Калина

Нет, Паша бы не замахнулся на меньшее, это уж точно.

– Мне тоже, Андрей Анатольевич.

– Эдуард много о вас говорил. Ему очень нравится ваша выпечка, – сдержанно похвалил Калинин, наклонив голову вбок. Одна его рука была в кармане, а вторую он держал у груди. – Мне тоже немного досталось.

Марина не удержалась от усмешки. Даже в самом странном сне ей бы не приснилось, что Калинин говорил бы о её стряпне.

– Давайте присядем, Марина Михайловна, – предложил Калинин, указывая на кофейный столик и два кресла.

Марина моргнула и направилась к креслу. Калинин сел первым, продолжая пожирать её глазами, пока она устраивалась в мягком и, видимо, очень дорогом кресле.

Это, наверное, должно было польстить, но на самом деле, Марина испытывала жуткий страх и чувствовала себя грязной. Она не была красивой, просто умела себя подать, хорошо накрасится и выгодно одеться. В сотый раз за жизнь Марина пожалела, что надела именно этот шикарный импортный зелёный костюм, по которому и не скажешь, что ухватила по дешёвке на рынке у какой-то обанкротившейся бедняжки. Костюм отлично на ней сидел: скрывал всё, что нужно в разумных пределах, и подчёркивал всё, что Марина сейчас хотела скрыть хоть за домашним халатом, который делал из неё неприветливый квадрат. Иногда нужно, просто необходимо выглядеть неухоженной и запущенной, а не аккуратной и миловидной.

Но Марина имела, что имела, а ей ещё нужно было выбраться из этого дома живой и забрать своего сына. Поэтому нужно использовать, что есть, как когда она в туалете на коленке зашивала этот же костюм, порвавшийся прямо на рабочей встрече.

– О чём вы хотели поговорить, Андрей Анатольевич? – вновь сорвала Марина планы по тому, чтобы раздеть её взглядом. Калинину, видимо, очень нравилось, что он видел, и это заставляло её леденеть от ужаса.

– Вам должны были сообщить, что я хочу познакомится поближе, – сказал Калинин, откидываясь в кресле. – В конце концов, наши сыновья очень сдружились. Павел приезжает в гости почти каждый день.

Тонкие брови Марины приподнялись от изумления.

– Почти каждый день?..

– Да, они вместе делают уроки, обедают и играют, а затем мои люди отвозят его домой.

– О боже… Он говорил мне, что был у вас всего два раза… Извините, он доставляет вам много хлопот…

– Ни сколько, – поднял Калинин руку, прерывая её. – Мне нравится, как он влияет на Эдуарда. Вы можете гордится своим сыном. Павел – воспитанный и верный мальчик. Настоящий мужчина.

Марина сглотнула, прикрывая рот рукой.

– Поэтому я и хотел встретится с его матерью, – продолжил Калинин, возвращаясь к тому, чтобы оглаживать глазами её ноги в капроновых узорчатых колготках. – К тому же, я осознал, что вы слишком много работаете, чтобы контролировать вашего сына. Павлу нужна твёрдая рука.

– А ещё ему нужно есть и прилично одеваться, ходить в приличную школу, – возразила Марина, а затем вспомнила, с кем говорит и потупилась в пол, сжимая обивку кресла. Слишком часто она слышала эти слова, чтобы не огрызаться. – Я с вами согласна, Андрей Анатольевич, но одной мне тяжело с ним управляться.

Она подняла голову, ожидая, что взгляд Калинина снова блуждает по её телу, но в этот раз он изучал её лицо. Калинин нахмурился, и что-то стальное блеснуло в его глазах. Внутри Марины всё застыло от этого взгляда.

– Я понимаю, – медленно кивнул он. – Более, чем хотел бы. Я тоже мало вижу Эдуарда, но я хотя бы нахожу на него время. У вас же, как я понял, нет ни времени, ни сил.

– Да, – устало признала Марина. – Я беру работу и на дом.

Она успела запрыгнуть на стремительно летящий поезд российского капитализма, но это стоит ей детства Паши, все эти прекрасные милые моменты. Его выпускной, его концерт в музыкальной школе, его соревнования, всё это проходит мимо. Альтернатива была бы значительно хуже – Марина бы продавала последние вещи за корку хлеба или пошла бы в проституцию. Таких женщин полно. Марине ещё очень повезло. Но ни в одном из вариантов она, мать-одиночка без связей и денег, не сможет давать Паше то, что он заслуживает.

– Жаль, нельзя снова убить вашего мужа, – вдруг задумчиво сказал Калинин, заставляя Марину вздрогнуть. – Такой ублюдок не достоин вас. Вы заслуживаете лучшего.

Он навёл справки, поняла Марина. Ну, конечно.

Воспоминание об обледеневшем трупе мужа, которого она просто устала тащить домой после его пьянки, не приносило ей ничего, кроме пустой ненависти. Зима не была способна на жалость, и Марина была ей за это благодарна.

Она выпрямилась в кресле.

– Нет, он получил то, что заслуживал, – отозвалась Марина, поджимая губы. Её голос почти не дрожал. – Он жил как свинья и умер как свинья. Лучше уж никакого отца для Паши, чем такой.

Искра интереса ожившая в серых глазах Калинина заставила толпу мурашек пройтись по её телу.

– Да, твёрдая рука, пожалуй, есть. Просто она не доходит до Павла, – покачал головой он.

Калинин закинул нога на ногу, буквально обжигая её глазами. Боже, он хотел её. И так неприкрыто, что Марина испытала необходимость отвернутся, а ещё лучше сбежать. Здесь бы ей не помог даже халат. Она кое-как не втянула голову в плечи.

– Я вас услышала, Андрей Анатольевич, спасибо, – сказала она как можно безразличнее и встала с кресла. – Если это всё, о чём вы хотели поговорить, то нам с Пашей пора.

– Нет, – тихо сказал Калинин, звуча при этом настолько властно, что у Марины задрожали ноги, и она пожалела, что покинула кресло. Он встал вслед за ней и медленно подошёл, изучая её реакцию. – Зовите меня Андреем. И оставайтесь на ужин.

В комнате на секунду повисла угрожающая тишина. Марина только отошла от шока и хотела было ответить, как Калинин, будто прочитав её мысли, добавил:

– Завтра суббота. Дети не учатся. Вы не работаете. У вас есть время.

Он наклонился к ней, высокий и прямой как шпала. Он был сильнее её, это очевидно, но только вблизи становилось понятно, что он без проблем смог бы придушить её одной рукой. Марина же будто втягивалась в пол, становясь ещё более низкой и беззащитной. Никаких каблуков бы не хватило, чтобы хоть как-то остановить его.