Удиви меня

– О чем ты думаешь? – прямо спрашиваю я и в ту же секунду жалею об этом. Я не из тех жен, что постоянно выспрашивают подобное. Чувствую себя убого и вдобавок злюсь на саму себя. Разве Дэну нельзя молча подумать о своем? Зачем я к нему лезу? Почему не оставляю в покое? И все же: о чем таком он думает?!

– Да так, ни о чем. – Голос Дэна звучит отстраненно. – О кредитах. Об ипотеке.

Об ипотеке?! Меня едва не разрывает хохот. Вот в чем она, разница между мужчинами и женщинами. Я не люблю утверждать подобное (я вообще далека от сексизма), но… я тут размышляю о нашем браке, а он… об ипотеке.

– Какие-то проблемы с кредитами?

– Да нет, просто… – рассеянно отвечает он, поглядывая на навигатор. – Боже, да этот маршрут ведет в никуда!

– Тогда почему ты думал об ипотеке?

– Ну, это… – Дэн лихорадочно тычет пальцем в экран навигатора. – Если ты берешь ипотечный кредит… – Дэн резко крутит руль и разворачивает машину, игнорируя тут же закукарекавшие со всех сторон гудки, – то ты точно знаешь срок. Двадцать пять лет истекают, и все, ты свободен.

Тревога сжала мне сердце острыми когтями, и я выпалила прежде, чем смогла подумать:

– Так вот, значит, что я для тебя? Какой-то кредит?!

Я больше не любовь его жизни. Я обременительное финансовое соглашение.

– Что?! – Дэн аж опешил и в кои-то веки взглянул на меня. – Я говорил не о тебе, Сильви. Я вообще не о нас говорил.

Боже мой. Опять, я далеко не сексистка, но… Мужчины!

– Конечно, о нас ты не думал. Ты вообще себя слышишь? – Понижаю голос, подражая Дэну: – Впереди у нас долгий-предолгий брак. Вот уж повезло. Но подумаю-ка я лучше об ипотеке. Ипотека прекрасна тем, что ты точно знаешь срок. Двадцать пять лет истекают, и все, ты свободен! – Возобновляю свой обычный тон: – Хочешь, чтобы я поверила, что ты задумался об этом просто так? Что это никак не связано со мной?

– Все не так! – взрывается Дэн, когда до него наконец доходит. – Я не это имел в виду, – решительно добавляет он. – И вообще, я уже забыл о разговоре с врачом.

Бросаю недоверчивый взгляд:

– Забыл?

– Да, забыл.

Дэн и сам понимает, что звучит неубедительно, мне почти жаль его.

– Ты забыл о шестидесяти семи годах, что нам предстоит провести вместе? – В моих словах капкан, который мгновенно захлопывается, стоит Дэну выпалить:

– Шестидесяти восьми! – Дэн краснеет; он понял, что попался. – Или сколько там, я не помню…

Он врет мне. Слова доктора Бэмфорда прочно засели в его мозгу. Как и в моем.

* * *

И вот мы уже дома, в Уондсворте; в кои-то веки Дэну удалось припарковаться не слишком далеко от нашего небольшого таунхауса на три спальни. К дому ведет извилистая каменная дорожка, позади дома сад. Раньше там росли цветы и немного столовой зелени, но сейчас в саду среди кустарников расположился не такой уж и маленький городок – там стоят два детских игровых домика, которые моя мама подарила девочкам на их четвертый день рождения.

Только моя мама могла купить внучкам чудесные домики-близнецы и не сказать об этом нам. Можете представить себе мое удивление, когда в самый разгар детского праздника появляются два незнакомца и принимаются воздвигать в саду ярко-леденцовые стены и полосатую бело-красную, как карамелька, кровлю под умиления и оханья гостей.

– Вау, мамуль, даже не знаю, что сказать, – бормочу я, все еще глазея на пряничные домики из сказки, так неожиданно появившиеся в нашем саду. – Они замечательные… просто удивительные, но зачем же два?

Мама моргает и спокойно произносит: «Чтобы девочки не ссорились из-за одного домика», как будто это совершенно очевидно.

Такая вот она, моя мама. У нее самая щедрая душа, и иногда это меня волнует, даже пугает. Но второй игровой домик и вправду пришелся к месту – надо же мне где-то хранить свои гирьки и коврик для йоги. Так, о чем это я…

Даже зайдя в собственный дом, мы с Дэном продолжаем молчать; я просто не могу найти верных слов, чтобы разрушить тишину. Пытаясь хоть чем-то себя занять, достаю почту и вяло разбираю письма. Дэн на кухне беспокойно озирается по сторонам, будто он в этом месте впервые. «Знакомится со своей тюремной камерой», – мрачно думаю я и тут же ругаю себя за подобную мысль. Дэн совсем не похож на осужденного, изучающего стены своего последнего приюта. Смотрю на Дэна и оправдываю себя. Похож. Бродит как неприкаянный по кругу, угрюмо взирая на ярко-синие кухонные шкафы. Того и гляди сейчас начнет царапать черточки на стенах, отсчитывая поток бесконечных, ненастных и напрасных дней, составляющих его шестидесятивосьмилетнее заключение.

– Что? – спрашивает он, заметив, что я на него смотрю.

– Что «что»? – парирую я.

– Я ничего не говорил.

– Я тоже.

Боже мой. Да что с нами такое? Мы раздражительны и настороженны, боимся даже заговорить друг с другом. А все этот чертов врач со своими научными интересами.

Каюсь, я невольно повышаю голос:

– Слушай, у нас целая вечность впереди. Буквально! И мы должны это как-то принять, осознать. Давай просто поговорим об этом.

– Поговорим о чем? – простодушно хлопает глазами Дэн.

– Брось! – вспыхиваю я. – Ты прекрасно понял, о чем я. Знаю, что ты думаешь. Как, черт возьми, мы продержимся так долго?! В смысле, долголетие – это прекрасно, но для нас… – я сцепляю руки в замок, – для нас это… испытание.

Прислоняюсь спиной к стенке буфета и, медленно сползая вниз, сажусь на корточки. Спустя мгновение Дэн делает то же самое.

– Это пугает, – соглашается он, и мышцы его лица постепенно разглаживаются. – Не буду врать, эти новости меня… напрягают.

Наконец-то все высказано. Честные слова, идущие из глубины души. Мы оба чертовски напуганы эпической продолжительностью нашего супружества, по масштабам сравнимую разве что с событиями «Сильмариллиона»[5 - Произведение английского писателя Дж. Р.?Р. Толкина, изданное посмертно его сыном Кристофером; представляет собой сборник мифов и легенд Средиземья, описывающих, с точки зрения Валар и эльфов, историю Арды с момента ее сотворения.].

– Как долго, по-твоему, продлился бы наш брак?

– Не знаю. – Дэн разводит руками. – Кто вообще об этом думает, когда женится?

– Но когда ты стоял у алтаря и клялся «Покуда смерть не разлучит нас», ты что, подсчитывал в уме площадь бейсбольного поля? – не унимаюсь я.

Дэн морщит лоб, словно пытаясь отыскать в памяти что-то, давным-давно ускользнувшее:

– Если честно, тогда я представлял себе будущее весьма… туманным.

– Я тоже, – пожимаю плечами я. – Все казалось таким далеким, почти призрачным. Я, конечно, думала о том, что когда-нибудь мы отпразднуем нашу серебряную свадьбу. Когда другие пары достигают двадцать пятой годовщины, ты думаешь: «Вау! У них получилось, они до сих пор вместе!»

– Когда мы отпразднуем нашу серебряную свадьбу, мы будем даже не на середине пути, – немного мрачно добавляет Дэн. – Далеко не на середине.

Мы снова погружаемся в молчание. Все новые и новые детали обретают более четкие границы.

– Вечность куда длиннее, чем я представлял, – со вздохом отмечает Дэн.

– Куда длиннее, – вторю ему я, усаживаясь на пол.