ждем реванша.

– Валите уже.

– Игорек! – на выходе окликает спортсмена ЭлЭм.

– Чего тебе?

– Витамины ешь. Говорят, помогает.

***

Человеку, часто бывающему в покерных клубах, обеспечено стойкое ощущение дежавю. За полгода в «Визави» почти ничего не изменилось – все тот же гул от перебирания фишек, все те же бурные обсуждения проигранных банков на курилке, где никогда не спадает завеса сигаретного дыма, все тот же ковер болотного цвета на полу. Появился только новый охранник, который и встречает Свята с Костылем.

– Кто сегодня менеджер? – спрашивает у него Свят. Костыль держится чуть позади, с небольшим саквояжем в руках.

– Алиса Викторовна, – отвечает охранник.

– Алиса? Это хорошо. Позови ее.