Моя [не]идеальная жизнь

– Что за лыжное упражнение? – спрашиваю я, потому что никогда не делала никаких лыжных упражнений. Да и на лыжах не стояла, коли на то пошло.

– То, при котором нужно сидеть у стены. Это пытка! Ну, вы знаете. – Он смотрит на меня. – Не знаете?

Он подходит к стене и садится возле нее в напряженной позе.

– По-моему, это не так уж трудно, – замечаю я просто для того, чтобы завести его.

– Шутите? А сами пробовали?

– Ну ладно, – усмехаюсь я. – Вызов принят.

Я сажусь у стены в паре ярдов от Алекса, и на некоторое время воцаряется тишина. Мы сосредоточены на своей задаче. У меня довольно сильные бедра: я долгие годы ездила верхом. Однако я уже чувствую, как они начинают гореть. Вскоре я ощущаю сильную боль, но не собираюсь сдаваться, не собираюсь…

– Ну как? – тяжело дыша, осведомляется Алекс.

– Это и есть упражнение? – спрашиваю я. – И оно считается трудным? А я-то думала, что мы только разогреваемся.

– Ха-ха-ха, очень смешно… – Алекс сильно разрумянился. – О’кей, вы победили. Я выдохся.

Он сползает на пол – как раз когда я чувствую, что больше не выдержу. Я заставляю себя продержаться еще три секунды и затем опускаюсь на пол.

– Только не говорите, что могли бы продержаться еще полчаса, – говорит Алекс.

– Да, могла бы, – немедленно отвечаю я, и Алекс смеется. Он смотрит на меня, и в его глазах что-то такое… что я видела прежде. Что-то типа ты и я.

С минуту никто из нас не произносит ни слова. Это одна из тех маленьких пауз, когда ты определяешь свою позицию в разговоре. Но я снова впадаю в панику и направляю беседу в безопасное русло.

– Я не уверена, будет ли это популярно в смысле сбора средств, – говорю я, поднимаясь на ноги.

– Но это же легче, чем марафон, – замечает Алекс.

– И это говорите вы… – Оборвав фразу, смотрю через стеклянные двери на красные вспышки, которые привлекли мое внимание. – Что там такое?

Красные вспышки превратились в красную полосу. Теперь она красно-белая… Я смотрю во все глаза. Не может быть! Это шапки Санта-Клауса?

– Какого черта… – Алекс следует за направлением моего взгляда и смеется, не веря своим глазам. – Что это такое?

Мы переглядываемся, а потом одновременно направляемся к дверям, спеша на улицу, в морозный вечер. С открытым ртом мы, как дети, не можем оторваться от удивительного зрелища.

Около двухсот Санта-Клаусов на велосипедах заполонили улицу. Некоторые зажигают красные и белые огоньки, другие сигналят, а откуда-то доносится стократно усиленный динамиками голос Мэрайи Кэри. Это похоже на большую бродячую труппу Санта-Клаусов.

– Сумасшедший дом! – восклицает Алекс, не переставая смеяться.

– Присоединяйтесь! – призывает нас парень в шапке Санта-Клауса. – Берите велосипед и шапку! Присоединяйтесь! – Он манит нас пальцем. – Не бойтесь, станьте Сантой! – Мы с Алексом смотрим на него, потом снова переглядываемся.

– Пошли, – говорит Алекс. И мы переходим через дорогу – туда, где люди берут велосипеды напрокат.

– Двадцать фунтов за поездку, включая шапку Санта-Клауса! – кричит девушка, размахивая ведерком. – Присоединяйтесь! Все собранные деньги пойдут на детскую больницу Грейт-Ормонд-Стрит!

– Мы должны это сделать, – заявляет Алекс. – Почему бы нам не надеть шапки Санты и не проехаться на велосипеде по Лондону? Вы свободны?

Он встречается со мной взглядом, и у меня сладко замирает сердце.

– Да, я свободна. Давайте прокатимся!

Я невольно смеюсь над нелепостью всего происходящего вокруг нас. Люди присоединяются к толпе Санта-Клаусов и подпевают Мэрайе. Я вижу пару Санта-Клаусов, которые едут тандемом. А один парень выбрал себе «пенни и фартинг»[10 - Старинный велосипед, у которого диаметр переднего колеса в пять раз больше диаметра заднего.].

Вот почему я перебралась в Лондон, думаю я с ликованием. Ради этого.

– Плачу за нас обоих, – твердо произносит Алекс. – В последнее время я недостаточно делал для благотворительности, и ваш альтруизм меня пристыдил. – Он кладет в ведерко банкноту в пятьдесят фунтов, прежде чем я успеваю остановить его. Затем берет велосипед и передает его мне.

– Вот шапка Санты. – Девушка с ведерком надевает на меня шапку с помпоном, в котором горит огонек.

Я выкатываю велосипед и смотрю на Алекса. На нем тоже шапка с огоньками. Вокруг белой оторочки мерцают звездочки, так что у Алекса замечательный, совершенно ангельский вид.

– Спасибо, – говорю я, указывая на ведерко. – Вам не следовало это делать, но все равно спасибо.

– Не за что. – Он улыбается обезоруживающей улыбкой.

Мне хочется сказать что-нибудь еще – что-нибудь остроумное. Но на это нет времени: мы уже едем. Я сто лет не каталась на велосипеде, но ноги сами все вспоминают. Мы катим по улице вместе с толпой Санта-Клаусов, и нас всю дорогу сопровождают музыка и смех.

Это один из самых волшебных вечеров в моей жизни. Мы едем из Чизвика в Хаммерсмит, потом на Кенсингтон-Хай-стрит, где еще полно покупателей, мимо Альберт-холла. Затем Найтсбридж, где «Хэрродз» с его яркими огнями похож на сказочную страну, а в витринах магазинов выставлены рождественские товары. Мы проезжаем по Пикадилли, по Риджент-стрит, и я закидываю голову, чтобы взглянуть на праздничную иллюминацию над головой.

Вечерний воздух холодит щеки. Повсюду мелькают красно-белые шапки Санта-Клауса. Я слышу звон велосипедных клаксонов и вой автомобильных сирен, а велосипедисты подхватывают знакомые рождественские песни. Я никогда еще не ощущала такого подъема. Сейчас звучит песня «Рождество каждый день». Ах, как бы мне хотелось, чтобы так было каждый день! Ехать на велосипеде по Пикадилли-Серкус. Махать прохожим. Чувствовать, что я в Лондоне. И все время оглядываться, чтобы улыбнуться Алексу. На самом деле у нас мало шансов поговорить, но Алекс – всего в десяти ярдах от меня. И когда я оглядываюсь, то знаю, что в моих воспоминаниях будет звучать не «Я ездила на велосипеде вместе с Санта-Клаусами», а «Мы ездили на велосипеде с Санта-Клаусами».

На Лестер-сквер мы останавливаемся, чтобы выпить горячего шоколада в уличном ларьке. Я беру две чашки, подходит Алекс с велосипедом. На его лице – широкая улыбка.

– Привет! – говорю я, подавая ему чашку. – Разве не классно?

– Самый лучший способ путешествовать, – утверждает он и отпивает из чашки. – Очевидно, это конец официального маршрута. Мы все расстаемся, и каждый идет своим путем. В любом случае сейчас я должен кое с кем встретиться, чтобы выпить вместе. – Он бросает взгляд на свои часы. – Вообще-то, я уже опаздываю.

– А, хорошо… – говорю я, стараясь не выказать своего разочарования. Ведь я думала… надеялась, что мы могли бы продолжить…

Но это глупо. Конечно, у него назначена встреча с кем-то. Он успешный лондонец, у которого есть светская жизнь.

– Мне только нужно послать сообщение… им, – произносит он с рассеянным видом, доставая мобильник. – А вы? Куда вы направитесь?

– Домой, в Кэтфорд. С пересадкой в Ватерлоо. – Я заставляю себя вернуться к практическим вопросам. – Сейчас направлюсь туда, а затем сяду на поезд.

– У вас все будет о’кей?

– Замечательно! – отвечаю я с бодрым видом. – Еще раз спасибо. Это было грандиозно. – Я ставлю горячий шоколад на стойку. (Вообще-то, он чуть теплый и не очень вкусный.) – Так я пошла. Увидимся в офисе.

– Конечно. – Алекс вдруг о чем-то вспоминает: – А, нет, не увидимся. Завтра утром я уезжаю в Копенгаген.

– Копенгаген… – Я морщу лоб. – Деметра тоже туда едет. Конференция по дизайну, да?

– Да, верно, – кивает он. – Но я вас, конечно, еще увижу.