Грешный король

– Хотелось бы понянчить внуков, – добавляет новая пассия, на что мы с братом только вскидываем брови. Ее собственный сынок учится где-то за тридевять земель и если осчастливит мамашу внуком, то только по глупости. Неужели она говорит о нас с Уиллом?

– Верно, – соглашается король и кидает на Лилиан еще один нежный взгляд. Меня сейчас стошнит, но я стискиваю кулаки и в очередной раз затыкаю эмоции. – Тебе уже тридцать три, в делах ты разбираешься неплохо, а остальное придет с опытом. Плюс народ тебя боготворит. Ты сообразителен, умен, отличился в армии. Осталась только одна вещь, о которой необходимо позаботиться…

Я прищуриваюсь. Щеки обдает жаром. Я прекрасно знаю, о чем идет речь, но все равно даю отцу закончить. Надеюсь, что ошибаюсь. До последнего, черт возьми, надеюсь, что все это мне снится.

– Невесту мы тебе уже подобрали, но если у тебя есть кто-то на примете, мы с королевой всегда готовы рассмотреть другие кандидатуры. Все-таки жениться по любви – это совершенно особенное удовольствие. – Снова этот взгляд на супругу. – Нам кажется, Мария ван Костен составит тебе замечательную партию. Девушка из благородной семьи, а это значит, что дополнительная адаптация ей не потребуется. Этикет, образование – все при ней.

Я молчу.

Уильям молчит.

Лилиан тоже хранит молчание, испуганно улыбаясь, а мой отец, человек, которого я всегда считал авторитетом, смотрит на меня таким строгим взглядом, что мне хочется провалиться сквозь землю.

– Ты шутишь? – наконец спрашиваю я, пытаясь совладать с гневом.

– Похоже, что я шучу?

– Собираешься отречься от престола? Предашь страну ради… – С моих губ едва не срывается ругательство в сторону Лилиан, но я вовремя беру себя в руки. – Ради спокойной жизни?

– Я не предаю страну. Мне уже много лет.

– Да брось.

– Пришел твой час занять престол, а чтобы сделать это, тебе нужно жениться.

– Отец, ты король. Почему за годы правления ты не отменил этот идиотский закон о вступлении в право престолонаследования только после женитьбы? Абсолютно отжившая свое вещь. На дворе двадцать первый век. Жениться по расчету для знати все еще нормально ввиду традиции, но жениться для того, чтобы стать королем – полнейшая глупость. И люди это тоже понимают.

– Ты хочешь… – Эдуард некоторое время подбирает слова, – …продолжать вести свой разгульный образ жизни? Прости, сын, но я дал тебе достаточно времени и возможностей, чтобы ты успел насладиться обществом любых женщин. Ты тоже не молодеешь и самое время задуматься о наследнике, если хочешь успеть обучить его всему, что надо, прежде чем сам сойдешь в могилу. Этот закон действительно стар, но он все еще выполняет цель, ради которой был принят. Не позволяет нашей линии крови оборваться.

Я в бешенстве. Знал, что этот день придет, но понятия не имел, что мой прогрессивный папаня, женившийся на сиделке своей почившей супруги, заставит и меня жениться. Да еще и на Марии. Эта стерва вьет веревки из своего отца, но после свадьбы сразу переключится на меня. Тощая, зубастая, ростом почти с меня – она выглядит как мужчина и требует соответствующей власти. Только через мой труп.

Последнее я повторил вслух.

– Что? Почему? – сердится отец. Он-то рассчитывал, что послушный старший сын сразу же согласится с его резонами.

Но я выкидывать белый флаг не намерен. Если что я и унаследовал от отца, так это упертость, и я не потерплю, чтобы мне указывали, как жить. Я многое делаю для страны. Я от многого отказывался, многому научился. Я прекрасно осознаю ответственность, возложенную на меня, наслышан о ней с детства, но в некоторых вещах поблажек не дам.

В моей постели будет только та девушка, которую я сам захочу там видеть.

Это отнюдь не значит, что я готов отказаться от престола. Но я сделаю все, чтобы мои полномочия в качестве короля никоем образом не зависели от Марии ван Костен.

– Удивительно, что вы затеяли разговор про женитьбу, – выпаливаю я, прежде чем успеваю осознать происходящее.

– Что ты имеешь в виду? Почему удивительно?

– Я… знаете, я хотел преподнести новость при других обстоятельствах, но, похоже, у меня не остается выбора. – Я делаю глубокий вдох и, сжав в пальцах ножку бокала, сообщаю: – У меня уже есть невеста.

– Что?! – восклицает Лилиан. Лицо моего отца вытягивается.

– Да, – широко улыбаюсь. – Интересное совпадение, верно?

– Отчего же ты молчал?

– В таких делах не принято торопиться, верно? Мы же говорим о перспективе стать частью королевской семьи, а это не так-то просто. – Я кидаю холодный взгляд на Лилиан, но она тут же отворачивается.

– И кто же она? – Грозный голос отца отдается эхом в моей голове.

Хороший вопрос: кто же она? Я промокаю салфеткой губы, пытаясь тянуть время и перебрасывая в мыслях варианты, точно шарик для пинг-понга. Мой отец знаком со всеми знатными семействами в городе. Значит, если и врать, то о девчонке более низкого происхождения.

Но откуда мне взять такую?

Внезапно боковым зрением я замечаю шевеление у входной двери. Это девушка. На вид лет двадцати, одета дешево – ни укладки, ни макияжа, но вроде бы симпатичная, темноволосая. В меру простенькая, но красивая.

То, что нужно.

– Одну секунду.

Я лечу к ней быстрее, чем успеваю подумать о последствиях. Незнакомка, похоже, меня не видела, потому что врезается мне в грудь и испуганно выдыхает. Я хватаю девушку за запястье и шепчу ей на ухо:

– Имя?

Она слишком растеряна.

– Что?

– Имя, – шиплю я раздраженно. – Твое имя.

– Эмилия.

Киваю.

– Отлично.

Зная, что родители смотрят и не простят мне ни единой оплошности, я легко чмокаю девушку в губы, отчего та, кажется, совсем выпадает из реальности. Ну ничего, переживет.

Делая вид, что не замечаю сопротивления, тащу ее обратно к столу.

С немного сбившимся дыханием говорю:

– Позвольте представить вам мою невесту. Будущую королеву Наваррии и королеву моего сердца, Эмилию Дранингбаум.

Глава 2. Эмилия

– Мама, только не говори…

Я с силой включаю заедающий поворотник старенького "Форда Кортина" 81-го года выпуска. Машина сердито фыркает и сворачивает в переулок.

– Эмми, мне очень жаль. Мы самые ужасные родители на свете. Возможно, тебе стоит просто переехать к тетушке Дафне в деревню и затаиться. Детка, дела гораздо серьезнее, чем были до этого.