То, чего не избежать

– Печально, но я могу вас понять. Но если появится свободное время для похода туда, напишите мне?

– Не обещаю, но возможно. Пожалуйста, не надейтесь сильно.

– Да. Человек вы очень занятой, привязаны к семье. Я это прекрасно вижу и ценю в вас, – Варвара встала чуть ближе к собеседнику. – Хотела бы также поинтересоваться: вы думаете о женитьбе?

Этот вопрос подпортил душевное удовлетворение Николая, но он не подавал виду.

– Нет, таких мыслей нет и быть не может. Не хочу лишних забот и страданий. Я уверен, что моя главная жизненная задача – это быть щитом и гордостью для своей семьи, то есть матери, отца и сестры. Остальное, то есть романтическая любовь и брак, жена и дети, – чепуха и второстепенное дело самого последнего сорта.

«Считает смыслом жизни то, что имеет с рождения… А продолжение рода и чувство, делающее существование в этом мире, особенно юность, ярче, краше и волнительнее, – пустота, невидимка… Это пугает», – с негодованием подумала Воронина.

– А я бы хотела выйти замуж… По-моему, бракосочетание, попадание в плен любовью, – самое чудесное, что может произойти с человеком, – мягко и нежно высказалась и она, тоже облокотившись об перила и посмотрев прохожих.

Через пару минут, полные молчания, начали понемногу падать мелкие и холодные капли. Они будто разбудили Николая, полностью вывели его из состояния глубоких и манящих дум о всяком. Он посмотрел наверх вслед на Варварой, чувствуя, как дождь становился сильнее и шумнее, после чего оба вошли вовнутрь. В этот самый момент к своему сыну подошла Елизавета Александровна. Слуга же, который стоял рядом с балконом, закрыл его за теми.

– Сыночек, я как раз хотела выйти к вам. Сейчас Олечка будет играть на фортепиано. Ты как брат и учитель обязан ее послушать, – тут она заулыбалась, увидев Воронину рядом с Николаем. Тот же воодушевился и оживился её словами за секунду.

– Конечно, я с радостью послушаю ее, маменька.

Все понемногу подходили к семнадцатилетней девушке, очень по внешности похожей на Николая, но с женскими чертами и фигурой. Она уже села за клавиши. Дьяков встал сбоку, любуясь сосредоточенным личиком и сдержанным поведением его дорогой сестрёнки и мысленно желая ей удачи и великолепного исполнения музыкального произведения. Всё же остальное для него исчезло напрочь, он видел и замечал лишь ее.

Выступление началось. Ольгины тонкие пальцы оказались над клавишами, и девушка приступила к игре на большом чёрном инструменте. На всю гостиную начали издаваться звуки из вальса №2 ми минор Грибоедова, выдающегося человека… Звуки скакали вверх и вниз, становились то громче, то тише, ощущалось то веселье, то спокойствие. Произведение хоть и небольшое, но Николай уже успел полностью проникнуться живой музыкой и даже на несколько секунд закрыл глаза от наслаждения. Он был горд за свою сестру и доволен тем, что многочисленные и многолетние занятия с ней дали такие потрясающие плоды. Остальные же зрители тоже были не в состоянии оторвать своих глаз от этого великолепия, а некоторые даже подыгрывали Ольге, слегка двигая головой или рукой. Исполнительница же со временем вошла во вкус, в музыку с головой и забыла о людях, окружавших ее, и продолжила играть с легкостью во всём, с мыслями о том, что она на данный момент находилась совершенно одна. От неловкости и стеснения не осталось и следа.

Мелодия подошла к концу, и все без исключения стали аплодировать юной исполнительнице. И как только Ольга встала и чуть поклонилась в знак благодарности, к ней подошел брат и крепко и нежно её обнял.

– Ты молодец, милая. Ты – лучший музыкант для меня.

Девушка растрогалась от таких ласковых и полных безграничной любви слов, выходивших из самого сердца юноши, и прижалась к нему в ответ.

– Спасибо большое, Колечка. Я от всей души благодарю небеса за то, что у меня есть такой добрый и надежный брат и учитель жизни, как ты.

– Мне тоже очень с тобой повезло. И мы всегда будем вместе. Ты и мама – единственные женщины, которые мне жизненно необходимы.

Но тут улыбка Ольги медленно исчезла, а за этим последовал тихий вздох.

– Да, но… ты не меняешься, несмотря на возраст. Где-то ты такой упрямый ребенок, – она пристально и жадно посмотрела в его тёмные глаза, словно мысленно проникая в его разум и читая его содержимое, и от этого у молодого человека по спине прошла холодная дрожь. – Так запомни же мои слова: скоро в твоей жизни будем не только я и родители, а мы с маменькой будем ждать пополнение в нашей женской компании. Появится третья, которая тоже займет место внутри тебя, хочешь ты этого или нет. Клянусь, и никогда не откажусь от своих слов.

Николай окончательно опешил от страшного для него предсказания из уст сестры. Сразу после этого Ольга мило улыбнулась, чтобы никто, не дай Бог, не заметил что-либо странное. Молодой человек же ничего не ответил девушке, а лишь кивнул ей задумчиво, радуясь тому, что их шёпот никто не был в состоянии услышать.

– А мама тебе не рассказывала кое-что? Та, с кем ты разговаривал на балконе, – и есть тот самый вариант.

После такого Дьяков уже окончательно утонул в зыбучих песках шока. Возможно, это настоящее чудо, что он продолжал твердо стоять на ногах, без каких-либо колебаний, однако его и без того бледная кожа стала еще белее. На миг направив взгляд на Варвару, он направился к матери, но не за тем, чтобы поднять ту тему снова.

– Я пойду к себе. Мне стало нехорошо.

– Боже, иди, конечно. Что-нибудь приказать сделать? – с заиканием забеспокоилась Елизавета Александровна.

– Нет, я уже попросил Алёну сделать чай. Мне этого будет достаточно.

– Как скажешь, отдыхай.

Николай, наконец, зашел в свою комнату. Интерьер отчасти похож на интерьер гостиной. С двух противоположных сторон располагались шкафы во всякими книгами, перед окном – рабочий стол с парой стульев с одной и другой сторон, а ближе к двери – мягкая двуспальная кровать. Дьяков прислонился к двери, смотря в пол, и пальцами одной руки схватился за волосы и чуть потянул их вниз. Вспоминая тот момент и обдумывая всё по нескольку раз, он нервно посмеивался:

«Милая моя девочка, о чем ты говоришь?.. Неужто музыка сегодня разыграла в тебе чувство юмора, и ты решила пошутить? – на время мысли прервались, юноша «заснул», ушел с головой в «бездну» из ничего, но после всё возобновилось. – Нет, Оля, не бывать этому. Мне никто не нужен, кроме вас троих. Вы самые близкие и любимые люди, зачем мне ещё кто-то? Зачем нам лишний человек в семью? Вы и работа – вот чего я с величайшим удовольствием придерживаюсь, и так будет до самой моей смерти. Ты не права, сестра. Твое гадание соврало в этот раз».

Вскоре он понял, что надо бы стереть это из головы и начать думать о другом, и встал вновь прямо. Дьяков вдохнул полной грудью, желая почувствовать незаменимую и родную ауру уединения и скорого рабочего и творческого процесса. А изюминкой были темнота, капли дождя на окнах, шум от него снаружи и свет от свечей. Когда молодой человек поставил канделябр на стол, он посмотрел на чашку с зелёным чаем. Медленно и аккуратно дотронувшись обеими ладонями до белой посуды, Николай понял, что напиток еще не до конца остыл; впрочем, ему было бы все равно, даже если бы чай оказался совсем холодным. Он взял со спинки стула свою домашнюю одежду – пышную белую рубашку и черные брюки, идеально ему подходившие, с широкой резинкой в поясе – и переоделся, затем аккуратно сложенную прогулочную одежду убрал в шкаф. Он попутно предвкушал сладкую и манящую работу с мыслями для собственного рассказа, да и для себя.

Вот он уже стоял возле окна с чашкой в руках, слегка прислонив голову к углу стены и внимательно рассматривая будто уставшими, но всё же живыми глазами здания, людей, которые шли, бежали, стояли, ехали, сменяли друг друга, и неспокойную погоду. Он не издавал ни единого звука, словно превратился в статую с идеальными, обворожительными формами всего и без чего-то лишнего. Иногда улавливались голоса людей из остальной части квартиры, но Николай не придавал этому никакого значения.

«Положим, он встретил ее у Невы… Мрачной ночью, где светили луна, звезды, фонари. Необыкновенная красота мёртвого создания… Нет, бессмертного духа, бывшего «заложника» уже холодного молодого тела».

– Разве описание не потрясающее? – внезапно, почти шёпотом произнес Николай, прислонив ладонь к стеклу прямо перед собой и смотря уже на свое отражение, в его глаза. – Да, верно… И эта встреча оставит большой след в главном герое, и не только в нем.

С полностью пробудившимся возбуждением Дьяков сел за стол, взял черновики, пробежался по последним строчкам и продолжил писать, периодически останавливаясь для обдумывания некоторых деталей.

«Будет потом интересно узнать, какое мнение сложится у всех… Не только по поводу этого рассказа, но и других… Восторг, недоумение, гнев? Ха-ха…» – пришло ему в голову в какой-то момент.

И так Николай просидел до полуночи, не зная о сне и чувствуя хороший прилив идей и бодрости.

4

Проспал он часов до одиннадцати за тем же рабочим столом. На протяжении некоторого времени пытался окончательно проснуться и сообразить, что происходило вокруг него – но всё было тихо и на своих местах со вчерашнего вечера.

Дьяков привел в порядок рабочее место, умылся, переоделся и направился со свежей головой в гостиную. А там он застал Елизавету Александровну, вязавшую вместе с Алёной, а за ними наблюдал резвый, любопытный не по своему возрасту и конопатый слуга Денис того же возраста, что и горничная. За столом же сидел отец, Виктор Анатольевич; замечу, что морщины лишь украшали его образ, а по бокам виднелись седые волосы на фоне чёрных, которые были по всей голове. Он мило беседовал со своим старым другом, Сказовым Егором Егоровичем, который по мужской красоте и блестяще развитому вкусу не уступал тому. У него были рыжеватые волосы, на лице – несколько родинок и серые, добродушные глаза. Являлся преподавателем истории в одном из престижных университетов. Его многие любили за доброту, хорошие и ценные советы и умение найти нужный подход для разговора с любым человеком. Его любила вся семья Дьяковых, особенно её молодое поколение: Ольга с большой охотой слушала несколькочасовые рассказы или, лучше сказать, лекции со всеми подробностями и примечаниями, начиная с появления человека и заканчивая нынешним временем; Николай же питал к нему уважение как к наставнику, имел дискуссии с ним не только об истории, но и о философии и лингвистике, что тоже занимало достаточно много времени. И сейчас они обрадовались, когда увидели друг друга, вот только Сказов выплеснул полностью своё восхищение, а Дьяков был посдержаннее, но всё же тоже заулыбался. Преподаватель встал со стула и крепко обнял молодого человека, не забыв пару раз его горячо поцеловать.

– Николаюшка, родненький, как я рад! Чувство, будто век вас с Олечкой не видел, хотя прошло лишь полмесяца с нашей последней встречи.

– Егор Егорович, я тоже безумно рад вам. Значит, вы и с сестрой уже пересеклись?

– Конечно, быстрыми шагами и чарующим настроением встретила меня. И я пообещал ей сегодня рассказать о Людовике I Благочестивом, а там потихоньку и другие пойдут. Comment allez-vous?

– Прекрасно, благодарю.

– Дай угадаю: ты сочинял допоздна опять? – спросил Сказов игриво, подняв свои густые рыжие брови.

– Да, было такое дело.

– Светлая, умная головушка! Я доволен тем, что ты продолжаешь делать то, что любишь. Так приятно осознавать это.

– Душа цветёт, тепло удовлетворения и успеха из сердца и головы распространяется по всему телу, и не хочется, чтобы это исчезало, – небыстро и с трепетом добавил Николай.

– Чудесно. Завидую я вам, – повернулся Сказов к родителям молодого человека. – Иметь таких поистине способных и творческих детей – бесценный Божий подарок на всю жизнь, а большего и не нужно.

– И не говорите, Егор Егорович, – с умилением хихикнула Елизавета Александровна. Николай притих, опустил глаза вниз, стоял неподвижно, видимо, говоря таким образом: «Ну, полноте нас нахваливать».

– Друг мой, так, о чем ты начал говорить? Кто в город приедет? – решил вернуться к последней теме дружеской беседы Виктор Анатольевич.

– Ах, точно, спасибо, что напомнил. Олечка, думаю, тебе тоже будет очень полезно узнать, – обратился он к только что вошедшей девушке. – Не так давно я получил письмо от одного своего друга, достойного и трудолюбивого штабс-капитана, который родом из Сибири, и там он заявил, что совсем скоро вся его семья прибудет в Петербург на постоянное место жительства. Очень хорошие люди, образованные, культурные. Уверен, вы найдете общий язык. Его жена такая же рукодельница, как вы, Елизавета Александровна. А вы, ребятки, можете подружиться с их дочерью. Хрупкая, скромная особа. В общем, сами увидите. В честь их приезда они пригласили меня на вечер. Там будут и другие их друзья, а также какие-то дальние родственники. Если хотите, я вас им зарекомендую, и могут так же пригласить. Коля, могу и про Альберта Олеговича упомянуть.