Моя [не]идеальная жизнь

Каким-то образом мне удается вытащить ногу и осторожно проползти по картонкам к двери кухни с тарелкой яичницы в руке. Мне кажется, что я – в дурацком шоу с игрой на выживание и сейчас с потолка спустятся пауки.

– Тебе не нужно немного куриного бульона? – спрашивает Алан. – Я тебе продам. Это первоклассный товар, превосходного качества…

Он это серьезно?

– Нет, спасибо. Мне ни к чему столько куриного бульона.

– Ладно. – Алан открывает следующую коробку, заглядывает внутрь и стонет. У него такой несчастный вид, что я невольно глажу его по плечу.

– Не расстраивайся, – говорю я. – Ты разберешься с этим.

– Эй! – Он поднимает глаза, и в них загорается надежда. – Кэт.

– Да?

– А как насчет того, чтобы приласкать?

– Что? – Я смотрю на него, ничего не понимая. – Что ты имеешь в виду?

Алан указывает на себя, словно это очевидно.

– Тебе же меня жаль, не так ли?

– Э-э… Немного, – осторожно произношу я.

– Вот и приласкай.

Э-э, я что-то недопонимаю?

– Алан… – Я сама не могу поверить, что задаю вслух подобный вопрос. – С какой стати я должна тебя приласкать?

– Потому что тебе меня жаль. Вот почему. – Он тянется к моему заду, и я отодвигаюсь. (Ну хорошо, отпрыгиваю.)

– Нет!

– Что нет?

– Просто… нет! Нет – и все! Никаких ласк из жалости. Ни за что. Никогда. – И, подумав, добавляю: – Прости.

Алан смотрит на меня с укором и снова ныряет в коробку.

– Значит, ты бессердечная.

– Бессердечная только потому, что не хочу тебя приласкать? – восклицаю я в ярости. – Знаешь что… Заткнись!

Я иду в свою комнату, закрываю дверь и плюхаюсь на односпальную кровать. Моя комната настолько мала, что в ней нет места для платяного шкафа. Поэтому я держу все свои вещи в гамаке, который висит у меня над кроватью. (Вот почему я ношу в основном вещи, которые не нужно гладить. К тому же они дешевые.) Сажусь на постели по-турецки, скрестив ноги, и отправляю в рот кусок яичницы-болтуньи. И сразу же содрогаюсь от ужасного синтетического привкуса ванилина. Мне нужно прекратить злиться. Нужно успокоиться и познать дзэн. Я должна отвлечься.

Захожу в инстаграм и, немного подумав, отправляю фото «Осколка»[8 - Небоскреб в Лондоне, построенный в 2012 году.], сопроводив надписью: «Еще один изумительный день: работа, развлечения, не хватает времени для отдыха». Затем нахожу шикарную фотку: чашка горячего шоколада с маршмеллоу, – я сделала ее на днях. Вообще-то, это не мой шоколад – просто он стоял на столике, на тротуаре перед кафе в Марилебон. Девушка, сидевшая за столиком, ушла в туалет, а я быстренько щелкнула.

О’кей, а теперь начистоту. Я осторожно заглядываю в дорогие кафе, чтобы сделать фотки для инстаграма. Что в этом плохого? Я же не говорю, что пила этот шоколад. Я говорю: «Посмотрите, горячий шоколад!» А если люди подумают, что он мой… Ну что же, это их дело.

Я отправляю фоточку с надписью: «Кайф!» – и через несколько минут приходит новое сообщение от Фай:

Жизнь в Лондоне просто супер!

Я отсылаю ответ:

Так и есть!

Затем добавляю:

А у меня завтра свидание!..

Я знаю, что это заинтригует Фай, и, разумеется, через десять секунд приходит ответ:

СВИДАНИЕ? Выкладывай!!!

Ее реакция возносит меня на вершину блаженства. Знакомство с Алексом, ходули на крыше… У меня такое чувство, будто передо мной открывается дверь. Дверь во что-то иное… Ну, не знаю… может быть, в какое-то новое существование. И все же… Любые отношения с чего-то начинаются, не так ли? Например, Ромео и Джульетта начали с того, что влюбились друг в друга с первого взгляда.

Ну хорошо. Пример неудачный.

Пока что нечего выкладывать. Буду держать тебя в курсе.

Я добавляю бокал с коктейлем и смайлик, а потом – просто для смеха – сердечко.

Отослав сообщение, я снова принимаюсь за эту ужасную яичницу. Потом, под влиянием порыва, просматриваю свои предыдущие посты в инстаграме, любуюсь картинками. Лондонские кафе, достопримечательности, бокалы с выпивкой и улыбающиеся лица (в основном иностранцы). Все это похоже на кино – ну и что тут плохого? Масса народу в инстаграме использует цветные фильтры. А вот мой фильтр: «Мне бы хотелось, чтобы так было».

Не то чтобы я лгала. Я действительно была в этих местах, даже если и не могла позволить себе горячий шоколад. Просто я не зацикливаюсь на неприятностях – таких как транспорт, или цены, или гамак со всеми моими вещами. Не говоря уже о яичнице с привкусом ванилина и о несносных соседях по квартире. А смысл вот в чем: это то, к чему нужно стремиться. В один прекрасный день моя жизнь непременно станет такой, как на фотографиях в моем профиле. В один прекрасный день.

Глава 5

«Парк-Лейн» всегда была моим святым Граалем. Это самая большая комната для заседаний в «Купер Клеммоу», с массивным полированным столом красного дерева и разноцветными стульями. Я всегда воображала, что, сидя за этим столом, чувствуешь себя так, словно заседаешь в кабинете министров. И всегда считала, что это креативное сердце агентства: люди там вдохновляются, а идеи так и носятся над столом. В «Парк-Лейн» прокладываются новые пути бренда и творится история.

А теперь я здесь… И это просто совещание. Никто и не думает прокладывать новые пути. Пока что обсуждали только один вопрос: был ли ошибкой оранжевый лимитированный выпуск «Крейз Бар». («Крейз Бар» – наш клиент, и мы делали дизайн упаковки для лимитированного выпуска. Но теперь они прислали нам десять полных коробок, и это всем осточертело.)

– Черт возьми! – Деметра прерывает заседание и театральным жестом указывает на телефон. – Адриан хочет со мной переговорить. Я вернусь через пару секунд. – Поднимаясь со своего места, она бросает взгляд на Розу. – Вы можете продолжить? Проинформировать всех о ЙоСК?

– Конечно. – Роза кивает, и Деметра выходит из комнаты.

На ней сегодня обалденная замшевая юбка с бахромой. Пока Деметра идет к двери, не могу отвести от нее взгляд.

– О’кей, – обращается Роза к собравшимся. – Итак, Деметра хочет, чтобы я рассказала вам о нашем новом потенциальном клиенте, ЙоСК, или «Йогурт от Счастливой Коровы». Это органический йогурт с какой-то фермы в Глостершире. – Роза пускает по кругу дешевые буклеты с изображением горшочков с йогуртом, простым логотипом, набранным «гельветикой», и нечеткой фотографией коровы. – Их основная мысль заключается в том, что над молочными фермами нависла угроза, но их продукты действительно хороши и… э-э… – Роза заглядывает в свои записи. – Их коровы едят органическую траву – словом, что-то в этом роде. – Она поднимает глаза. – Кто-нибудь знает хоть что-то о молочных фермах?

Все разражаются смехом.

– Молочные фермы?

– Я так боюсь коров! – говорит Флора. – Нет, серьезно.