КиберЧаръ

Шобы очи заволок

Буде сон тэбэ глубок.

Мурлыкающий голос подпевал, пока в ответ не зашуршал ещё тихий храп. Тогда домовой со сдавленными охами, держась за лохматую спину, соскочил с кровати и исчез в своём углу. А под потолком ещё сильнее засверкали охранные заклятья расширенной магической подписки бытовых чар.

Бидбей

Оно урчало в темноте. Скребло. Чавкало. Подвывало. Скрежет когтей, царапающих асфальт, отдавался визгливым эхо и резал уши. Борозды наполнялись радужным маслом, сверкающим даже во мраке. Клешни подгребали под себя, засовывая в зубастую пасть всё, что попадалось. На них наматывались длинные кислотно-зелёные полимерные кишки, путались, затягивались узлами и собирались уплотнениями. Набухшие шишки рвались и проливались жирными лужами между когтей. Потоки мутной жижи скатывались по грязному жёлобу вдоль тротуара и обрушивались между чугунными прутьями решётки в бездну под городом.

За машиной, морщась от ядовитого смрада, неспешно вышагивал дворник в синем комбинезоне с распятым на копье ящером – символом магистрации Центрального округа Москвы. В его окрашенной в цвет комбинезона бороде с визгом носились мелкие существа, но он их не замечал, бездумно размахивая пышной метлой и мурлыкая под нос.

– Э-э, чароблох казённый! Ты чё на нашей земле трёшься?

Из подворотни, потирая носы, выбрались два типа: молодые по голосу, но с длиннющими по последней моде бородами. У одного вплетены нитки с разноцветным бисером, у другого люминесцентными красками нарисована голая девица в полный рост. Она кокетливо покачивала бёдрами в такт движений бороды и вроде даже подмигивала.

Дворник не сразу понял, что обращаются к нему, а потом застыл с занесённой метлой, перестав чиркать ею по дорожному покрытию. Мелкие существа испуганно скрылись в волосах и спрятались под подбородком, а огромные глыбы исчезающих во мраке домов, словно надвинулись. Магический полог покоя скрывал огни их окон и подавлял звуки шумных застолий и семейных скандалов, поэтому казалось, что над фонарными столбами протянулась бесконечная бездна ночи. Зеленоватый свет отражался от неё и светил только вниз, словно обрезанный невидимым лезвием.

– Ты чё шуршун должностной, тебе всё можно?

Модные типы тоже были задрапированы в рабочие комбинезоны, только вместо символа магистрации их грудь и спины украшали надписи «Уберём ВВ».

Уборочная машина заскребла сильнее и прибавила ходу.

– Вали, подметала подзаборная! Тута мы трудимся!

Дворник замычал и вжал указательный палец в ладонь, отключая руну «подписка». Цветные затычки в ушах тут же растаяли радужным туманом, грохочущая музыка стихла, а начарованные существа вынырнули из-под бороды и исчезли.

– Что за моделька такая? – заинтересовался тип с бисером.

– Воздушная Хаврошка Знахарь Два.

– А метла?

– Помело стандартное…

– Вот я гляжу! – встрял тип с нарисованной девицей. – Маготходы не собират, а токо раскидыват. А коли сток засорится под нами? И чаго? Скажут ваша земля, сами за свою ману и правьте?

– Да я то что? – дворник попытался спрятать метлу за спину, но она тоже растворилась в воздухе, и он вжал голову в плечи. – Мне сказали, я иду. Откуда мне…

– Башку мне не делай, бздюлина архимагова, свиток путевой кажи!

– Полегче, Бидбей, он же при исполнении… – проворчал тип с бисером в бороде.

– Я ща тоже исполню! Мало не будет!

Дворник отшатнулся, зашарил рукой в нагрудном кармане, но потом хлопнул себя по лбу. Ткнул в руну «грамота», и над ладонью появился свиток с печатями и вензелями. Он раскрылся и замахал краями листа, словно крыльями. Над растопыренными пальцами проступила надпись с названием Центрального округа и картой местности.

– Бюрократы чудодейные! Свитки не сменили чагото? – Бидбей весь сморщился, и без того узкие глаза на опухшем лице почти исчезли, зато рот разошёлся от уха до уха, поэтому и крик получился на всю улицу. – Всё равно вали отсюдова!

В темноте что-то взвыло и по заревам вокруг фонарных столбов прошла рябь. На безлюдной улице стало ещё темнее. Запустились охранные чары. Прислушались к разрастающемуся скандалу и начали сравнивать его признаки с противоправными действиями из хранилища данных магистрации. Нежное салатовое сияние потемнело до ядовито-болотного.

– Полегче…

– Заткнись, Дивногорский, без тебя тошно!

Дворник затряс рукой, убирая свиток, и припустил за уборочной машиной. Шум от её клешней и когтей уже стих, но остаточное эхо ещё бродило между тёмными исполинами человейников, проскакивало в арки и уносилось визгливым эхом в глухие колодцы слипшихся домов.

Бидбей шмыгнул носом и хлопнул себя по бороде, как раз по ягодицам нарисованной девицы. Она что-то пискнула и залилась стыдливой краской, но на её кокетство давно не обращали внимания.

– Это не просто… – забормотал Дивногорский.

– Чё ты извечно пророчишь? Надо Пушке звонит……

– Это не ошибка! Наше прошение положили в долгий ящик.

– Это на тебя положили! – снова заершился Бидбей. – Тыщу раз твержу, не дразни. Сам местный полдня как стал…

– Зато из тебя травник ещё лезет…

Они разошлись на разные тротуары и пару минут с ненавистью смотрели друг на друга. Дивногорский морщился и мял бороду, так что тонко гремел разноцветный бисер. Его напарник быстро загорался, но и отходил так же. Он первый пересёк дорогу и вытянул из рюкзака два куска медной проволоки, изогнутые буквой «Г».

– Чё лупишься? Я стажёр – ты наставник, мне искать, развиваться и сознание менят. А тебе смотрет и править, коли косячу.

– Не тряси воздух, – буркнул Дивногорский. – Качай свой третий уровень. Рамка сама не ищет. Ищет разум! Инструментальная магия – штука капризная.

Бидбей зажал проволоку в кулаках и пошёл по улице, закатив глаза. Даже он слыхал, что такими костылями уже никто не пользуется. Есть же зелья расширяющие сознания, медитация и обряды. Он вздохнул и проворчал сквозь зубы:

– Кто ещё травник, – но продолжал концентрироваться на проволочной рамке, пока асфальт не побледнел до прозрачности слюды.

Полосы, похожие на отсветы фонарей, разбегались под его ногами в несколько слоёв. Сверху более яркие и сочные, а чем глубже, тем старее, бледнее и тоньше. Они перекручивались и сплетались между собой.

– Тут тебе не лес, не поле. В большом городе шишь определишь, где остатки одноразовых клятий, а где свежак. Слишком много источников…

– Кончай свои лекции!

– Наводка была верная, кто-то тут сильно незаконно наворожил.

Бидбей что-то прорычал в ответ. Рамка в его руках затряслась и концы разошлись ещё сильнее, хотя должны были сходиться при приближении к цели. Концентрация пошатнулась, поэтому пришлось брать себя в руки, останавливаться и вертеться, отлавливая эманации магических следов.

– Найдём остатки незаконных чар – получим хороший куш…

– На шишень иди, училка! Надо будет совет советовать, сам попрошу.

Дивногорский вздохнул.

– Вот, Азеф, напарник. А ты магоходная наводка с помехами на всех уровнях самосовершенствования.

Ему ничего не ответили. Слышно было только мягкие крадущиеся шаги Бидбея, и едва различимый, музыкальный звон медной проволоки.