Маскарад

– Селена, смотри, нам с мистером Рихтером нужно поговорить о работе. И я знаю, что ты обожаешь играть на рояле. Поэтому, отправляйся на второй этаж в мой кабинет. Там стоит рояль.

Селена встала из-за стола, поблагодарила за чай и отправилась наверх. Лурье и Рихтер посмотрели ей вслед, и, дождавшись когда Селена уйдет, Клод начал:

– Северин, я не хочу, чтобы Селена слышала о нашем разговоре. Вы и так начали часто ругаться, поэтому я не желаю делать ей хуже.

– Я понимаю, – ответил Рихтер.

– Ты ведь не хотел приезжать, да?

– Не совсем, – смутился детектив, пытаясь не обидеть старого друга, – я всегда к тебе приеду, если ты меня позовешь. Я переживаю за Селену. Ты ведь понимаешь, что, приехав домой, она снова побежит в свою комнату и не будет со мной разговаривать. А когда я к ней приду, мы снова будем ссориться.

– Северин, а ты будь немного строже. Я же знаю, какой ты человек. Вот только я не могу понять, – он развел руками и посмотрел в глаза Рихтера, – где она у тебя?

– Кто?

– Твоя строгость.

– Пойми, Клод, я боюсь ее обидеть. Я не хочу, чтобы она мучилась, как я со своим отцом.

– Северин, – успокаивал его Лурье, – не путай ненависть и равнодушие со строгостью. Как бы это грубо и обидно не звучало, Вальтер не хотел тебя воспитывать. Вспомни, кто заменил тебе отца и мать.

Рихтер снял очки и закрыл глаза. Он тяжело вздохнул. Ему было трудно говорить об этом. А ведь правда. Есть только один человек, который действительно любил Северина. Эта женщина жила в Боне. У нее не было детей. Ее муж был генералом, а также близким другом Вальтера Рихтера. Они очень часто приезжали в Берлин в гости, и в это время она успевала воспитывать Северина. Для него она была, как родная мать. Когда детектив вспоминал ее, он чувствовал некую теплоту и любовь, которых ему так не хватало. Поэтому он прекрасно понимал Селену. Ведь тоже самое чувствовал Рихтер.

Северин еле сдерживал слезы. Он не знал, где она сейчас и что с ней. Он пытался найти ее, но это ему не удавалось.

– Так ты помнишь или нет? – спросил его Лурье.

– Барбара… – прошептал Рихтер.

– Да, я помню, как она воспитывала тебя. Она очень умная, нет, мудрая женщина. Но только никто не знает, где она и что с ней.

– Хоть бы она была жива… – взволнованно говорил Рихтер.

– Северин! Не смей так говорить! – начал возмущаться Лурье. – Конечно же, она жива! Она еще всех нас переживет!

Рихтер молчал и смотрел в пустоту. Он не знал, как продолжить разговор о Барбаре, ведь это была очень трудная и болезненная тема для него. Последний раз Северин виделся с Барбарой, когда ему было двадцать три года. Тогда она приехала в Берлин, как будто в последний раз. Барбара была расстроенной и, возможно, напуганной.

– Последний раз, когда Барбара была здесь, она была в плохом состоянии.

– Если бы с ней что-то случилось, нам бы сообщили об этом, – успокаивал его Лурье. – Тем более Барбара сообщила бы тебе о своих проблемах.

– Дело в том, – продолжил Рихтер, – что последние двенадцать лет она не отправила мне ни одного письма. А это с ее стороны очень странно.

– Может, они просто не доходят?

– Не знаю, – вздохнул Рихтер, – может, и не доходят.

Снова настала тишина. Лурье наблюдал за тем, как Рихтер ежился на стуле. Сверху было слышно, как Селена играла на рояле. Северин поднял голову, шмыгая носом. Клод встал из-за стола, вышел из комнаты, оставив детектива одного. Через пять минут он вернулся и сел за стол. Лурье положил перед Северином бумаги и фотографии. Рихтер надел очки и посмотрел на них. Это были документы об убийстве Доминики, дочери Клода. Ее убили в замке Стефана Шуберта, местного юнкера, во время бала.

– Это документы по делу, – объяснил Лурье, – погляди.

Рихтер посмотрел на снимок. Он ужаснулся. На фото была мертвая девушка, лицо которой было изуродовано, а горло перерезано. Девушка лежала в крови. Но Северин заметил нечто на ее руке.

– А что у нее с рукой? – поинтересовался детектив.

– Буква «К». Убийца оставил нам подсказку, но никто не знает, что она означает. Я только не могу понять, что за сволочь могла так поступить с Доминикой и Хлоей.

– Видимо, – присматриваясь, сказал Рихтер, – эта сволочь очень сильно ненавидела их, раз такое сделала. У твоих дочерей не было никаких врагов?

– Вроде нет. Но мне кажется, я знаю, кто участвовал в этом преступлении.

– Кто?

– Луи Мартини! – с ненавистью и злостью воскликнул Лурье. – Эта сволочь убила мою сестру и моих дочерей! Он хочет истребить всю мою семью!

– Ох, Клод, – сказал Рихтер, закатывая глаза, – прекрати! Этот жалкий карлик, наоборот, хочет помогать нам, и…

– Только посмей ему позволить это! Я тебя прокляну! – пригрозил ему Лурье.

– Я хотел сказать, что отказался от его помощи!

– Черт… Прости меня, – он схватился за голову. – Я просто помню, как он издевался над Люсьен. Я помню, как она приезжала в мой дом, падала в ноги и просила прощения, плача. А я ей всегда говорил, что ее роман ничем хорошим не закончится. И вот. Спустя два года после их знакомства она покончила жизнь самоубийством.

– Не скажешь мне, что он с ней делал?

– Ну… – тяжело протянул Лурье. – Например, избивал ее. Потом душил. Потом чуть не застрелил.

– Ты уверен?

– Как я могу быть не уверен, если она показывала мне все раны, которые он оставлял ей. И ты еще говоришь мне, что Мартини не мог убить девочек.

– Все равно бред, – сказал Рихтер, смотря на разъяренного Лурье.

– Погоди, я не обвиняю Мартини в убийстве. Я лишь предполагаю, что он замешан в этом.

– А кроме Мартини? Может быть они еще с кем-нибудь ругались? – поинтересовался Рихтер.

– Не знаю. Вроде никого не было.

Рихтер подозрительно посмотрел на Лурье, потом снова на фотографии.

– Давай завтра поедем в замок и осмотрим место преступления, – предложил Северин.

Лурье кивнул головой в знак согласия. Вскоре Рихтер позвал Селену. Они попрощались и уехали домой. Сидя в карете, Северин решил, что Селене нужно знать следующее новости.

– Селена, – начал детектив, – завтра я начинаю расследовать дело об убийстве Доминики Лурье. Поэтому наши занятия будут прерваны. Но я думаю, что твоим образованием займется господин Рейн Шульц.

– И как долго Вы будете расследовать это дело? – поинтересовалась девочка.