Душа без признаков жизни

– Людей ненавидит по какой-то причине! — Господи, мы два духа, вышедшие из тел, видевшие черт знает что, но этот мерзавец всё равно не признается! Чего ему бояться? – Андриан, скажи мне правду. Я живу в теле… – Феликс очень громко и похабно высказался, прежде чем продолжил: – грача. И всё из-за тебя! Я ничего не могу тебе сделать, так скажи правду!

– Феликс, твои глаза смотрят, но не видят. Я сказал тебе правду. Клянусь!

– Что стоит клятва убийцы?

– Я знавал людей и похуже. Кто сознательно убивает других, глазом не поведя.

– Ты не представляешь, каких людей знавал и судил – Я! Сначала так и подумал, что ты недомерок, решивший мне отомстить. Но теперь я вижу, что ты просто псих! – Феликс залился истерическим смехом. – Псих! Меня убил псих! Какая идиотская смерть!

Парень с опечаленным видом наблюдал за впавшим в бешенство Феликсом и крепко сжимал руки на груди.

– Ты прав. Может, я и псих. Только не называй и себя благодетелем. Мы все – то еще… дерьмо. – Андриан задумался. – Но прости за Марлин. Я виноват. Понимаешь… она не похожа на остальных, и я не смог устоять перед возможностью познакомиться ближе с ней и твоей жизнью. Мне стало легче. Видения ушли.

При упоминании Марлин Феликс обомлел и уже хотел броситься на парня, словно овчарка на наглого кота, но насторожился, услышав про видения.

– Какие еще видения?

– Которые заставили застрелить тебя.

Парень пытается заговорить мне зубы? Или держит за идиота?

Феликс уже закипал белым ключом от ярости. Андриан же оставался холоднокровным и сдержанным, позволял себе усмехаться наглой лисьей улыбочкой. Исподлобья то и дело поглядывал на Феликса, но от его затяжного, строгого взгляда юрко отворачивался и устремлялся куда-то вдаль.

– Андриан! – суровым и неукоснительным голосом закричал Феликс, когда парень очередной раз отвернулся. Он вальяжно поднялся во весь рост над ним. Феликс по жизни старался вести себя сдержанно и флегматично, но сейчас, по-видимому, придется распахивать настежь свой истинный нрав. – Ты решил встретиться со мной, и я это уважал, но теперь вижу, что ошибся. Какого черта ты сейчас делаешь?!

– Пытаюсь поговорить с тобой.

Андриан нахмурился под укоризненным взглядом.

– Ты жалеешь себя и пытаешься оправдаться! Выдаешь всё так, будто мое убийство – пустяк или чья-то шутка.

– Я виновен в разных грехах, но то, что произошло, не могу полностью возложить на свои плечи!

«Удивительно, как люди жаждут оправдать собственные грехи и найти вину жертвы в своем мерзком поступке», – подумал Феликс.

– Это сделал ты? Своими треклятыми руками?! Или кто-то другой нажимал на курок ствола, когда стрелял?

– Я! Но…

– Ты, – перебил Феликс. – Это сделал ты! Но сейчас ты смеешься мне в лицо!

– Это не так! – Андриана побагровел и окинул Феликса мятежным взглядом. – Я сожалею о том, что сделал. Но ты не понимаешь, ты…

Феликс резким взмахом ладони – с оттопыренными пальцами – велел парню замолчать.

– Может, и не помнишь. Могу поверить! Но ты зовешь меня на встречу. Сам! И вот я здесь. Но вместо того, чтобы покаяться, ведешь себя так, словно я кусок дерьма. Сидишь и оправдываешься! Ты, щенок, думаешь только о том, как бы себя пожалеть. Я бы мог даже простить тебя, если бы ты дал мне такой повод. Пару раз, когда следил за твоей жизнью, я утихал в ненависти. Но нет… Ты… просто ничтожество!

Андриан покоробился, а когда Феликс развернулся и собрался уходить, парень порывом сорвался с места и окликнул его. Этот вопль показался таким истерзанным, что Феликс невольно обернулся.

– Ты прав! – убитым голосом вскричал Андриан. – Но я… я просто не надеялся, что такой человек, как ты, может простить такого, как я. Вот и не пытался.

Феликс усмехнулся, отвернувшись от парня, но когда лицо вновь обрело беспристрастное выражение – удостоил Андриана взглядом.

– Судья Феликс бы не простил. Но я уже не он. Так что ты можешь попытаться.

– Я могу рассказать тебе, как было. Не хочу, чтобы ты меня прощал, поэтому и не вымаливаю прощения.

Подозрительное заявление. Не потому ли, что после их разговора парень собирается приударить за Марлин? Думает, совесть меньше терзать будет?

– Ты упоминал видения…

Андриан тоскливо покачал головой.

– Я, правда, сумасшедший. С детства мучился от галлюцинаций, которые вспыхивают, как горячка, и сжимают сознание в стальные тиски. Я не смог от этого избавиться, а в тот день не смог и контролировать. Единственное, что я могу сделать – это рассказать тебе о том паршивом дне.

Глава 7. Андриан. Тринадцать месяцев назад

Лучшее знание – это незнание о том,

что ты что-то знаешь…

Лао-цзы, философ

Задние колеса автомобиля слегка занесло на повороте, и Андриан услышал собственные удары сердца. Адреналин. Мимолетное предчувствие смерти и гормон уже мчит густым потоком по венам. Привычный аффект…

Стрелка на спидометре прогнулась. Ветер, скользящий в окна, обдал запахом мокрой трассы. Машина рассекала воздух со скоростью шальной пули, и Стас Ви?льфанд остался далеко позади.

Победа в очередном сумасбродстве – за Андрианом. Он приехал первым. Только вот зря. Промаялся несколько часов, фальшиво и жизнерадостно улыбаясь гостям своего непутевого друга, который прибыл на вечеринку гораздо позже – за рулем нового бентли бентайга. Хотя выезжали они вместе, друг, похоже, сбился с курса и устремился в неком ином направлении. С чего бы еще он оказался не на своей машине, а на отцовской?

А может, дело в банальном пафосе. Вечеринка закрытая, присутствовать будут не последние люди в их кругах, вот Стас и выпендривается. Андриан же очередной раз неплохо заработает, ведь заранее отправил сюда своих «сотрудниц».

Стас устраивал подобные гулянки часто, так что Андриан получал навара больше, чем мог хотеть. Последнее время то и дело беспросветно спивался в клубах.

– А вот и мой Андрик, – с озорной усмешкой протянул Стас, захлопывая дверь автомобиля.

Голос у него медовый, гипнотический, а в лице ликующее самолюбование. Андриан заметил, что друг – при всей его театральной беззаботности – оглянулся: не испортил ли чего на машине? Кто бы сомневался. Больше всего на свете Стас боится своего властного отца.

Отец – единственный, кто словом способен его задеть. Стас нахальный, прыткий и спесивый, но стоит бросить заветные – «Дан сказал» или «Дан решил», и бесконечные звуки, вылетающие изо рта друга, прекращаются. Ненадолго, правда.

Андриан и сам выражает при нем высшую степень учтивости и пиетета. Он находится в его кругах благодаря Стасу и здесь ни для кого не тайна, что отец друга – один из высших авторитетов среди преступных группировок. Дан Вильфанд может проявить к неприятелю не только силу, но и жестокую бездушность.

– Опаздываешь, – улыбнулся Андриан. – Все уже в дребадан пьяные, а ты только приехал.

– Когда я тебе расскажу, чем мы занимались, ты поменяешь мнение о моей пунктуальности, – заметил Стас и почти задушил Андриана в братских объятьях.

Перед входом они посмеялись над парой скабрезных шуточек, припасённых Стасом, и двинулись к гостям.

Благодаря толстым стенам заведения, на улицу не просачивались раскатистые волны музыки, и Андриана будто ударило по макушке кастрюлей, когда они вошли. Это здание строилось Даном так, чтобы не было слышно и самого истерического вопля. Разумеется – для своих целей.