Остановиться, оглянуться…

Постараюсь (хоть и трудно) не печалиться.
Буду жить пока смогу, пока живется,
Далеко не всем такое удается.
Каждый день теперь почти как день рождения!
(А к стихам моим имейте снисхождение)

«Не удалось слепить снеговика…»

Не удалось слепить снеговика.
Снег был пушистым, рыхлым, но не липким,
И фонари с насмешливой улыбкой
На дурь мою глядели свысока.
И было так досадно и обидно,
Как будто перед носом дверь закрыли.
По сути дела – обломали крылья,
Хотя, конечно, этого не видно.
Нет, в детство я впадать не тороплюсь.
Но в эту беззаботность окунуться,
И счастье ощутить, и улыбнуться…
Не вышло. Жаль. А, впрочем, ну и пусть.

Рождество в Испании

Все в предвкушеньи Рождества,
Все в ожиданьи старой сказки,
Все звуки, запахи и краски
Полны любви и торжества.

И завораживает взгляд
Калейдоскоп огней вечерних,
Весь город в пышном облаченье,
Ему идет такой наряд.

Течет, торопится толпа,
И так забавно и нелепо,
Как кинофильм эпохи НЭПа,
Осовремененный слегка.

Одним стремленьем одержим
Мадрид – предпраздничный и яркий.
И раскупаются подарки —
От мишуры и до машин.

Витрины, полные чудес,
Оформлены с отменным вкусом —
Произведение искусства
И светотехники прогресс.

А там, где елочный базар,
С бензином смешан запах хвои,
И ощущение такое,
Как будто в детство ты попал.

И сквозь людскую суету,
Ее течением влекома,
Опять бесцельно мимо дома
С улыбкой легкою иду.

А над толпой колокола
Поют возвышенно и нежно,
О том, что мир, хотя и грешный,
Достоин счастья и тепла.

И поясненья не нужны,
И на душе покой и нега.
Вот только не хватает снега,
Его уютной белизны.

И я, поверив в волшебство,
Глаза тихонько закрываю,
И легкие снежинки тают,
Лица коснувшись моего.

Дали

С каким великим самомненьем,
Себя возвысив над толпою,
Стремился сумасшедший гений
Переиначивать устои.

Мистификатор и художник,
Он был всегда на славу падкий,
И кажется, совсем несложно
Нам разгадать его загадки.

Весь как комок противоречий,
Он мнил себя подобным богу,
Но неудавшийся предтеча —
Всю жизнь искал свою дорогу.

Его толкуют все, кто может,
Как письмена далеких предков,
И увлекаются безбожно,
И ошибаются нередко.

В чужой душе копаться пошло,
Чужим бельем трясти паскудно,
Все, что ни скажешь, будет ложно,
А в идеал поверить трудно.