Ноктюрн льда и клавиш

Купив пару футболок, теплый худи и кеды, я отправляюсь на выход из торгового центра. Навстречу мне идут какие-то цыпочки, смеются, болтают. Весело им, а мне хоть вой! А вот эта блонда ничего такая. И ноги длинные, и фигурка… Давно я с девчонками вот так просто не знакомился. Иду им навстречу. Да ну на хрен. Не до новых знакомств. Я уже почти обхожу их, как блондиночка останавливается и выдает:

– Назар?! Елизаров! Вот уж где не ожидала тебя увидеть! – широко улыбается она.

– Мира! Ты ли это? – хмыкаю я. – Ты прям красотка! – обвожу ее взглядом с ног до головы.

Она явно смущается, но старается не подавать вида.

– Ну, как у тебя дела?

– Зашибись, – тут же перестаю я улыбаться. Только, плиз, не начинай сочувствовать и нести еще какую-нибудь фигню. Я и так на взводе.

– Это хорошо, – кивает Мира.

– Ну ладно, рад был видеть, – прощаюсь я. О чем нам еще разговаривать?

– Назар, – окликает она меня, когда я уже двинулся дальше.

Оборачиваюсь и смотрю на нее вопросительно.

– Назар, а ты ничего про Тимура не слышал?

– Про Тимура? Соколова, что ли? – удивляюсь я.

– Ну, да… – Мира вдруг краснеет и опускает глаза.

Вот блин, неужто девочка до сих пор по Тиму сохнет?

– Да все норм у Соколова. Играет сейчас за Магнитогорский клуб. Вроде собирается подписать контракт с канадцами.

– Значит, все хорошо у него? – Мне кажется, или она совсем расстроилась?

– Все шикарно у него. – Отчего-то злюсь я и прощаюсь.

У всех все шикарно, у одного меня – полный отстой.

Надо выпустить пар. Очень надо. По дороге домой звоню Наташке.

– О, Назар, малыш, ты как? – верещит она в трубку, и тут же в голову закрадывается мысль, что я зря решил ей позвонить.

– Через как, – грубо отвечаю я и тут же перехожу к делу: – Приедешь?

– Сейчас?

– Ну а когда ещё? – и выдавливаю из себя ложь: – Я соскучился.

– Правда? – тут же радостно мурлыкает она.

– Ну, конечно.

– Я уже лечу, – смеётся Наташка.

– Только адрес запиши. Я переехал.

– Ого! В центр? – ахает она.

Ага, в центр, прямиком, блин, в Кремль. Я диктую адрес, слышу удивленные (или разочарованные?) вздохи Наташки и прошу ее приехать через час-полтора. Как раз я успею вернуться домой и принять душ.

С Наташкой мы не то чтобы встречаемся, просто мне некогда было заводить какие-то отношения. Когда постоянные трени и матчи, тут не до серьезных отношений, не до ухаживаний, не до романтики. А Наташка, она всегда под рукой. Мы познакомились с ней в каком-то клубе месяца за два до того злосчастного матча, на котором я получил травму. У нас был бурный роман, точнее перепихон в свободное от хоккея время. Наташка уверена, что я в нее влюблен. Я уверен в обратном, но ей ведь необязательно это знать. Она красотка. Длинноногая, с шикарной гривой волос, с подтянутой пятой точкой. Классная девушка. Туповата, правда. Но какая разница? Мне на ней не жениться. Мне даже с ней разговаривать не надо. Ее интересуют только вечеринки, возможность мелькнуть на фотках рядом с хоккейными звездами, подарки и хороший секс. Может, у нее и есть иллюзии относительно нашего с ней будущего, но это ее проблемы. Я-то ей никогда ничего не обещал.

На пару месяцев у нас с ней все застопорилось, пока я выкарабкивался из травм и депрессий. Ну а теперь… Не особо мне хочется её видеть, но никого более подходящего на приходящую скорую помощь у меня нет.

Возвращаюсь домой и бегу в душ. Наташка должна вот-вот подъехать. Пока жду, прислушиваюсь к звукам за стеной, но у Белки все тихо. То-то же. Рамштайн рулит. Что-то моя соседка сегодня не издевалась над пианино. Может, последовала моему совету и записала свою игру. Может, наконец-то дойдёт до неё, что ничего у неё не выйдет. Придумала – играть, когда ни в одну ноту не попадает. Тоже мне великая пианистка.

Телефон звенит входящим сообщением. Даня. Пацан тоже был подающим большие надежды хоккеистом, и тоже у него случилось попадалово. Мы с ним познакомились в школе «Лед и пламя», вместе не играли, но пересекались на тренировках. Хороший игрок, мог бы далеко пойти. Открываю мессенджер и читаю: «Привет, бро. Живой?» «Типа того», – отвечаю я. «Может, пересечемся на днях?» «Конечно!» – пишу я. Мы договариваемся встретиться в субботу. Хоть какое-то развлечение в моей тусклой жизни. Травмы, допинги, скандалы. И всем друзьям не до меня теперь. У них сезон начался, а я тут тухну.

Из воспоминаний о прошлом меня вырывает звонок в дверь. А вот и Наташка!

В темном коридоре спотыкаюсь обо что-то и чуть ли не падаю, однако удерживаю равновесие. Открываю дверь, но позади меня раздаётся какой-то грохот. Да что ж у тети Вали понапихано по всем углам?

Но мне не до этого. Наташка пищит:

– Наза…

А я не даю ей закончить, хватаю, впихивая в темный коридор, прижимаю к двери и впиваюсь в её губы. Блин, я, кажется, и правда соскучился. Её губы такие сладкие, такие мягкие. Просто обалденно вкусные. От её поцелуя чуть-чуть пахнет орехами и чем-то сладким. Я сжимаю её крепче в объятиях, пытаясь засунуть руку под куртку, и понимаю, что Наташка какая-то не такая. Какая-то она маленькая, худенькая и… И пытается оттолкнуть меня. Чувствую адскую боль и тут же прекратив поцелуй ору:

– Сдурела кусаться! – Я прижимаю руку к губе.

– Ты… ты… Да ты…

Это не Наташкин голос. Но тогда чей? Щелкаю выключателем и вижу перед собой…

– Белка? – в недоумении смотрю на неё.

У Белки грудь ходит ходуном, огромные глаза полнятся удивлением, испугом и негодованием. Щеки пунцовые, а губы…

– Ты вкусно пахнешь, – заявляю я.

– Ты идиот!

Она пытается нащупать замок на двери, но пальцы её не слушаются.

– Извини, я тебя не ждал, – начинаю ржать я.

– Не ждал и поэтому набросился? – пищит она.

– Ну, так получилось.

Виноватым я себя не чувствую, а вот прикоснуться ещё раз к её губам мне хочется. Они у неё нереальные. Я уже наклоняюсь, чтобы опять её поцеловать, как снова звонят в дверь.